— Но…
Харт улыбнулся и шлепнул ее по маленькой попке.
— А теперь перестань дрожать.
— Я ничего не могу с собой сделать, — ответила она и глаза ее округлились. — Все равно немножко боюсь. — Потом добавила кокетливо: — Но ты не обращай внимания. Я просто глупая гусыня.
Харт поцеловал ее в глаза.
— Хорошо. А теперь ступай мыться. Нам некуда спешить. Перед нами еще вся жизнь.
Герта направилась к двери ванной.
— Только не задерживайся, пожалуйста.
— Постараюсь, — ответил он. — Не бойся.
Он быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь и спустился вниз по лестнице. Портье читал мексиканскую газету двухдневной давности. Когда Харт положил перед ним пятидолларовую бумажку, он отложил в сторону газету.
— Мне нужна кое-какая информация, — сказал Харт.
— Слушаю вас, сеньор.
Харт сказал:
— Я сомневаюсь, что она жила у вас, но, может быть, вы слышали что-нибудь о сеньоре Альверадо Монтес? Миленькая молодая женщина, хорошо сложенная, с черными как смоль волосами? Она должна была быть здесь месяца четыре назад?
Портье пожал плечами.
— Ведь это целая вечность, сеньор. Тем более в нашем курортном городе. Здесь все время приезжают и уезжают. — Он на мгновение задумался. — Хотя имя мне кажется знакомым. Спросите на той стороне улицы в ресторане. У нас он называется кантина.
Кантина была небольшая, но народу в ней было много. Главным образом это были местные жители. За столами сидели пять или шесть парочек. Когда Харт прислонился к стойке, к нему сразу же подошла молодая девушка и мило улыбнулась.
— Выпьем, сеньор?
— Хорошо, — согласился Харт. — Почему бы не выпить?
С легкой улыбкой он заказал две таквили. Такой сорт девушек есть везде. И эта малышка уже уверена, что завоевала сердце мужчины. Она сильно нагнулась вперед, чтобы показать ему свои прелести, которые можно было получить за сносную плату.
Но Харт сказал сухо:
— Послушай, крошка, со мной ты просто потеряешь время. — Он сунул ей между грудей деньги. — Но это будет твое, если ты мне ответишь на один вопрос.
— Слушаю?
— Ты никогда не слышала о сеньоре Альверадо Монтес?
Девушка быстро что-то сказала бармену по-испански.
Когда она вновь повернулась к нему, на лице ее играла улыбка.
— Конечно, слышала, сеньор! Это такая благородная сеньора. Франсиско говорит, что ее супруг был одним из сподвижников полковника Хименеса. А когда диктатор был свергнут, она получила политическое убежище в нашей стране.
Это была именно такая история, которую могла выдумать стриптизница с небольшим налетом мании величия, подумал Харт и снова задал вопрос:
— Спросите, не знает ли он, она еще в Энзенаде или нет. Если она здесь, где она живет.
Когда она на этот раз повернулась к нему, то уже больше не улыбалась.
— Франсиско говорит, что она какое-то время жила в большом доме на побережье, но где она сейчас, не знает. Он также сказал, что опасно вмешиваться в такие дела, и если сеньору обязательно надо это знать, то пусть поинтересуется в другом месте.
Харт на мгновение задумался. Он сделал все, что в силах одного, без помощи. Не исключено, что здешнюю полицию уже информировали насчет него.
Он должен был пойти на этот риск. Зато уже точно знал: сеньора Альверадо Монтес действительно существовала.
3 сентября 1958 года 21 час 25 минут
В этом полицейском участке пахло также, как и во всех, табаком, отчаянием и потом. По форме трудно было судить, принадлежал ли капитан Рафаэль Кабрера местной полиции, или полиции штатов. Это был серьезный гладко-выбритый мужчина лет 35, и он вежливо выслушал то, что рассказал ему Харт. Потом он кивнул.
— Все правильно сеньор. Полиция Лос-Анджелеса связалась с нами два дня назад, и мы им сообщили, что в то время, о котором идет речь, ни в одном из наших мотелей или отелей такая сеньора не проживала.
Харт запротестовал:
— Но этого не может быть, капитан! Я нахожусь в вашем городе меньше часа, и все три человека, с которыми говорил, вспомнили ее имя: портье в отеле, девушка в баре и бармен.
Кабрера пожал плечами.
— Весьма сожалею. Но позвольте мне задать вопрос, сеньор: зачем вам это понадобилось?
— Скажу просто: меня это чрезвычайно интересует.
— Вы из полиции Лос-Анджелеса? Или из ФБР?
— Нет, я обыкновенный гражданин.
Капитан Кабрера поднялся, дав тем самым понять, что разговор закончен.
— Мне очень жаль, сеньор, но я не в состоянии вам чем-либо помочь. Прошу меня извинить.
Харт подумал, а не подкинуть ли капитану деньжат, но тут же отбросил эту мысль. Если он попытается его подкупить, то не исключено, что он проведет свою первую брачную ночь в тюрьме.
Когда выходил из участка, он увидел человека, стоявшего в дверях и державшего во рту незажженную сигарету.
— Пардон, сеньор. У вас не найдется огонька?
Харт щелкнул зажигалкой и поднес пламя к сигарете.
— Спасибо.
— На здоровье, — кисло ответил Харт.
У него разболелась голова. Он опять достиг той стадии, когда, казалось, что ничего не изменить. Да, Бонни несколько дней скрывалась здесь. Но какой бы глупой она ни была, он не мог себе представить, что она задержалась здесь на большой срок. Сюда приезжало слишком много людей театра и других развлекательных учреждений, которые либо ее знали, либо даже работали с ней вместе.
Медленным шагом он возвращался в отель. По дороге остановился перед витриной слабо освещенного магазина. Его внимание привлекли красно-зеленые кружочки и полустершаяся надпись: фарнавиа.
Он попытался мыслить логически. Еще во время судебного заседания выявилось, что Бонни поглощала не только большое количество алкоголя, но и таблетки секонада и других препаратов, которые она принимала как успокаивающие и снотворные средства.
Если принять во внимание размеры этого городка, то аптек всего несколько. Во всяком случае, попытаться можно. Колокольчик на двери звякнул, когда Харт вошел. Уже несколько лет он не бывал в подобной. Эта была аптека старых времен. Тут не было ни молочного бара, никаких прилавок с косметикой или табачными изделиями, никаких сладостей и стоек со свежими газетами. Здесь были только шкафы с пилюлями, микстурами и таблетками.
Пожилой человек с добродушным лицом вышел из-за прилавка ему навстречу и сказал по-испански:
— Добрый вечер, сеньор. Чем могу быть полезен?
Харт попытался ответить ему на своем плохом испанском:
— Я могу просить вас об одном одолжении?
Он вытащил из кармана бумажник и разложил на прилавке разные карточки и бумаги, которые свидетельствовали, что он является коллегой мексиканца.
Старый мексиканец не говорил по-английски. Харт знал испанский очень плохо. Тем не менее этих знаний оказалось достаточно. Когда 15 минут спустя он выходил из аптеки, то уже знал все, что хотел знать. Сеньора Альверадо Монтес проживала не только поблизости, но ко всему прочему была одной из самых уважаемых клиенток сеньора Аквелло.
Портье в отеле все еще читал газету, когда Харт пришел в отель. Он спросил:
— Ну, как, успешны были ваши поиски, сеньор?
— Я очень доволен, — ответил Харт.
Он открыл дверь своим ключем, вошел в комнату и прислонился спиной к двери. Вместо того, чтобы быть одетой для ресторана, Герта лежала на кровати.
— В чем дело? — спросил он. — Я думал, ты уже полностью готова.
Герта хмуро посмотрела на него. Подушка была прислонена к спинке кровати, одна нога была поднята, другая вытянута. Светлые волосы были еще мокрыми после ванны. Вместо того, чтобы связать их в пучок, она оставила их спадать свободными прядями. Одна прядь свисала ей прямо на лицо и закрывала один глаз. Меж ее пальцев виднелись соски юных грудей.
Когда она заговорила, голос ее прозвучал едва слышно:
— Ты голоден?
— Нет, — сознался он.
— Тогда иди ко мне. — Ее нижняя губа задрожала. — Правда я немного боюсь, но мне хочется быть тебе настоящей женой. Понимаешь?
— Да, — ответил он.
Он снял куртку и повесил ее на крючок у двери. Бонни могла подождать. Если верить хозяину аптеки, сеньора Монтес проживала на ранчо практически с начала года. Несколько часов положения не изменят.
Герта совсем сжалась в комочек на кровати и тихо спросила:
— О чем ты думаешь?
— О нас, — честно ответил Харт.
Поскольку он был не уверен в своих чувствах, он сперва нежно поцеловал ее глаза, потом шею и, наконец, губы.
Она внезапно вскрикнула, когда кто-то грубо постучал в дверь.
— Сеньор, сеньор! — раздался мужской голос.
Герта в ярости сжала руки в кулаки.
— Скажи ему чтобы он убирался, — прошептала она.
— Зайдите в другой раз, — крикнул он.
— Мне очень жаль, сеньор, — сказал человек за дверью, — но вы должны меня впустить. Я из полиции.
Герта вздрогнула, потом повернулась на бок и слезы выступили у нее на глаза.
Харт поднялся.
— Что вам нужно?
— Вы — тот американец, сеньор, который спрашивал насчет сеньоры Монтес?
— Да.
— В таком случае, откройте дверь.
Харт приоткрыл немного дверь, а потом сразу хотел закрыть ее. Но было уже поздно. В проеме стоял высокий человек, которому он давал прикурить у полицейского участка, а позади него виднелся шофер мистера Диринга.
— Не делайте глупостей, Харт, — предостерег его шофер, — иначе мы просто пристрелим вас обоих.
Харт посмотрел на пистолет, который был направлен ему в живот, а потом на человека, который держал оружие.
— Значит, вы не из полиции.
— Верно, — усмехнулся тот. — Я — нечто вроде дополнительной страховки. — И он рассмеялся.
Герта поднялась с кровати.
— Прости, — сказала она, неуверенным шагом направляясь в ванную, — кажется, мне плохо…
3 сентября 1958 года 22 часа 09 минут
Шофер провожал Герту взглядом, пока она не исчезла в ванной.
— Миленькая. Вы верны себе, Харт, не так ли? Сперва — красивая миссис Коттон, а теперь вот эта. Какова она, Харт. Как мед, да?