– До утра. Потом может быть поздно.
– Хорошо.
Торопиться я все равно не буду. Если что – просто не приду.
– Буду ждать.
***
К моменту, когда я оказался на улице, большинство костров уже потушили – в том числе тот, около которого мы ужинали. Почти все «точки» разбрелись по зданиям, только небольшой отряд остался рядом с барьером. Значит, меня не искали, чтобы еще чего-нибудь предъявить. Это уже радовало. Не радовала неопределенность. Общение с адекватными людьми таило в себе свои трудности. Непонятно, что у них на уме, особенно когда сам не хочешь раскрываться. В Бандаре чувствовалась интеллигентная нотка, что одновременно и притягивало, и настораживало. Француз, помнится, и ударения на словах правильно расставлял, и к альтернативной лексике не прибегал, но в итоге оказался той еще редиской.
Я даже не мог спросить у «индейца», почему он решил, что я на роль проводника подхожу. Я ведь не местный. И он об этом вроде как догадался. А значит, этот «Хамртум» что-то вроде Пирамид на Земле – все о нем знают. И тогда от проводника, вероятно, должны требоваться какие-то особые умения. Я, конечно, личность многогранная, но вряд ли он по одному моему внешнему виду догадался, что я плов хорошо готовлю. Наверняка, все из-за того, что мертвяки меня не жрали. Он мог как-то догадаться о мертвозрении, но это скорее бонусом бы пошло. Основное – иммунитет против нападения зомби.
Очевидно, в этом «Хамртуме» много мертвецов. Много мертвецов… и много каких–то ништяков. Иначе бы туда никто не хотел.
Да уж… Рационалист из меня еще тот, но даже я понимал: чтобы строить планы, требуется что-то кроме умозаключений, а именно – альтернативный источник информации. И, желательно, найти его до утра. Не забывая при этом, что Бандар мог намеренно создавать дефицит времени.
Конечно, в идеале, было бы посмотреть какие-нибудь новости, но ничего похожего на монитор мне пока не попалось. Ни книг, ни газет я тоже пока не видел, хотя вывески на некоторых зданиях были с надписями. Причем, не такими уж и пугающими. Буквы незнакомые, но выглядели они как буквы, а не как пролитые чернила. Большое количество надстрочных символов тоже не смущало. Но, конечно, не до такой степени, чтобы за ночь начать «рид энд транслейт виф диктионери».
Перебрав в уме с десяток вариантов, я с болью и сожалением признал, что пока в этом мире мог рассчитывать лишь на один источник знаний.
***
Поиски заняли не меньше часа. Приходилось подбираться к каждому зданию вплотную, и по многу раз менять интенсивность мертвозрения, чтобы проверить каждую из точек. И даже это не всегда помогало. Некоторые здания оказались защищены, а через один из барьеров я вовсе ничего не ощутил. Красноватое мерцание покрывало тонким слоем стены и окна дома и внутрь мое сознание не пускало. Жилище какой-нибудь важной шишки? По периметру стояло несколько столбов, со светящимися на верхушках стеклянными шарами. Если бы в мертвозрении не горело внутри каждого по красному огоньку, от простых электрических фонарей я бы их не отличил. Выложенная камнем дорожка вела ко входу, у которого бдели двое знакомых мне товарищей. Внутренников с пятипалыми печатями на рукавах, с которыми мы обстреливали того элитного «супера».
Плана проникновения я не придумал. И не особо старался: слишком все красиво и опрятно. Здание, которое я искал, должно было выглядеть по-другому. Стал проверять дома дальше, и вскоре мне повезло. В наполовину развалившейся полутораэтажной халупе я ощутил нужную точку. Причем, внутри отдельной квартиры. С улицы в дом вело несколько входов, а двери стояли не из желтого стекла, как в домах побогаче, а обычные деревянные. Подкравшись вплотную, я сначала проверил окно – заперто – потом дверь – хлипкая, но даже с моей силой бесшумно не выломать.
Как же… блин, Черта же есть! Она тоже шумит, но сравнительно негромко. К тому же, время от времени, в деревне еще раздавались звуки. То палка в костре трескалась, то отзвук голоса ветер приносил. В общем, была не была…
Чщух!
Дернув дверь на себя, я влетел внутрь, выбил катастр из мгновенно поднявшейся на меня руки и зажал моей цели рот. Да, не сказать, что я по этим выпученному взгляду соскучился, но ничего не сделаешь.
– Все-таки придется тебе глаза местами переставить, Чирик.
***
– Я открою тебе рот, но ты… не ори, иначе…
Что бы такого пообещать?.. Слов я уже выучил прилично, но пока не хватало практики.
–…откушу тебе уши… – продолжил я, тщательно подбирая выражения, – потом присоединю обратно… но другой стороной. Ты не будешь слышать вокруг… а будешь слышать только то, что у тебя в голове…
Чет у него зрачки закатываться стали. По ходу перебор…
– Ей! – я похлопал его по щекам. – Пошутил я. Просто изобью тебя, не бойся.
– Марага…
– Не ори!
Все-таки пришлось для начала пару раз ткнуть ему в живот. Покашляв и подергавшись еще пару минут, он наконец примолк. Хотя глаза продолжали бегать по заваленной хламом клетушке, которая, видимо, служила ему жилищем. Чирика я держал прижатым к одной стене, а сам рюкзаком касался противоположной. Кровати, кстати не было, потому что спал Чирик прямо в шкафу. Я сначала его даже пожалел, а потом понял, что это не шкаф, а кроватошкаф или шкафокровать, то есть это не искатель до подобного опустился, а оно так специально сделано. Этакий домашний плацкарт, который отвезет вас в страну сна и искривленного позвоночника.
–…складной мальчик, еще раз говорю… Кто такой Бандар?
В какой-то момент Чирик все-таки прекратил ерзать и остановил взгляд на мне.
– Марагаз… Я все сделаю, буду служить тебе…
Ага, слышали уже.
– …только спаси Лемию! Она… она…
Вот чего я точно не ожидал, так это того, что он заревет. По-детски, навзрыд. Вот же эмоциональный товарищ. А ведь минут за десять до этого сладко спал. По мертвозрению это было заметно. Не то, что сладко, а то, что спал. И вот уже глаза втянул, страдает, слезы текут. Посмотреть бы хоть на эту Лемию. Хотя, с ней же вроде случилось что-то… Да уж, блин.
– Сумила говорила… можно исправить, – вспомнил я.
– …рралова тыра ты, марагаз… – ответил Чирик, всхлипнув. – Как исправить… Только… овум’кару… или ты марагаз!
Ну вот, хоть какие-то варианты
– А… овум’кару это что?
– Ты наверное, самый глупый из всех марагазов… шакта, а не марагаз… кха!..
– Что такое овум’кару? – повторил я вопрос.
– Лечилка…– ответил Чирик, прокашлявшись. Не знаю, чего он закашлял, когда меня обзывать начал. Я тут не причем. – Камень магии…
Гм… нет, не камень магии, а магокамень… нет, коряво как-то… Магоэлемент! Это слово я выучил и, главное, понял, пока слушал разговоры у костра. Чирик его тоже произносил, но раньше я не понимал, что речь не о конкретном предмете, а почти о всем, что содержит магию. Искатели тем и занимались, что искали по лесам и болотам эти магоэлементы. За счет этих штук и работали катастры, манусы и вроде как вообще все магическое. Правда, тогда непонятно, почему часть людей в мертвозрении горела желтым, а часть желтым с красным. Видимо, в людях магия тоже содержалась. Если на Земле накидаться в компании мало знакомых людей, то можно проснуться в ледяной ванной без одной почки, а если здесь… что вырежут? Мозжечок? Печень? Или всего через мясорубку пропустят? Ладно, это пока догадки.
– Где найти этот магоэлемент?
– Да ты… – Чирик начал говорить, но увидев, что я снова собрался… ему ничего не сделать, явно проглотил несколько слов. – Нигде его не найти! Один раз во много кругов находят. И брать его нельзя.
– Почему?
– Умр… нет, можно брать! Я перепутал, бери его марагаз, не умрешь! Хорошо будет! Хир торчать будет и бабы все к тебе побегут!
– И ойр тоже?
– Да, марагаз! Много ойра будет у тебя! И кантов, и оревонов! Если увидишь, бери сразу!
– Понятно.
Короче, не вариант с этим «овумом». Судя по тому, с какой скоростью Чирик переобулся, там не хилые побочные эффекты. Болезнь вылечится, но в отместку в плоскую Землю поверишь или хобот из спины вырастет. Не вариант.
– А марагаз, значит, может помочь…
– Спаси Лемию, марагаз!!! Что хо… кха…
А тот мужик, которому у костра повязку меняли? Он был укушенный, и в мертвозрении… выглядел просто «желтым». Я не присматривался, но все-таки в двух метрах сидел. Если и было остаточное проклятие, я его не разглядел. И не факт, что должен был. Еще неизвестно, марагаз я или какая другая невиданная зверушка.
– Если я смогу, – произнес я после паузы, – то я помогу Лемии.
Формально я не врал. Я бы всем помог, если бы знал как. Но я не знал. И потому… совесть моя натянулась до состояния струнки и слегка звякнула. Вроде не порвалась, но… блин, ну не знал я, как еще сделать!
– Марага…
– Не ори!
Вот, что за человек!
– Я ей помогу… если смогу. А ты будешь помогать мне… Будешь отвечать на вопросы… Не будешь говорить, что я марагаз. Согласен?
– Согласен, марагаз!
Идиот.
– Говори, не кричи, – произнес я нарочито медленно. – Говори тихо. Бандар, что он делает в деревне?
– Он держала теплой.
Так, вроде успокоился, наконец. Я проверил мертвозрение – часть людей в доме спали, часть нет, но к нам никто не подкрадывался. Хорошо.
– Он здесь… давно?
– Где? – Чирик в удивлении вздернул веки, заерзал, пытаясь заглянуть мне за спину.
– Да не в твоей… не здесь! В деревне в вашей давно?
– Нет, – Чирик мотнул глазами вправо-влево. – Не давно.
– Когда он… приехал?
– Он не приехал, он всегда здесь был.
Э-э…
– Но ты сказал, что он не давно здесь!
– Он не давно.
Если бы не искренне удивленное лицо, я бы обязательно решил, что он издевается. Блин. Английский я немного знал, и он от русского, по большому счету, мало отличался. Слова выучил – и вперед. Тут же и глазная жестикуляция, и вот какие-то логические особенности. Интересно, а «давно» и «очень давно» тоже принципиально разные вещи? Хотя, может, это у Чирика мозг особенный, а с языком все в порядке.