Темный туннель. Зловонная жижа, хлюпающая под ногами. Место не из уютных. Но для генерала Бородина это был путь к спасению.
Он перевел дух и потер грудь. Кольнуло сердце. Все-таки возраст. И не так уж много в жизни было подобных переделок. Но он обладал врожденной способностью выбираться из любых ситуаций и лабиринтов.
Переведя дыхание, Бородин бросился в боковой проход. И вовремя. Пол тряхнуло, во все стороны полетели брызги и град осколков замолотил по бетону. Генерал не мог видеть, как один из нападавших вырвался вперед и швырнул в колодец гранату.
— Получи, — прошептал очнувшийся спецназовец, распластавшийся за «Запорожцем». Вытянув здоровую левую руку, последними выстрелами он срезал бандита, уже собравшегося прыгнуть в люк.
Шла шестая минута. Переливались вдалеке милицейские сирены. Выдвигалась к месту перестрелки группа Управления правительственной охраны.
— Уходим! — нехотя крикнул в рацию беспалый, руководивший операцией.
Операция провалилась с треском. Правда, можно было бы поискать генерала где-нибудь в московской канализации. Или мечтать о том, что его достало-таки взрывом «лимонки». Но… Уверенности в этом у беспалого не было.
— Уходим, — повторил он. Плохо получилось. А ведь он предупреждал, что подобные акции так просто не делаются. Требуется хотя бы несколько дней на подготовку, а не так — езжай да лови.
Бойцы «Синдиката» отступали, прихватив четверых раненых. Одному уже ничто не могло помочь, пуля угодила ему в голову.
Машины сорвались, отступая по заранее просчитанным маршрутам. Все было продумано: направление движения, места смены автомашин. Только те, кто просчитывал, надеялись, что в одной из машин будут везти раненого генерала Бородина.
А Бородин, спотыкаясь, пробирался по канализационной трубе. Минут через двадцать, решив, что ушел уже достаточно далеко, он нашел колодец. Начал подниматься вверх. Уперся рукой в крышку люка. Вроде поддался. Генерал отодвинул ее и выглянул наружу. Он оказался в московском дворе, окаймленном длинными двенадцатиэтажными домами, напоминающими китайскую стену.
— Замучили бомжи проклятые! — воскликнула старушка, сидящая на лавке. — А вот счас милицию!
Не обращая на нее внимания, Бородин выбрался наружу. Увидел надпись — «Опорный пункт милиции». Отдышавшись, направился туда. Молоденький участковый удивленно уставился на дурно пахнущего человека и недружелюбно осведомился:
— Тебе чего?
— Госбезопасность, — Бородин протянул удостоверение.
— Генерал Бородин, — лейтенант удивленно вытаращил глаза, глядя на удостоверение, подписанное начальником ФАГБ, зачем-то стряхнул пылинку с рукава своего кителя, вскочил, козырнул.
— Сиди, сынок.
— Сейчас начальству позвоню.
— Сиди! Я сам…
Генерал набрал контактный номер. Аппаратура на нем переключила звонок на радиоволну, и Одиссей, нетерпеливо ждавший известий, взволнованно произнес:
— Слушаю.
— Я… Конечно. В норме. Что со мной будет? Пришли ребят…
Через восемь минут две машины с бойцами дежурной группы остановились у подъезда, в котором располагался опорный пункт. Двое остались в машинах, сжимая снятые с предохранителей автоматы, четверо ринулись в помещение.
— Если скажешь кому-нибудь хоть слово, — произнес Бородин напоследок участковому, — завтра же рядовым будешь. Понятно?
— Так точно!
Лейтенант ошарашенно посмотрел им вслед, встряхнул головой, будто пытаясь отогнать наваждение. Пожалуй, действительно, не стоит никому ничего докладывать…
⠀⠀ ⠀⠀*⠀⠀ *⠀⠀ *
— Очень интересно, — кивнул Менгель.
— Мне кажется, этот фраер гамму гонит по-черному, — сказал Чумной. — Он такой же химик, как я мент.
— Нет ничего легче, чем установить это. Пять минут беседы, и я вам скажу, имеет ли сей господин отношение к точным наукам.
— Вы хотите встретиться с ним?
— Именно так. С глазу на глаз, — кивнул Менгель.
— Смысл-то какой?
— Давно известно, что некая тайная группа на Украине занималась схожими исследованиями. Известно, что они пытались получить препараты класса би-форматизинов.
— Сон пьяной кобылицы.
— Нет. Это миллиарды долларов. Новый этап в фармакологии. Если соединить наши и их достижения, получим нечто качественно новое.
— И обгоним буржуев? — кивнул Чумной.
— Мы их обгоняем на восемь лет минимум… Кстати, насколько я знаю, наш общий руководитель предпринимал меры, чтобы выйти на контакт с украинскими коллегами. По моей просьбе. Усилия не увенчались успехом.
— А хохлы, понимая, какая капуста может захрустеть, искали с нами контакта? Такое может быть?
— Может.
— Не хотелось бы, чтобы этот фраер видел вас, доктор.
— Ну и что, если увидит? В случае чего, разве он сможет уйти от нас, полный впечатлений?
— Тоже верно… И все равно я ему не верю.
— Ну так проверьте его.
— Опять детектор лжи? Железяка полезная, — кивнул Чумной, поверивший в технику после того, как удалось выявить агента противника в «Лире».
— Это ваши заботы.
— Мои, чьи же еще… — кивнул Чумной.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Этим же вечером состоялось совещание в овальном зале. В нем принимал участие весь «триумвират» — вор в законе Чумной, генерал-майор в отставке Кунцевич и вице-премьер правительства Чекалин.
— Провалил операцию, — Кунцевич хмуро посмотрел на Чумного.
— Я? Это ваши комиссары провалили. Не моя же братва, а ваша госбезопасность воевала. Они мне не подчиняются. Они сами все знают.
— Ответственный-то был ты.
— У вас, партократов, всегда крайних искали, — буркнул Чумной. — Я дело свое сделал. Центрового «патриотов», можно сказать, за руку поймал. И его руками с Султаном посчитался — вчера федералы добили-таки его бандитов в Ставрополье.
— Заслуга Мертвяка.
— Ну да! — возмутился Чумной больше для порядку. Он знал, что Кунцевичу пускать пыль в глаза бесполезно. Не тот человек. Тем более, какая бы видимость равноправия между главарями ни царила в «Синдикате», и Чумной, и Чекалин не обольщались по поводу того, кто все-таки здесь хозяин.
— Ладно, — вдруг остыл Кунцевич. — Прав ты, Чумной. Главное — один из лидеров «патриотов» известен. Теперь примерно хоть знаем, где искать и с кем воевать.
— Что толку-то. Как сквозь землю провалился, — пробормотал Чумной.
— Будем искать, — кивнул Кунцевич. Известен один из объектов — управление «Контртеррор». Думаю, это их опорная структура. Надо разворачивать мероприятия против него по обычной схеме — политики, телевидение. Ваши сферы, Анатолий Васильевич, — обернулся он к вице-премьеру.
— Надо подумать, — кивнул тот. Он знал, что такое поднять волну. Разобраться с каким-то там несчастным управлением, пусть и по борьбе с терроризмом? Пустяк! Бывало, Чекалин участвовал в таких баталиях, что дух захватывало. С помощью средств массовой информации и политических интриг бывало, с соратниками манипулировали глобальными процессами; Развалили СССР, дабы избавиться от старого Президента. Отсекали от России целые регионы, избавляясь от головной боли и выпрашивая в благодарность кредиты у заокеанских приятелей. Давили оппозицию и протаскивали совершенно невероятные законы и указы. Скидывали высших должностных лиц государства. Добивались победы на выборах для совершенно одиозных фигур. Все можно, когда у тебя под рукой есть средства массовой информации, а также американские консультанты, собаку съевшие на обработке массового сознания, — благо занимались этим давным-давно, когда и телевизоров еще не было. Проблемы тут вице-премьер не видел.
— Только смотрите, чтобы противник не понял, откуда ветер дует, — предупредил Кунцевич. — Чтобы не нашли концов.
«А то ведь возьмут тебя за шкирку — и сразу всех продашь по дешевке», — с презрением подумал отставной генерал о вице-премьере. Он знал цену своему компаньону и подстраховался на крайний случай. Чекалин и предположить не мог, что один из его охранников, приставленных Управлением правительственной охраны, работает на Кунцевича и обязан при поступлении соответствующего сигнала или при возникновении угрожающей ситуации уничтожить вице-премьера. И он сделает это…
⠀⠀ ⠀⠀*⠀⠀ *⠀⠀ *
Глеб прекрасно представлял, насколько сложно и многогранно человеческое сознание. Чем глубже ты проникнешь в его пучины, тем больше возможностей для самоконтроля. Глеб лежал на кровати, прикрыв глаза. Те, кто наблюдал за ним, думали, что он мирно дремлет. На самом деле он привычно погружался в глубь себя, будто в море… Отголосок воспоминаний. Картины, пришедшие откуда-то издалека. Снисходящее умиротворение. А потом — приближение к огню, пылающему где-то глубоко в нем. Владеющий этим огнем внутри себя владеет всем во внешнем мире. Вот только овладеть им мало кому дано. Глеб мог зачерпнуть лишь часть его силы. Огонь поднимался наверх, растекаясь по телу. Глеб мог держать его в рамках. С трудом, но мог управлять им, пусть совсем немножко. И это делало его недосягаемым для чужой воли. Он стал хозяином себя. И его не смущал плен, не волновала опасность. И предстоящее испытание казалось вовсе и не таким серьезным.
Усилием воли заставил сердце биться сильнее. Потом — почти замереть. Велел мышцам размякнуть, а потом затвердеть. Он проверял себя, как проверяет мотогонщик мотоцикл перед гонками. Кажется, порядок. А как дальше будет — посмотрим. Тут уж как повезет.
— Вставай, пора, — в помещение зашли двое «кетчистов».
— Поспать не дают, — пробурчал Глеб, поднимаясь.
— В могиле отоспишься.
— Тогда это не скоро.
Его провели в комнату, где стояло большое, похожее на стоматологическое кресло. Возле него на столике устроился сложный аппарат с датчиками, в нем Глеб без труда опознал детектор лжи. Значит, в «Легионе» не ошиблись, просчитывая варианты. Действительно будут прокатывать на полиграфе.
— Электрический стул, — невесело улыбнулся Глеб.
— Пока нет, — сказал беспалый, пристально глядя на Глеба. — Хотя может и им закончиться.