– Так, стоп-стоп, помедленнее! – перебил Речковский. – Какая пудра, у кого? Соберитесь, Полина Дмитриевна.
– Да, простите… В общем, сегодня я была у вашего мэра в гостях, так получилось. И познакомилась с ее падчерицей. Знаете, как она выглядела? Как японская гейша. А они выбеливают лицо пудрой, понимаете? И во дворе у мэра – огромная оранжерея, в которой сорок два сорта хризантем.
– Та-ак… – протянул Речковский, и Полина услышала щелчок зажигалки. – А вот это уже неприятности. Обыск в доме мэра? Вы представляете, какой будет шум?
– Мэр тут ни при чем. У падчерицы отдельная половина. Но вы правы, шум пока ни к чему. Надо пока быстро проверить алиби этой Дины Александровны на момент всех трех убийств, а там уж…
– Н-да… вот это будет фокус. Ладно, как поступим с этой Диной? Вызвать к нам?
– Нет, пожалуй, лучше завтра с утра я съезжу прямо к ним домой и на месте сориентируюсь. Мэр дала мне свой мобильный, воспользуюсь этим, – сказала Полина, проверив в обложке ежедневника визитку. – А вы с Кучеровым, как договаривались, поезжайте по адресам убитых. Он же в курсе, да?
– В курсе.
Они попрощались, и Полина до утра так и не смогла сомкнуть глаз. Кику… а ведь действительно, как ей сразу не пришло в голову, что на лице женщины может оказаться та самая пудра, что и на одежде убитых? Индиков прислал отчет, в котором указал на наличие похожих следов на пиджаке и куртке первых двух мужчин. Рост Кику как раз соответствовал тому месту, где на одежде остались эти следы – она могла прижаться щекой, обнимая мужчину. И хризантемы… надо осмотреть теплицу и сравнить с фотографиями в деле. От возбуждения Полина не могла заставить себя даже прилечь, все ходила по номеру, строя догадки. «Мотив… какой может быть мотив для такого преступления у благополучной женщины? Желание отомстить за что-то мачехе? За что? А там явно что-то есть, судя по тому взгляду, что метнула Кику в Аниту, когда рассказывала о самоубийстве отца. Надо еще и здесь поискать. Самоубийство… ведь полицию вызывали, надо отчеты запросить. Скорее бы утро… черт, а ведь завтра воскресенье», – такие сумбурные мысли роились в ее голове, мешая расслабиться.
Едва за окном стало чуть светлее, Полина оделась и вышла из гостиницы. Было еще прохладно, на желтых листьях и траве блестела изморозь. «Надо же, неужели минусовая температура была ночью? – изумленно подумала Полина. – Конец сентября, рановато вроде…» Она долго бродила вокруг гостиницы, слушая, как шаркает по асфальту метлой дворник, и этот размеренный звук, как ни странно, помог ей немного успокоиться и взглянуть на ситуацию трезво. Сегодня она попробует поговорить с Кику неофициально, выяснить, есть ли у нее алиби на дни убийств, а если не получится, то вызовет ее в понедельник повесткой и допросит под протокол. Потом нужно будет получить санкцию на обыск, чтобы изъять пудру или то, чем пользуется для создания образа Кику, и отдать это на экспертизу Индикову. Осмотреть оранжерею, сравнить цветы там с фотографиями с мест преступления – ночью Индиков прислал ей копии. Но остается еще вопрос – орудие убийства. Хотя… Кику говорила что-то о коллекции кинжалов, собранной ее отцом. Придется осмотреть ее, возможно, ответ кроется там. Но мотив… как ни силилась Полина, придумать его не могла. Ненависть к мачехе? Но зачем такая сложная схема? При чем тут мужчины? Если Кику хотела подставить Аниту, то зачем накладывала такой специфический грим, которым пользуется только она сама? Не замечала, что пачкает одежду своих жертв? И телефоны… непременно нужно поискать мобильные телефоны, вдруг они в доме? В голове постепенно составлялся список необходимых мероприятий, и Полина совершенно успокоилась, почувствовав, что дело сдвинулось с мертвой точки, и осталось только правильно потянуть за ниточку.
Аните она позвонила около десяти, успев за это время выпить несколько чашек крепкого кофе и выкурить почти половину пачки сигарет, чтобы хоть как-то обрести бодрость после бессонной ночи. Комарец ответила не сразу, и Полине показалось, что разговаривает Анита из какого-то большого пустого помещения – звук раздавался очень громко, и что-то постоянно не то булькало, не то журчало.
– Я вас слушаю, Полина Дмитриевна.
– Анита Геннадьевна, простите, что беспокою вас в воскресенье, да еще с утра, но у меня срочное дело. Скажите, Дина Александровна дома? Мне бы нужно с ней поговорить.
– С Кику? – удивленно переспросила Анита. – О чем?
– Моя дочь увлекается театром, и я подумала, что Дина Александровна могла бы ей помочь в написании статьи о театре кабуки, – выкрутилась Полина, решив, что пока рано вводить мэра в курс дел.
– К сожалению, Кику сегодня не ночевала дома, и я понятия не имею, где она и когда вернется.
– Тогда попросите ее позвонить мне, когда увидите. В любое время.
– Неужели это настолько важно?
– Очень, – подтвердила Полина, досадуя, что реализация ее плана тормозит.
– Ну хорошо. Что-нибудь еще? – спросила Анита. – Мне просто пора выбираться из воды, а то кожа сморщится, – объяснила она с легким смешком, и Полина поняла, что застала мэра за заплывом, отсюда и громкий звук, и шум воды – наверняка есть что-то типа водопада или гейзера, люди, имеющие свой бассейн, обычно любят такие штуки.
– Нет, это все. Спасибо, что уделили время, еще раз извините за беспокойство.
– Ничего, звоните, если будет нужно.
Бросив телефон на кровать, Полина взлохматила волосы и прошлась по номеру от окна к двери. «Надо, пожалуй, позвонить Кучерову – вдруг они еще не уехали, я тогда с ними прокачусь, это лучше, чем сидеть тут и сходить с ума».
Анита впервые за долгое время чувствовала себя спокойно в доме. Отсутствие Кику словно бы развеяло темную и тяжелую ауру, и даже ночью Анита спала так безмятежно и сладко, как не случалось уже давно. Утром она встала в прекрасном настроении, позанималась в тренажерном зале, что делала регулярно для поддержания хорошей физической формы, а потом долго плавала в бассейне, чувствуя себя совершенно счастливой.
Звонок следователя заставил Аниту насторожиться. Она, даже положив трубку, не могла понять, что именно в словах Каргополовой так ее взволновало. Зачем ей снова встречаться с Кику? Говорить о театре? Да как бы не так! Не похожа эта Полина Дмитриевна на театралку, типичная баба в погонах, и все это творческое для нее темный лес, это же видно. Сослалась на дочь, на ходу придумала. Но что ей на самом деле нужно от Кику? И где, кстати, ночевала эта артистка? У Людмилы, не иначе…
Людмила была единственной подругой Кику, которую та приводила в дом. Они дружили с подросткового возраста, познакомились в танцевальной студии. Люся – так ее все звали – была на два года моложе Кику, но оказалась необыкновенно способной, потому занималась в группе с девочками постарше. Нелюдимая Кику удивительно быстро сошлась с симпатичной Люсей, у которой всегда было хорошее настроение, улыбка не сходила с лица, она была хорошо воспитана, аккуратна, вежлива, словом, даже у Аниты не вызывала отрицательных эмоций. Спустя какое-то время Аните начало казаться, что Люся была в их доме всегда. Они не потеряли связи и когда Кику уехала в Японию, Люся иногда заезжала проведать Аниту и переброситься парой слов, но, откровенно говоря, о том, где, с кем и как живет подруга падчерицы, Анита практически ничего не знала. Люся при всей своей внешней открытости не торопилась откровенничать и делиться рассказами о себе и своей жизни. Единственное, о чем Анита знала, было то, что раньше семья Людмилы жила в городе-спутнике, но потом переехала в Осинск, мать устроилась на цементный завод. Но больше ничего Люся никогда не говорила, даже в детстве держала рот на замке. А незадолго до самоубийства Александра Люся перестала бывать в их доме, не пришла даже на похороны.
После завтрака Анита решила все же позвонить Людмиле. Та долго не отвечала, и Анита уже собралась сбросить звонок, когда раздался голос Люси:
– Да, Анита Геннадьевна, доброе утро.
– Доброе утро, Люсенька. Тебе удобно разговаривать?
– Не очень. У вас что-то срочное?
– Нет, хотела узнать, не у тебя ли Кику.
– Кику? Нет, мы давно не виделись. Что-то случилось? – В голосе Люси послышалось беспокойство.
– Я надеюсь, что нет, но ты ведь знаешь Кику… она не ночевала дома.
– Анита Геннадьевна, она взрослая женщина, – рассмеялась Люся, – возможно, осталась у мужчины, что здесь такого?
– А у нее появился мужчина?
– А почему нет?
– Да, действительно… – пробормотала Анита, которой такая мысль почему-то даже в голову не приходила. – Извини, Люсенька, что потревожила.
– Ничего. И не волнуйтесь, Кику наверняка скоро появится.
Кику действительно появилась около двенадцати, странно бледная и взвинченная. Анита, пользуясь последними теплыми днями, сидела в шезлонге под рябиной и просматривала текст предстоящего выступления на цементном заводе, которое должно было состояться в понедельник. Падчерица почти пронеслась мимо, когда Анита окликнула ее:
– Ты даже не поздороваешься?
Кику круто развернулась и процедила:
– Доброго дня, матушка. Это все? Могу я уйти к себе?
– Где ты была?
– Это допрос?
– Допрос, похоже, тебе предстоит у следователя. Звонила Каргополова, хочет с тобой встретиться.
– Ну вот ей я и отвечу, где была, – ничуть не удивившись, отрезала Кику. – Теперь могу идти?
– Так все-таки где ты была?
– У Люськи.
– Не ври! – вырвалось у Аниты. – Не ври, ты не была у нее!
По лицу Кику пробежала тень удивления:
– Да? Ну надо же… Но вам, конечно, виднее: – Развернувшись на каблуке, она пошла в дом не обычной своей семенящей походкой, а размашистым шагом человека, который очень торопится.
«Знать бы еще, куда и зачем», – подумала Анита, провожая точеную фигурку падчерицы взглядом. Но вся легкость, которую она ощущала с утра, куда-то исчезла, словно в дом снова вернулась та наэлектризованная атмосфера, всякий раз сопровождавшая появление Кику.