GadezzМертвые мальчишки Гровроуза
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Книга не пропагандирует употребление алкоголя и табака. Употребление алкоголя и табака вредит вашему здоровью.
Посвящается всем, кто бродит в тумане
Глава 1. Добро пожаловать, птенчик
DPR IAN – Don’t Go Insane
У Ромео аллергия на цветы даже после смерти. И он ненавидит, когда последнюю пачку молока с его инициалами допивает Базз. Каждый раз дерутся, будто в первый. Удивительно, как эти двое друг друга еще не угробили.
Вообще-то, здесь – в нежизни – с драками строго, но мало кого из мальчишек это останавливает. И все же покалечиться никто не хочет, а уж умереть и не воскреснуть – тем более. Страх неизвестности крепко держит нас за горло. Возможно, знай мы, что там, билборд не тревожил бы нас так сильно.
Взять, например, меня. Ляг я поперек своей могилы хоть сейчас, максимум иссохну и испорчу прическу. Я встречал мальчишек, которые так и делали: верили, что могут уйти на тот свет. Придурки. Если кто-то из этих безумцев встанет на моем пути, лучше обойду стороной и перекрещусь. На всякий случай…
Был один: закопался в землю и лежал, пока не превратился в зловонную мумию. Конечно, мы его к нежизни вернули (лишь бы не вонял). После чего его волосы росли пучками и смешно топорщились. И своей шевелюрой этот мальчишка перепугал всех девчонок, чем изрядно расстроил нашего главного ловеласа – Ромео.
Он, кстати, у нас душа компании. Его улыбка способна растопить даже самое черствое сердце. Была. Пока не обросла клыками и девчонки не стали убегать с кладбища, вопя от ужаса. Для подростка в пубертате – скажу вам откровенно – это трагедия вселенского масштаба. Уж поверьте!
Чужие эмоции я чувствую на расстоянии. Ромео, напротив, способен управлять ими через прикосновения, но почти (помашем ручкой вспыльчивому Баззу!) никогда так не поступает, зато часто бурчит о том, как важно прожить даже самые тяжелые моменты и что бывает, если раз за разом эти переживания проглатывать.
Я его отчасти понимаю, правда. Только многие здесь отдали бы все, лишь бы он коснулся их плеча и усыпил каждую вибрирующую клеточку в теле. А я – пускай и глупо – представляю, как однажды Ромео застанет меня за мытьем посуды и заставит испытывать прилив радости от грязных вилок и прилипших к кастрюле макарон.
Страшно. Очень страшно!
Грейнджер к чувствам равнодушен. Ему есть дело лишь до трех вещей: заумных книжек про молекулярную чего-то там, наушников и Nintendo. Если не зарядить игровую консоль вовремя – пиши пропало. Такого нытика еще поискать надо. Мне иногда кажется, он скорее выдержит неделю без крови, чем без игр. Зато его интеллект и феноменальная память не раз выручали нас при вылазках в город, где на каждом шагу подстерегают фантомы, но сейчас не о них.
Лучше вернемся к девчонкам. Обычно, когда они убегают в слезах с нашего кладбища, их замечает Уиджи: у него из трейлера хороший обзор на рощу. И тогда провинившимся мальчишкам приходится несладко, потому что город – хоть и стирает все наши промахи с восходом солнца – ошибок не прощает. Ночной туман, будто живой, питается витающими в воздухе страхами, и фантомы становятся сильнее.
Уиджи – парень со странностями. Порой от него и слова не дождешься, зато наши головы для него – открытый код. Ничего не зароешь. Все раскопает, аж бесит. А еще он ненавидит вытаскивать нас из передряг и особенно – Ромео, который попадает в неприятности почти так же часто, как пустоголовый Базз.
У Базза мозг в заднице. Это факт, известный нам всем. Когда они с Ромео остаются вдвоем – готовь гроб. Сведут в могилу. В позапрошлую вылазку они чуть не подорвали бензоколонку на окраине города, заманив туда десяток фантомов, а в том году разнесли стеллаж с пробирками, подравшись из-за пачки хлопьев. Грейнджер был в ярости.
Безумцы.
Базз у нас ранимый, хотя с виду не скажешь: высокий, плечи широченные настолько, что между некоторыми надгробиями ходит боком, а взгляд… О! Таким поджаривают маршмеллоу и заставляют младенцев замолчать навсегда.
А я парень простой. Без пяти минут автор международного бестселлера, и вот уже год, два, три – со временем тут разлады – сторожу кладбище возле Гровроуза[1]. Не путать с городком по ту сторону водохранилища – Гленлосс[2]. Это в нашей закусочной «Горячий Билл» готовят лучшие хот-доги в мире, и наши люди – самые вкусные на свете.
Добрые! Я хотел сказать «добрые».
Мне нравится думать о нежизни больше как о работе, чем о тюрьме. Иллюзия выбора. Знаю-знаю! Мы все тут в той или иной мере обманщики. Только лжем чаще себе. Чего не сделаешь, лишь бы не свихнуться…
– Чего расселся, Кензи? – пинает ножку моего табурета Уиджи. – Лучше бы помог парням с новеньким.
А вот и надзиратель…
Я захлопываю блокнот и с неохотой встаю, отодвигая шаткий табурет. В трейлере тесно, поэтому приходится ужиматься, чтобы разойтись вдвоем. Был бы еще один столь же спокойный уголок – непременно писал бы там. Но выбор невелик: покинутый людьми мотель, забитый провизией магазин на заправке, перевернутый внедорожник-пикап (надеюсь, однажды его сметет торнадо!), кладбище да трейлер, который Уиджи – без суда, следствия или хорошей драки – считает своим личным кабинетом.
Хотя буду откровенен: если бы за право отвоевать территорию пришлось, точно гладиаторы, бороться на арене, мои пятки бы уже сверкали в направлении канадской границы. Не из трусости! А, как однажды вычитал Базз, во имя «сохранения генов в ходе революции». Когда он это сказал, я рассмеялся громче всех, и мне прилетело в нос, а Базз еще пару дней бурчал что-то в духе: «Ничего эти придурки в науке не смыслят!» И после того случая я хорошо запомнил, что с громилой шутки плохи, и поставил мысленный стикер. Не розовый! Пожалуйста, не спрашивайте…
– Хэй! – ворчу я. – Ты с успешным писателем разговариваешь! Немного уважения не помешает.
– Будь любезен, – Уиджи делает неуклюжий реверанс и, распрямляясь, прикладывается затылком о верхнюю дверцу шкафчика, – завали и иди к остальным.
Телепат хренов!
Я мысленно транслирую ему трехэтажную брань, зная наверняка: каждое едкое слово доходит до профессора Икс точно по адресу.
– Кензи, я все слышу, – ворчит Уиджи.
Пол подо мной поскрипывает. Я притворно охаю, засунув в рот леденец на палочке, и с издевкой восклицаю:
– Не может быть!
Уиджи забирается на койку и достает одну из заумных книг Грейнджера. Готов поспорить, он даже название без запинки прочесть не сможет. Этот пижон считает себя умнее всех только потому, что на год старше и пару раз… Ладно, на самом деле постоянно вытаскивает нас из глубокой такой, мохнатой…
– Иди уже! – гаркает он на меня, пока я шнурую выцветшие от постоянных стирок кеды.
– Да иду я, иду!
Аккуратно прикрыв и без того дряхлую дверь трейлера, я спускаюсь и хлюпаю по влажной земле в сторону кладбища. Мерзкая морось пробирается за шиворот клетчатой рубашки, и я нахохливаюсь.
Почему мальчишки так любят воскресать в дождь? Столько лишней драмы, не находите? Книги с таким банальным сюжетом нагоняют на меня скуку. Ведь куда интереснее читать про перестрелки, вторжение пришельцев или, на худой конец, про охотников за нечистью, держащей в страхе весь город. Про тех кровососов, которым в финале достается красивая девчонка, а справедливость обязательно торжествует.
Диктатор Уиджи присоединится к нам позже, чтобы зачитать новенькому свод правил. Огроменный! Прям, как мой…
За спиной слышится приглушенный смех.
Да-да, смейся там.
Чего не отнять у Уиджи – это лидерских качеств. Без него мы бы давно пропали. Думаю я об этом, отойдя на приличное расстояние, когда знаю наверняка: этот придурок не услышит.
Помимо гундежа, в его обязанности входит обременять обязанностями других. Я не жалуюсь. Разве что иногда. Ведь в нежизни он торчит дольше всех, поэтому ему в этом плане не позавидуешь. Зато прическа цела и есть своя жилплощадь.
У нас, мертвых мальчишек, выбора особого нет – уйти за билборд в неизвестность, обратимо сдохнуть или – мое нелюбимое – иссохнуть.
После смерти в нежизни – хочешь не хочешь – почти всегда оживаешь. Раны затягиваются за пару дней, а переломы срастаются за неделю-две, но получать их никто не любит. Это больно.
Совет от меня: тонуть – плохая затея. Неделю выкашливаешь вонючую воду и просыпаешься, глотая ртом воздух. Хуже только лишиться головы. Никто из нас этот аттракцион не пробовал, но Грейнджер, на одной из вылазок в город, со слишком уж большим интересом рассматривал топор в супермаркете. И с того дня, зная его любовь к экспериментам, в строительный отдел мы его одного не пускали.
А безвозвратно отойти на тот свет можно верным способом – дать фантому себя сожрать. К счастью, мне такое видеть не доводилось. И даже рыжему Дрю – моему заклятому врагу – подобной участи не пожелаю.
Если вы еще не поняли – мы тут застряли. Я бы и рад убраться подальше, да только не могу. Кладбище держит всех, включая меня, словно на привязи. Изредка бросает кость в виде вылазок или подростков, решивших с какого-то перепуга, что земля с мертвецами – лучшее место для тусовки. Да и толку? Нам даже заговорить с ними не разрешается.
Ой, чего я нагнетаю!
Есть у нас способ отсюда вырваться – билборд в розовой роще. Рекламный постер, наклеенный на нем, давно выцвел от палящего солнца, а на ветру билборд поскрипывает так же жутко, как калитка в доме с привидениями. Если б не небо – до чего красивое! – над ним, я бы точно помер от сердечного приступа, оказавшись рядом с этой ржавой рухлядью. Тошно смотреть.