— Почему? — прохрипел Магомед. Ему казалось, что ЯД уже начинает действовать.
— Вот противоядие, — Артемьев продемонстрировал пластмассовую коробочку. — Дам попробовать… Если, конечно, ты не взбрыкнешь и не затеешь что-то во время операции.
Магомед инстинктивно потянулся к коробочке, но Артемьев убрал ее в карман.
— Я и не хотел… Правда.
— То, что ты хотел, на твоей предательской морде написано. Светящимися чернилами.
Магомед промолчал.
— Повторяем еще раз, — жестко сказал Глеб. — Проходит передача. Ты передаешь препарат. Получаешь деньги. Я говорю: «Начало положено». Это сигнал. Ты будешь находиться в пределах видимости оперативников. Лезешь в нагрудный карман за платком… С первым выстрелом падаешь на землю и уползаешь в укрытие. В любое. Дальше — не твоя забота.
— И кто мне докажет, что первая пуля; не найдет меня? — осведомился Магомед.
— Гермес.
— Кто такой? Не видел.
— Бог торговли… Ты — наш единственный выход на твоего бывшего босса Мирзоева.
— При чем тут Мирзоев?! — встрепенулся Магомед.
— Есть планы на деловое сотрудничество, многозначительно сказал Артемьев. — Но об этом потом. Пора…
⠀⠀ ⠀⠀*⠀⠀ *⠀⠀ *
Повторялась амстердамская ситуация. В укромном месте происходил обмен товара на деньги. Но только сейчас Глеб находился в одной из двух команд. Он стоял за спиной Магомеда. А за его спиной торчали двое «бультерьеров» из команды Трактора. Они понятия не имели о происходящем. Утром их вызвал Трактор и дал задание. «Бультерьеры» были уверены, что заняты честным бандитским промыслом. Их головы не слушали сомнений.
Напротив Магомеда стоял человек, походивший на комсомольца-переростка, секретаря какого-нибудь обкома ВЛКСМ — мордатого, очкастого и лощеного. Он чем-то напомнил Глебу его босса по фирме «Рюйтель» — непереводимая порода, несгибаемая партийная косточка, в любых передрягах выживают, в любом дерьме выплывают и этим же дерьмом торговать начинают. Сзади «комсомольца» стояли трое «барбосов» гэбэшной выделки, выкинутые перестройками за борт, натасканные на стрельбу и драку прапорщики или офицеры. Сколько их осело в криминальных структурах. Они были по-настоящему опасны, и, несмотря на более скромную комплекцию, могли дать много очков форы «бультерьерам» Трактора.
— Здесь не все, — выказал «комсомолец».
— Не все, — согласился Магомед. — Двадцать процентов. Остальное послезавтра. Вторая партия.
— А деньги вам все? — хмыкнул «комсомолец».
— Нет — пятнадцать процентов. Пять — как наша гарантия..
«Комсомолец» задумался. Потом резюмировал:
— Нарушение договоренностей.
— Не хочешь, других найдем! Договоренностей, да! — вскипел Магомед, решивший честно отрабатывать дозу противоядия.
— Годится, — сдался «комсомолец».
Минут десять понадобилось на то, чтобы один из подручных «комсомольца» провел исследование вещества с помощью прибора, похожего на кассетный магнитофон.
— Порядок…
— Деньги.
Теперь настала очередь Магомеда. Машинка для пересчета и проверки валюты загудела. На табло поползли цифры.
— Ах, хорошо, — покачал головой Магомед.
— Начало положено, — улыбнулся Глеб, сдавливая палец, на котором приютился массивный перстень. В него был вмонтирован прибор — радиовспышка — крохотное зернышко, при инициации подавшее короткий сжатый сигнал, служивший для обозначения начала атаки.
Выйдет — не выйдет… С покупателями договорились о встрече за два часа до ее начала. Выбрали нейтральную территорию, чтобы никто не успел устроить там ловушку. Да еще в городе — чтобы не привлекать лишнего внимания и не тащиться за Кольцевую дорогу. И кое-кто сильно просчитался. У «Легиона» было преимущество. На него работали несколько лучших экс-бойцов спецгруппы КГБ СССР «Мегаполис», созданной двенадцать лет назад для проведения локальных боевых акций в замкнутых пространствах, технических уровнях, метрополитенах, дренажных системах, технической канализации, воздухозаборных потернах города. Бойцы знали все о московских коммуникациях и могли с закрытыми глазами выйти в любую точку города, не говоря уж о том, что имели полный массив данных по подземной Москве. Так что двух часов хватило, чтобы засадить снайпера на высоту и расставить еще нескольких человек.
Ну, Магомед, давай!..
— Да-а, — зачем-то промямлил Магомед, и его рука потянулась во внутренний карман…
Теперь надо шевелиться. Глеб знал, что где-то в сотне метров отсюда сейчас раздался приглушенный хлопок «рюгера» и кто-то навеки упокоился с пулей в затылке. Где-то прошлось по горлу лезвие разведножа. Кто-то рухнул со свернутой шеей…
Глеб вскинул руку. Старый, когда-то разрекламированный через кино, но ныне подзабытый фокус — крошечный четырехзарядный пистолет на эластичных нитях в рукаве. При резком движении сам ложится в ладонь.
Палец дернулся… Выпущенная Глебом пуля точно пробила шею горца. Не разворачиваясь, по памяти да по шестому чувству, Глеб двумя выстрелами ссадил «бультерьеров» Трактора. Потом рванулся к ничего не успевшему понять «комсомольцу». В руках «гэбэшников» уже возникли автоматы «узи». Но пустить их в ход и раскрошить в куски Глеба мешало то, что он держал за горло «комсомольца» и упирался ему в голову стволом крошечного пистолета, который, как смогли убедиться присутствующие, дырявил не хуже «узи».
— Не стреляйте! — крикнул Глеб. — Есть разговор!
⠀⠀ ⠀⠀*⠀⠀ *⠀⠀ *
После встречи с человеком из «Легиона», контактирующим с ним, Галызина не оставляло чувство беспокойства. Ночью на него напала бессонница, и он мерил шагами комнату, привычно огибая компьютеры и аппаратуру. Утром тревога не улетучилась, как это обычно бывает с восходом солнца. Иногда Галызин мог предчувствовать неприятности. Примерно такое же состояние владело им за день до того, как его взял КГБ.
Он старался держаться непринужденно, но не очень-то это у него получалось.
— Что-то ты неважно выглядишь, — заметил напарник, лишь искоса взглянув на вошедшего Галызина, — он почти выбрался на пятый уровень убойной хитовой компьютерной игры.
— Важно, неважно — какая разница? — отмахнулся Галызин.
— Не скажи. Чего у тебя стряслось?
— Королевский трах ночью пережил!
— Правда?! — напарник даже оторвался от пятого уровня игры, сделав в ней паузу, и вопросительно уставился на Галызина.
— Правда. Сразу с тремя.
— Да иди ты! А что за герлы?
— Призерши конкурса «Мисс Москва», — раздраженно рявкнул Галызин. — Первое, второе и третье места…
— А, волну гонишь, — разочарованно произнес напарник, возвращаясь к игре. — Я-то думал…
В течение дня один из сотрудников — странный скользкий тип, который, как подозревал Галызин, относится к числу тех, кто и заказывает музыку в «Лире», долго возился в «сортире» с компьютером. Прикрываясь плановой профилактикой, Галызин в конце рабочего дня изъял «таблетку».
Вернувшись домой, он перегнал информацию с «таблетки» на компьютер. Ничего не выражающие цифры. Копии каких-то контрактов. На первый взгляд — интересного мало. Ладно, пускай этим занимаются те, кто деньги платит.
Галызин вытянулся в кресле и прикрыл глаза. Слегка утихшая тревога вновь нахлынула на него>, «Может, крыша набок едет? — подумал он. Не должна вроде бы. В чем же причина тревоги?»
И вдруг внутри его что-то толкнуло. Он вскочил, вытащил «таблетку» из компьютера, погладил ее пальцами. Вот он — источник беспокойства. Но что в ней не так? Взял со столика лупу, включил яркую настольную лампу и начал внимательно изучать «таблетку»… И в миг покрылся липким холодным потом!
— Сушите весла, — прошептал он.
Под сильным увеличением на «таблетке» отчетливо виднелась царапина. Сам он ее оставить не мог. Значит… Значит, кто-то еще извлекал «таблетку» и потом аккуратно поставил ее обратно. Зачем? Понятное дело.
Галызин в отчаянии обхватил лицо ладонями. Потом заметался по комнате. Ушиб ногу о ящик с запчастями — чего с ним раньше никогда не случалось. Что и где лежит в комнате, он знал наизусть и мог с закрытыми глазами обойти помещение, не споткнувшись и ничего не задев.
Плохо. Ох как все плохо. Такая уютная, привычная квартира с любимыми вещами, смонтированной с любовью аппаратурой, с продавленным диваном и глубоким потрескавшимся креслом, в котором он провел столько времени, теперь казалась враждебной ловушкой. Влип все-таки. Доигрался в опасные игры. Ну и что теперь? Пуля в затылок? Иголки под ногти? Электрошок? Как там у них принято?
— Спасаться надо, — прошептал он. — Ноги делать.
Куда? Как? В одиночку?.. Нет уж, кто втравил его в эту историю, тот пусть и вытаскивает.
Галызин схватил радиотелефон. Набрал номер. В чем преимущество сотовой’связи — ее почти невозможно взять под контроль. И квартира не прослушивается — «жучков» нет, детекторы немедленно засекли бы лазерный считыватель. Все-таки он понимал в этих делах не меньше тех, кто вскоре начнет на него охоту. А что охота начнется, если не началась, он уверен. Какая мелочь — царапина на «таблетке». Но на самом деле это не царапина, а жирная черта, перечеркнувшая всю его прошлую жизнь.
Галызин дозвонился по контактному номеру и назначил встречу по тревожному варианту. Фактически он дал сигнал, что засыпался. Что теперь? Надо немедленно уходить из квартиры. Если это еще возможно.
А возможно ли? Им овладела противная дрожь. Он представил, что вокруг уже расставлены ищейки, пялящиеся на его окна. А может быть, сейчас снайпер целится в него из снайперской винтовки… Галызин сбоку подошел к окну, осторожно посмотрел на темнеющую улицу… Какая-то парочка. Машина подъехала, мужчина вышел из нее. Два алкаша стоят, качаются. Кто из них пришел по его душу? Может, никто? Может, только еще придут?
Задернул шторы и пробежался еще раз по комнате… Решено, надо уходить.
Залез на антресоли, повозился там, расшвыривая завалы старых, никому не нужных вещей, которые почему-то всегда жалко выбрасывать и они, выходя на пенсию, оседают на чердаках дач и антресолях. Отодвинул деревянную дощечку, за которой хранил толстую пачку стодолларовых купюр, сунул ее в «дипломат». На первое время хватит. А потом пусть государство кормит, как агента в отставке. Если, конечно, он работал на государство…