– Понятно. – отозвался Джексон, так и не изменившийся в лице. – А что с этими двумя домами?
– Они используют только один. Вот. – майор включил другую запись, – Это уже с американского, – три дня назад, и сегодня утром, до того, как приехал этот чёртов констебль. Но – после того, как уехала скорая, забравшая тело. В… э-э… ноль пять десять.
На ночной записи трёхдневной давности было видно, как двое мужчин заносят в пустующий дом деревни большой плоский предмет, и выносят и грузят в машину другой, тех же очертаний, но более тёмный – то есть более холодный.
Утренняя запись показывала, как производится повторный обмен большими плоскими предметами, и выгружаются и прячутся в доме мешки, и что-то железное.
– Отлично. Похоже, мы знаем, где картина-легенда и акваланг. Позаботься об ордере… И группу захвата – на утро. В шесть ещё темно? Значит, к полшестого… Дай-ка карту – я покажу, где им дислоцироваться до моего сигнала…
Через час Джексон был снова «дома».
Таймер уже отключил свет, и распахнул окно. Но ни спать, ни ужинать Джексон не стал.
Из дома он вышел всё тем же способом, и к полшестого утра «такси» с четырьмя ведущими колесами уже подъезжало к деревне перед «Большим озером».
Остановив машину примерно в миле от усадьбы, за холмом, инспектор поднялся на гребень. В доме не горело ни огонька. Он поднёс к лицу микрофон:
– Отоприте склад, контейнер со стеклом прибыл.
Первые пять минут ничего видно не было. Даже в хороший тепловизор, который красовался на голове Джексона. Затем вокруг дома стали появляться светлые тени – это они в приборе выделялись чуть более светлым – обычному же человеку заметить чёрные костюмы в темноте было совершенно невозможно. Через ещё пару минут несколько теней вошли в пруд, и скрылись из поля зрения прибора.
Ждать пришлось шесть минут тридцать секунд. Затем парадная дверь распахнулась. Но никто не вышел.
Джексон вернулся в машину, и сказал только:
– Поехали!
Водитель кивнул. Мотор завелся и работал практически бесшумно.
Остановили машину прямо перед парадным. Джексон вошёл в дом.
Командир группы уже встречал его. Он отрапортовал, коротко козырнув:
– Всех взяли, сэр! Их и правда было четверо. Согласно вашему приказу, сразу обездвижили электрошоком. Томкинс уже сделал им уколы, и через минуты три можно будет всех увезти.
Джексон ответил на приветствие, сказав:
– Благодарю за отличную работу. Как только снотворное подействует, грузите и – прямо к капитану в лабораторию. Начните с зубов. А что там сканнер?..
– Сканнер показал у каждого по импланту в бедре.
– Вот как. – «инспектор» помолчал. Затем принял решение. – Тогда пусть Томкинс вначале удалит их здесь, на месте, и оставьте импланты в их постелях. А сейчас выделите мне сапёра с резаком, и двух бойцов.
В первую очередь Джексон прошёл в подвал правого крыла.
Теперь вскрыть фамильный «склеп», ключи от которого «утеряны», труда не составило – он уже был открыт. Причём – изнутри.
Внимательно инспектор осмотрел люк в полу и железную трубу колодца, ведущего вниз, в серо-зелёную мутную воду. Боевые пловцы сильно взмутили её.
– Люк был заперт?
– Да, сэр. Пришлось резать. – это отозвался сапёр, указав на лежащий рядом резак. Сам он снял ласты, но всё ещё оставался в чёрном гидрокостюме, – И линолеум нам пришлось скатать. – он указал на объёмистую трубу у стены.
Джексон снова кивнул. Затем прошёл в следующую «фамильную» комнату.
Она была оборудована под оперативный центр. Серые экраны мониторов, когда капрал всё включил, ожили, и показали – и спальню Кэролайн – из её угла. И кабинет, и коридоры, и все подходы к дому, и оранжерею… Здесь же находились и видео– и аудиоаппаратура для записи происходящего.
– Благодарю за оперативность. – Джексон коротко кивнул, капрал отдал честь:
– Спасибо сэр!
– Что искать, вы знаете. Приступайте.
– Так точно, сэр! – не прошло и десяти минут, как взрывное устройство было найдено.
Больше в доме инспектор ничего не осматривал.
Отдав необходимые распоряжения командиру группы, он вернулся в «такси», и выехал обратно. В рацию он сказал только:
– Заприте склад.
К моменту его приезда в Управление оба его преследователя, так и остававшихся на стоянке перед его «домом», «на страже его покоя», были обезврежены прямо в своей машине с помощью газа, и размещены по камерам.
Разумеется, и они уже были просканированы. Но никаких имплантов, или скрытых в пломбах ампул с ядами найдено не было.
«Инспектор» поднялся из подвала наверх, и прошёл в приёмную шефа оперативного отдела. Здесь ему пришлось подождать, пока закончится планёрка.
Через полчаса он, поздоровавшись с вышедшими из кабинета офицерами, предстал пред ясные очи Руководства.
Слушая обстоятельный доклад, оно изволило хмурить брови, нервно дёргать краем рта, бледнеть, но сам доклад не прервало ни разу.
Через пятнадцать минут, когда он был закончен, последовала ещё минутная пауза. Затем генерал всё же решил уточнить:
– Значит, коммандер, хотя все они были завербованы в Германии, и вы считаете, что они работают на… ?
– Да, сэр. Это наиболее вероятное предположение, учитывая насколько сейчас эти господа… усилились. И активизировали работу в Англии. И, разумеется, они выбирают людей с типично европейской внешностью. Я, разумеется, допрошу всех. Но…
Они и сами могут не знать, на кого в действительности работали.
– Да. Это возможно. Даже – вероятно. Что ж. Вы неплохо… То есть, отлично справились. Что там с похоронами?
– Все родственники, кроме бабушки, прибудут завтра, к полудню. У нас всё готово.
– Как… дублёры?
– Неплохо. Тренируются. «Сэр Генри» уже вполне на уровне. Правда, коллеги по банку могут… Что-то заподозрить. Если ему придется выйти снова на работу.
– Хм… Пожалуй. Тогда пусть он сразу возьмёт недельный отпуск – это в данных обстоятельствах не вызовет подозрений. А мы сможем спланировать наши дальнейшие действия.
– Есть, сэр.
– Что ж. Тогда всё в порядке. Мои поздравления. Докладывайте сразу, как будет ещё что-то существенное.
– Да, сэр. Благодарю, сэр.– Джексон встал и щёлкнул каблуками. И вышел.
Хмуро пошевелив бровями, генерал потянулся и снял трубку телефона без диска.
Равнодушно осмотрев привязанного к стальному креслу нагого мужчину, Джексон прошёл и сел на стул по другую сторону стола.
Положил перед собой папку с листками, открыл её. Достал из кармана диктофон и положил перед собой так, чтобы мужчина его видел. Нажал кнопку. Раздался диалог на немецком, который можно было перевести приблизительно так:
– …нет, он не похож на инспектора полиции.
– Скажешь тоже – не похож! – голос принадлежал женщине, – Больно много ты видел за эти девять лет «инспекторов полиции!»
– Нет, конечно, не много (Вот уж – не приведи бог!)… Но этот уж больно подозрителен… Суди сама: тут такое дело! Молодая, красивая – и вдруг, вроде ни с того, ни с сего – утопилась. Любой полицейский рыл бы носом, а этот… Слишком спокоен – что-то тут нечисто.
– Да и хрен с ним, спокойным таким! Хорст всё продумал – нам, даже если будет рыть хоть носом, хоть – бульдозером – ничего не грозит!
– А картина? Это же – улика! Может, лучше было всё же сжечь её – как он предлагал?
– Чушь! Откуда они узнают, что она в кладовке, да ещё в двух милях отсюда?..
Джексон нажал кнопку, и диалог прервался.
Всё так же равнодушно он взглянул в глаза человеку, сидящему напротив.
– Этот диалог записан на кухне «Большого озера», вчера, после того, как я вышел оттуда.
Будете отвечать на мои вопросы?
– Нет! – откровенное злобное презрение не позволяло усомниться в решении аристократа.
– Очень жаль. Если бы вы сделали это добровольно, у вас были бы шансы… остаться в живых. Не передумаете? – в тоне коммандера не было нажима. В нём вообще ничего не было.
– Нет! – повторил мужчина всё так же агрессивно, но по выступившим бисеринкам пота на лбу было видно, что он всё же сильно нервничает.
– Очень жаль, – повторил Джексон и нажал кнопку под столешницей.
Дверь открылась, мужчина в зелёном халате и с такой же маской на лице, вкатил стол с инструментами и медицинским оборудованием. Он разместился за спиной привязанного.
– Начинайте. – сказал Джексон, не отрываясь глядя на допрашиваемого.
Протерев правое предплечье мужчины, доктор вколол ему что-то из маленького шприца.
После чего все участники интермедии всё так же молча подождали пять минут.
За это время глаза допрашиваемого прошли все выражения: от ненависти – до страха, растерянности, отчаяния, и – апатии…
Доктор проверил пульс и зрачок мужчины. Молча кивнул головой, и выкатил свой столик.
– Ваше настоящее имя. – Джексон говорил медленно и тщательно выговаривал слова.
Спрашиваемый отвечал на немецком:
– Рупперт фон Циглер.
– Когда вам сделали пластическую операцию?
– Тринадцать лет назад.
– А когда и где произошла подмена?
– Одиннадцать лет назад, в Цюрихе.
– Смерть сэра Рэндолла Томаса Генри – работа вашей группы? Или это сделала другая группа?
– Нет. Он умер сам. От естественных причин.
– Остальные члены вашей группы уже жили здесь, в Великобритании, к моменту смерти баронета?
– Нет, только Хайди и Невилл. Хайнс и Дитрих въехали из Франции.
– Кто руководитель вашей группы?
– Хайди.
– Кто приказал вам познакомиться и жениться на Кэролайн?
– Центр.
– Для чего?
– Не знаю.
– Какие ещё действия выполняла ваша группа?
– Я регулярно отсылал через электронную почту сведения обо всех финансовых операциях моего банка. Про остальных ничего сказать не могу.
Джексон долго смотрел на обмякшего мужчину. Затем спросил:
– Вы помогали Хайнсу топить Кэролайн?
– Нет. К тому моменту, как я выпрыгнул, она уже была мертва – я сразу понял.