Результатом сегодняшней встречи должен был стать обмен. Татьяна возвращала Алле половину долларов и писала новую расписку на оставшуюся сумму, а та возвращала ей старую. Все правильно, обычный деловой оборот…
— Прямо? — не поворачивая головы, спросил водитель.
— Танька, ты командуй. Я-то думала, мы ко мне домой едем.
— Да, прямо. А за светофором свернешь направо. Вон за той "Волгой".
— Понял.
— А мы разве не к тебе едем? — поинтересовалась Алла.
— Я же не дома деньги держу. Да это быстро, не переживай.
— А где ты их держишь?
— Ну да, все тебе скажи! Надеюсь, ты-то сама никому не разболтала про наши дела?
— Само собой. А ты что, боишься? — спросила Алла и икнула.
— Естественно. Сама знаешь, сколько вокруг всяких грабителей.
— Да уж… — Девушка опять икнула и, прикрыв рот ладошкой, рассмеялась. — Ой, извините. Пить хочется. Давайте тормознем у "комка".
— Остановишься! — тронула приятеля за коленку Татьяна.
— Угу, — кивнул тот и, включив сигнал поворота, перестроился в правый ряд.
У ближайшего коммерческого киоска "Тойота" остановилась. Девушка на заднем сидении взялась было за ручку дверцы, но приятельница остановила ее:
— Не надо, Вадик сходит.
— Да?
— Конечно, какие проблемы, — открыв дверцу, произнес водитель. — Что взять?
— Что-нибудь несладкое. Какую-нибудь минералочку.
— Хорошо.
— Кто это? — спросила Алла, когда молодой человек отошел к "комку".
— Мой друг, — последовал лаконичный ответ ее приятельницы.
— Понятно. А почему я его не знаю? Ты его что, прятала?
— Нет, конечно. Просто все еще… неопределенно, скажем так.
— Значит у тебя с ним серьезно? Я правильно поняла намек?
— Ну… Надеюсь… Я тебя с ним познакомлю поближе, — произнеся это, Татьяна усмехнулась. — Мне интересно твое мнение.
— На вид ничего парень, — разглядывая объект обсуждения через окошко, вынесла вердикт Алла. — Сильный. Я люблю сильных мужиков.
— Кто же их не любит! А что там у тебя с твоим "афганцем"?
— С Петюней-то? Да он не "афганец" вовсе, просто бывший военный.
— Какая разница! Так что с ним?
— Да вот, пока в раздумьи.
— Кто — он или ты?
— Оба. Надеюсь, ты не сказала своему про… Ну, "Усладу" и все такое?
— Что ты! Нет, конечно! Зачем ему это знать? Да и вообще, могут же быть у женщин свои маленькие секреты! В конце концов, каждый в этом мире вертится как может. И зарабатывает чем может. Я-то понимаю, что ты за свою комнатушку отдаешь больше, чем зарабатываешь в больнице. А ведь надо еще есть-пить, одеваться…
— Ладно, завязываем с этим! Идет!
Алла вновь икнула, но уже не рассмеялась.
Вадим сел за руль и протянул девушке пластиковую бутылку с водой:
— Держи!
— Вот спасибо.
— Такая пойдет?
— Да, конечно. Именно то, что мне сейчас нужно как воздух!
Алла отвинтила пробку и принялась жадно пить. Струйка воды стекла у нее по подбородку. Она стерла ее ладошкой и вновь припала к бутылке.
— Ух, класс! — напившись, отдышалась она. — Я буквально ожила! А жизнь, как выяснилось, восхитительна! Кто-нибудь будет?
— Нет, спасибо. Это у тебя похмелье начинается, а нам с какой стати с утра кишки полоскать, — ответила Татьяна.
— Ну как хотите. Слушай, Ирушка пропала! — воскликнула Алла.
— Что значит пропала? — обернулась к ней Татьяна. — Когда? Как?
Но девушка уже прикусила язык, вспомнив, что водитель не посвящен в дела "Услады".
— Ладно, потом поговорим, — быстро свернула она тему. — Скоро мы приедем?
— Да, уже близко…
— Девчонки, здесь дело такое… — хрипло проговорил Вадим и откашлялся.
— Что еще? — посмотрела на него Татьяна. — Опять небось что-нибудь с машиной?
— Масла долить надо. А то боюсь движок клинанет, не доедем.
— Вот вечно ты так! Не мог заранее все как следует проверить?
— Да я проверял! Жрет немерянно, собака! Надо на капиталку ставить!
— Вот они, старые тачки! Только и гонору, что иномарка! Это долгая история? Опять, наверное, как в прошлый раз?
— Да нет, пять секунд! Масло у меня в гараже, это здесь, рядом…
— Ну если пять секунд… Пять секунд ничего не решат, так и быть. Верно, Аллик? — обернулась Татьяна к приятельнице.
— Только не больше, а то спать охота! — состроила та недовольную гримаску.
— Конечно, конечно…
Это был даже, собственно, не гараж, а большой сарай во дворе частного дома, расположенного в районе телецентра. Дерево, из которого были сложены дом и сарай, почернело от времени, но обе постройки выглядели крепкими.
— Ничего себе, куда мы зарулили! — оглядевшись, произнесла Алла.
— А что такого? От "горы" до центра десять минут езды, — пожала плечами Татьяна. — Не такая уж глухомань. До трамвая — двести метров.
— Он что, здесь живет? — кивнула девушка на Вадима, ушедшего открывать ворота и двери сарая, — или квартирует?
— То ли родственники его здесь живут, то ли знакомые, точно не знаю. А он снимает квартиру в городе. На Солнечной Поляне.
— Так он что, не барнаульский?
— Слушай, не тормоши меня! — отмахнулась Татьяна. Она была напряжена, осознавала это, и это ее злило. — Он тебе сам все про себя расскажет… Когда поближе познакомитесь! — девушка не смогла сдержать усмешки, но Алла, расслабленная воздействием алкоголя и усталостью, ничего не заметила.
— Смотри-ка сосны! — воскликнула она. — Я никогда не была здесь!
— Все на свете бывает когда-то впервые. В этом-то вся и прелесть.
— И день сегодня чудесный, правда?
— Да, самый что ни на есть. Стой! Не выходи из машины!
— Почему?! — изумилась уже приоткрывшая дверцу девушка.
— Вадик меня всегда просит не "светиться", когда мы сюда приезжаем, — уже на тон ниже пояснила Татьяна. — У него какие-то проблемы с соседями.
— Да какие могут быть проблемы!
— Не знаю. В общем, он просил. Посиди, потерпи пять минут, что тебе стоит!
— Но я хочу пройтись, подышать хвойным духом! Какие к чертям соседи!
— Спроси у Вадика, может, он разрешит. А пока посиди. Ну я прошу.
Вадим уже закончил возиться с воротами и замками на сарае. Освободив проезд, он сел в автомобиль и тут же завел двигатель.
— Вадим, что тут Танька плетет про каких-то соседей? Не дала мне из машины выйти. А я хотела пройтись, пока ты свое масло заливаешь.
— Сиди! — жестко бросил водитель, поймав в зеркальце взгляд девушки.
— Да что за дела! — возмутилась та, но машина уже въезжала в сарай.
Вадим, едва заглушив двигатель, выскочил из салона и закрыл двери. Внутри сарая горели две лампочки, и было светло.
Алла вышла из машины.
Вадим подскочил к ней, схватил сзади за туловище, оторвал от пола и уложил грудью на стоящий поодаль верстак.
— Ты чего! — возмущенно закричала девушка. — С ума сошел!
— Заткнись, тварь! — судорожно вытаскивая что-то из кармана, страшным голосом прохрипел напавший. — Заткнись!..
— Танька! Скажи ему!
В голосе девушки впервые послышались нотки безудержного страха.
— Вадик! Давай быстрее!
Слова приятельницы, а главное, интонации, с которыми они были произнесены, развеяли последние сомнения Аллы в происходящем.
— А-а-а!.. — истошно закричала она и заелозила, забилась телом по верстаку, отчаянно пытаясь освободиться.
Но мужчина держал мертвой хваткой, и ей это не удалось.
— Вадим! Ну что ты возишься! — чуть истерично крикнула Татьяна.
— Сейчас, блядь!
Ему наконец удалось вырвать удавку из кармана, надорвав его при этом.
Это была не просто веревка. Крепкий капроновый шнур, притороченный хитроумным креплением к ручкам от старого, отслужившего свое эспандера. Именно эти ручки, зацепившись за ткань кармана, помешали быстро выхватить это орудие.
— А-а-а!.. — на одной жуткой ноте кричала Алла, колотясь всем телом как рыба, выброшенная на берег. — А-а-а!..
Вадим накинул ей на шею удавку в перехлест и принялся душить.
— М-м-м… Вы-ы-ы-а… Гы-ы-а… М-г-а…
Крик девушки перешел в мычание и хрип, движения ее стали хаотичнее.
— Вы-ы-ы-а… М-вы-ы-а…
Кофточка и шарфик, прикрывающие горло, мешали процессу убийства, а объективно, делали участь жертвы более страшной, более мучительной, продляя момент перехода от жизни, пять минут назад еще такой прекрасной, к небытию.
— Ах, ч-черт!
Раздосадованный затянувшимся процессом, убийца рванул свою жертву на себя, оторвал от верстака, рассчитывая, удвоив усилия этим рывком, покончить наконец со всем этим. С этими стонами, с этим барахтаньем…
Алла обеими руками пыталась оторвать от шеи веревку, ослабить это ужасное удушье, чтобы глотнуть хоть глоток воздуха. Хоть один глоток!
Сейчас это было животное. Мозг уже не посылал директивные импульсы телу, вся борьба еще живого организма диктовалась инстинктами. Вернее, самым сильным из них — инстинктом самосохранения.
Жить! Только бы жить! Любой ценой! Все, что угодно взамен! Жить!..
Но мужчина, не знающий жалости убийца, был сильнее. Гораздо сильнее…
Татьяна, видя, что у ее друга не получается так быстро, как хотелось бы, пришла ему на помощь. Она схватила за руки Аллу, мешая ей просунуть пальцы под веревку, оттянуть ее. Та принялась вырываться, порвала Татьяне перчатку.
— В-в-в-гы-ы-г-а…
Глаза бедной девушки уже выкатывались из орбит, силы ее слабели посекундно.
— Вадик! Ну что же ты! — напрягаясь, чтобы удержать руки жертвы и неотрывно глядя в ее нечеловечески выкаченные глаза, взмолилась Татьяна.
— А-а, твою мать! — злобно закричал молодой человек и, не переставая душить, вновь швырнул девушку на верстак так, что его подруга, отлетев в сторону, едва не упала.
Он уперся коленом в спину жертвы, и это позволило ему увеличить усилие. С перекошенным лицом, сам хрипя не хуже убиваемой им девушки, Вадим буквально озверел. Глаза его безумно сверкали, в уголках губ пузырилась слюна.
Какие бы предметы туалета не оказались между горлом несчастной и удавкой палача, это была всего лишь ткань, мягкая материя.