Харт попытался сосредоточиться и думать здраво.
Исходной точкой, как и прежде, оставалась Бонни, и пока он не добудет точных доказательств, что она жива, этот кошмар будет продолжаться.
— Кажется, другого пути у нас нет, — сказал он наконец. — Если я благополучно доведу лодку до берега, мы сможем сделать только одно, а именно — посетить сеньору Альверадо Монтес и попытаться заставить ее сказать, что все это значит, почему она должна слыть мертвой и почему Гарри Коттон должен расплачиваться за преступление, которое не совершил.
— Прямо сейчас? Ночью?
— Как можно быстрее.
— Но мы хоть зайдем в отель?
— Нет.
Герта положила руку на его плечо.
— По крайней мере, в одном я совершенно уверена.
— В чем?
Герта вздохнула.
— Я смогу рассказать своим внукам совершенно невероятную историю. Конечно, — добавила миленькая блондинка, — если когда-нибудь буду их иметь.
4 сентября 1958 года 01 час 17 минут
Счетчик в машине Келли показывал как раз на 10 км больше, когда Харт свернул на обочину дороги и погасил огни. Старый мексиканский аптекарь правильно указал ему расстояние. Ранчо Де Медоза находилось ровно в 10 км к югу от Энзенады.
Герта посмотрела на ворота, стоявшие немного ниже по улице.
— Ты не собираешься туда въехать?
Харт покачал головой.
— Нет, после случая в лодке я бы не хотел привлекать к нам внимание. Если возможно, в переговорю с Бонни, а днем мы уже будем далеко.
Он открыл дверцу машины и вышел.
— Будет лучше, если ты подождешь здесь.
Герта тоже вышла из машины.
— Нет. — Она попыталась снова немного пококетничать. — Ты же знаешь, мы женаты.
Харт прикинул взглядом и нашел, что дом находится от дороги метров в пятистах. Но не успели они с Гертой пройти и ста метров, как к ним присоединилась целая стая собак, которые с любопытством обнюхивали их и бежали вместе с ними.
— Милые собачки, — сказала Герта.
Харт уверился, что револьвер, который он взял у Луи, лежал в его кармане. Вполне возможно, что все это было глупостью, но что оставалось делать? Ведь ему не верил даже собственный адвокат. Только доказательство, что Бонни жива, может спасти его жизнь и жизнь Коттона.
Дом был длинный, низкий и одноэтажный с огромной открытой верандой, которая протянулась по всей его длине.
Харт на цыпочках прошел через веранду и заглянул в единственное освещенное окно. Кресло, в котором сидела женщина, имело такую высокую спинку, что он мог видеть только узкие лодыжки и копну черных волос.
— Это она, — прошептал он Герте.
— Ты ее видишь?
— Только голову сзади.
Он взялся за ручку, что была неподалеку от окна, а потом вдруг его тело напряглось, когда какой-то круглый и жесткий предмет уперся в позвоночник. Он осторожно повернул голову и посмотрел через плечо.
Мексиканец среднего возраста, который внезапно появился из темноты, ответил на его взгляд довольно холодно.
— Как вы уже заметили, — сказал он, — я приставил к вашей спине пистолет, сеньор, и было бы в высшей степени неумно делать резкие и непонятные движения. — После этого он добавил: — Капитан Кабрера уведомил нас в конце дня, что в городе появился человек, который разыскивает сеньору и что мы можем ожидать визита.
У Харта выступил холодный пот.
— Кажется, — вымолвил он с деланной улыбкой, — я не такой уж опытный взломщик.
Мексиканец трезво заметил:
— Позвольте мне с вами согласиться, сеньор. Вы — тот американец, который интересовался сеньорой Альверадо Монтес?
— Да.
Мексиканец еще плотнее приставил оружие к спине Харта.
— В таком случае разрешите представиться. Меня зовут Джейм де Медоза. Что вам нужно от моей сестры? И почему вы вмешиваетесь в политическое дело?
Харт почувствовал, что у него волосы поднимаются на затылке. Здесь было явно что-то не то. Бонни Темпест играла, правда, с мужчинами различные роли, но, насколько он знал, она никогда не выступала как чья-то сестра.
— Послушайте, — начал он. — Ун моменто! Я как раз…
Не успел он договорить, как открылась дверь, находящаяся рядом с окном, и поток света упал на пол веранды.
— В чем дело, Джейм? — спросила женщина, открывшая дверь, на хорошем испанском языке. — Что, капитан Кабрера не обманул? К нам пожаловали гости?
— Гость, — ответил брат. — Человек, который выглядит так, как будто с ним недавно обошлись очень сурово. Он взглянул на Герту. — И также очень хорошенькая сеньорита.
— Сеньора, — поправила его Герта.
Все еще продолжая держать руки на уровне плеч, Харт медленно повернулся и взглянул на женщину, которая стояла в освещенном проеме двери. Девушкой она была наверное очень красива. Даже сейчас в свои сорок и с явно выкрашенными волосами, а также со склонностью к полноте, она производила хорошее впечатление. Кем бы она не была, это явно не Бонни Темпест.
— Вы сеньора Альверадо Монтес? — спросил Харт.
— Да. — Женщина улыбнулась. — Но я совершенно забыла о приличиях. Заходите, пожалуйста, и объясните, что имеют против меня политические противники моего усопшего супруга. Я думала, что все это в прошлом, когда Мексика так великодушно предоставила мне политическое убежище, и я приехала, чтобы жить здесь вместе с братом.
Де Медоза подтолкнул Харта своим пистолетом.
— Моя сестра приглашает вас войти. — А Герте он сделал легкий поклон. — Почту за честь.
Харт казался сам себе настоящим идиотом.
— Что я могу вам сказать, — начал он, — кроме того, что стал жертвой заблуждения. В мои намерения не входит причинить вам какое-то зло, сеньора. Я просто думал, что вы — Бонни Темпест, супруга Джона Диринга.
Герта села в одно из кресел и положила руки на колени.
— Она была танцовщицей одного из ночных клубов Лос-Анджелеса — добавила она. — Работала стриптизницей. — Глаза Герты задумчиво смотрели на Харта. — И одна девушка сказала моему супругу, что она ее видела здесь месяца четыре назад, в Энзенаде. — И чуточку резче закончила: — Во всяком случае, так утверждает мой супруг.
Женщина была приятно тронута.
— Ты слышал, Джейм? Кто-то принял меня за танцовщицу ночного клуба.
Да Медоза счел, что ничего приятного в этом нет.
— Когда это было? — спросил он.
Харт ответил:
— Это было в апреле. А что?
Вместо брата ему быстро ответила сеньора Монтес:
— Мне кажется, что имеется в виду гостья, которая тогда была у нас. — И она начала описывать ее, помогая себе руками: — Очень пропорционального сложения молодая дама, которая по какой-то причине решила перекрасить свои золотистые волосы в черный цвет.
Харт наклонился вперед. Он чувствовал себя человеком, который уже направился в газовую камеру, но в последнюю минуту был помилован.
Сеньора Мотес озабоченно спросила:
— Вам плохо, сеньор? Может быть, рюмку коньяку?
Харт улыбнулся.
— Спасибо, не нужно. Я чувствую себя хорошо. Даже отлично. — Он тщательно выбирал слова. — В первую очередь, хотел бы извиниться за то, что нарушил ваш покой. Разрешите уверить вас, что я желаю сеньоре только добра и что мое пребывание здесь не имеет ничего общего с политикой.
Де Медоза положил пистолет на стол и чинно поклонился.
— Я склонен вам поверить, сеньор. Прошу вас, продолжайте.
Харт на мгновение задумался.
— Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, в каких отношениях вы находились с этой девушкой?
Женщина пожала плечами.
— Боюсь, это сложный вопрос. Она за целую неделю, что провела у нас, ни разу не сказала ничего толкового. Но я все-таки узнала, что у ее мужа были с моим покойным супругом какие-то дела. Речь шла о деньгах, которые он собирался вложить в моей стране до последних беспорядков, и она хотела проверить, насколько честен был ее супруг по отношению к ней. — Сеньора Монтес опять всплеснула руками. — Во всяком случае, это было очень запутанное дело.
— Какое имя она вам назвала? — спросил Харт.
Де Медоза деланно улыбнулся.
— Марсия Гарсия. В вашей стране это будет соответствовать Мэри Смит, сеньор. Однажды она приехала сюда на такси из Энзенады пьяная. Я бы ее прогнал. — Он посмотрел на сестру. — Но сестра, у которой нет детей, вечно должна заботиться о ком-нибудь.
Сеньора Монтес заметила:
Она выглядела такой испуганной, такой растерянной и была очень бледна. И я подумала, что/возможно, смогу ей помочь.
Де Медоза, почти не разжимая губ:
— Но могу добавить, что эта женщина была не только порочна, но и вдобавок ко всему — психопатка.
Харт спросил:
— В чем это выразилось?
Тот прокашлялся.
— Она не только пила целых два дня после приезда, но и пыталась завязать интрижку, правда, неудачно, с одним из моих слуг. У нас это не принято, — сухо добавил он.
— Вы случайно не знаете, где она сейчас?
— Ведь все это произошло четыре месяца назад, сеньор.
Сеньора Монтес добавила:
— Приехал супруг и забрал ее. Во всяком случае, он представился как муж.
— Она уехала добровольно?
— Да. Это был мужчина высокого роста, черноволосый и очень видный. В нем что-то было от моряка.
Видимо, это был капитан Моралес. Он наверняка по самое горло влез в это дело. Кроме того, сестра мексиканца сказала, что Бонни была очень бледна. Харт задумался. Это могло означать, что Бонни до ее появления на ранчо, по своему согласию или нет, где-то притаилась.
Он поднялся.
— Спасибо. Большое вам спасибо. И теперь, когда вы убедились, что мы приехали сюда не для того, чтобы причинить сеньоре какое-то зло, мы с миссис Харт откланиваемся перед вами.
— Вы возвращаетесь в Энзенаду?
— Нет. В Лос-Анджелес. — Пожав плечами, Харт добавил. — Если доберемся туда. Я должен поговорить там с одним человеком. Речь идет о большой сумме денег. Точнее, о полумиллионе долларов.
Герта поднялась и пригладила юбку.
— Могу я задать еще два вопроса, прежде чем мы уйдем, Док?