Харт кивнул:
— Я понимаю, что вы имеете в виду.
В этот ранний утренний час было легко ехать по пустынным улицам в сторону Сансет-Бульвара. Движения почти не было, и как только он набрал скорость, то почувствовал себя словно обновленным. Девушка молча сидела рядом с ним.
Когда остановились перед перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами, у него появилась возможность посмотреть на девушку.
— Чудесная ночь, не правда ли?
— Чудесная и теплая, — ответила она. — Могу представить себе, как вы рады вырваться из комнаты для совещаний и ехать сейчас домой.
— Я действительно рад. Временами там бывало очень неуютно.
— Хорошо вас понимаю. — Она провела языком по губам. Видимо, старалась принять какое-то решение. Некоторое время они ехали молча, а потом она сказала: — Вас не интересует, кто я такая?
Сняв перчатку, она протянула ему руку.
— Меня зовут Пэгги.
Харт снял правую руку с руля.
— Мое имя Джон. Но все зовут меня «док». И я к этому привык. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.
Ее ручка была нежной и маленькой, но неестественно теплой, почти лихорадочно горячей.
— Вы неважно себя чувствуете? — спросил он.
— Нет, нет, — ответила она. — Сейчас все уже хорошо. Все прошло.
Харт поостерегся задать ей другие вопросы.
А она между тем продолжала спокойно:
— Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый день приходила на судебное разбирательство, не так ли?
— Мы все ломали себе над этим головы, — ответил он. — Мы почему-то были уверены, что вас вызовет для дачи показаний защита или обвинение.
Девушка, которая назвалась Пэгги, долго смотрела на него. А когда она заговорила, голос ее звучал спокойно, но решительно:
— Они не отважились.
— Кто не отважился?
— Защита.
Харт ожидал, что она продолжит, но девушка молчала. Они проехали несколько километров, прежде чем Пэгги сказала:
— Он получил то, что заслужил. И я рада этому.
Харт сказал:
— Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится.
— Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо, что может нравиться?
— Нет.
Она повторила:
— Получил то, что заслужил. И теперь его казнят, да?
Ее слова неприятно резанули уши. Она сказала это почти истерическим тоном, и он уже начал жалеть, что захватил ее с собой.
— Боюсь, что да, — спокойно ответил он. — Конечно, если его адвокат не подаст апелляционную жалобу или не представит материал, который потребует нового разбирательства.
— Какой материал?
— Довольно убедительные доказательства его невиновности.
— Например?
— В деле Коттона таким доказательством был бы, например, тот факт, что Бонни оказалась живой.
— Понимаю.
Ветер, дувший ему в лицо, тихое пение покрышек и приглушенный шум мотора доставляли Харту радость. Вот они проехали мимо Голливудской высшей школы. Он, наверное, вздохнет с облегчением, когда высадит Пэгги перед ее домом и пожелает ей спокойной ночи. В нормальных условиях это было бы, видимо, приятным знакомством, но сейчас какой-то внутренний огонь ненависти пожирал девушку. Из того немногого, что она сказала, можно было сделать вывод, что она одна из жертв Коттона.
Словно прочитав его мысли, Пэгги положила свою руку на него.
— Пожалуйста, только не сердитесь на меня. После всего того, что я о вас слышала, вы — очень милый человек, док. И я не хочу, чтобы вы злились на меня.
Харт искренне ответил:
— А я и не сержусь.
— Просто для меня это большой груз.
— Вот как! — сказал Харт и сразу заметил, как банально прозвучала эта его реплика.
— Вы серьезно?
— Что?
— Вы серьезно не сердитесь на меня? И, может быть, я даже вам немножко нравлюсь?
— Да, конечно.
— И достаточно для того, чтобы назначить со мной встречу?
Харт задумался.
— Да, — сказал он наконец, и говорил это со всей серьезностью.
— Когда?
— Предлагайте сами.
— Как вы смотрите не сегодняшнюю ночь?
— Вы, наверное, имеете ввиду завтрашнюю?
— Нет сегодня ночью. Сейчас.
Харт попытался в слабом свете щитка для приборов заглянуть в ее глаза.
— Это, что шутка?
Девушка медленно покачала головой.
— Нет. И не спрашивайте меня о причине, но сегодня ночью я не хотела бы оставаться одна. А вы в этом не раскаетесь, обещаю вам.
Все это выглядело абсолютно абсурдно. Харт не нашел ответа на это предложение. Он только повторял:
— Вы шутите.
— Я совсем ну шучу, поверьте мне, — стала умолять девушка. — Ведь всю дорогу из города вы только и делали, что смотрели на вывески баров и ресторанов и спрашивали себя, удобно ли будет сделать остановку и пригласить меня что-нибудь выпить.
Харт рассмеялся.
— Это, верно, — признался он.
— Теперь уже все закрыто. Так почему же вы не хотите зайти ко мне и выпить по рюмке мартини?
Харт неожиданно подрулил свою машину к тротуару и остановился.
— Послушайте…
Она посмотрела ему в глаза.
— Да?
Он решил действовать в открытую.
— Меня это, правда, не касается, но я хочу сказать вам по-честному, что миленькие девушки не приглашают к себе в два часа ночи незнакомого мужчину, если у них нет на уме чего-то определенного. Так что же кроется за этим?
— Ничего. Просто я не хотела бы оставаться одна.
— Почему?
— Если вы поднимитесь ко мне, я скажу вам.
Харт держал обе руки на руле.
— Слово «встреча» может иметь довольно много значений.
— Я знаю…
Она сказала это каким-то особенным тоном. Харт и рассердился, и взволновался. И еще он чувствовал себя усталым. Странные все-таки существа эти женщины. Они, видимо, уверены, что достаточно им немножко пококетничать с мужчиной, и все будет так, как они хотят. Но самое невероятное заключалось в том, что почти всегда они оказывались правы.
— Прошу вас, — сказала она спокойно.
Харт больше не раздумывал.
— Хорошо, — сказал он. — Только действительно на рюмку мартини.
Она откинулась на сиденье, держа руки на коленях.
— Там посмотрим…
Харт уже нажал было на газ, но сразу затормозил, так как рядом с ним остановилась патрульная машина и из нее вышел полицейский.
— Остановитесь на минутку, — сказал он. В следующую секунду он узнал Харта и крикнул через плечо своему коллеге: — Эй! Джо! Вылезай! Это наш док вернулся с войны!
Оба полицейских были рады вновь видеть Харта. Тот, что заговорил первым, сказал:
— Поздравляю вас, док! Вы правильно осудили Коттона. Мы как раз слышали радио.
Присутствие девушки в машине как-то неприятно стесняло Харта. Он посчитал, что ее следует представить.
— Очень приятно видеть вас, бравых молодцов. Разрешите представить. Мисс Пэгги…
— … Джонс, — добавила она.
Оба полицейские назвали свои имена, но осуждение Коттона их интересовало больше. Они возбужденно поведали Харту, что во всем районе заключались пари 8 к 2, что Коттона не осудят, а они оба поставили всю свою зарплату, что Коттона осудят. Оба полицейских были постоянными посетителями его аптеки и ему нравились, но тем не менее он был рад, когда у них заквакал радиотелефон и они были вынуждены уехать.
Харт медленно поехал дальше. Было бы лучше, если б он не повстречался с этими полицейскими. Несмотря на мировое значение этого города, он оставался в отношении сплетен настоящей деревней. Завтра утром все, начиная от швейцара ликеро-водочного магазина и кончая мэтром в его аптеке будут знать, что Джо Фини и Петт Хукер остановили в два часа ночи машину дока и увидели в ней маленькую девушку, которая представилась им пед явно вымышленным именем Джонс. И это — после выполнения им своего гражданского долга в качестве присяжного в процессе, который тянулся два месяца.
Пэгги положила руку на его колено.
— О чем вы думаете?
Харт не стал от нее ничего скрывать.
— О том, что даже сухой бизнесмен, ничего не знавший, кроме своего бизнеса, может попасть в щекотливое положение.
— Ну, уж теперь-то вы наверняка на меня разозлились, правда?
Харт продолжал действовать в открытую.
— Этого я не сказал. Но теперь попал в зависимость от обстоятельств.
— Каких?
— Теперь я просто обязан знать, кто вы и что от меня хотите.
2 сентября 1958 года 3 часа 00 минут
Квартира выглядела точно так, как и ожидал Харт: две комнатки, ванная и маленькая кухонька в одной из старых отремонтированных вилл, что были разбросаны по склонам холмов к северу от Бульвара.
Попивая вторую порцию мартини, харт должен был отдать должное девушке: она хорошо готовила коктейли, хотя они и были немного крепковаты, да вдобавок подавались в рюмках для виски.
«Встреча», как они ее называли, проходила по определенной схеме. Пэгги объявила, что она должна переодеться во что-нибудь более легкое. Но вместо того, чтобы предстать перед ним в обязательном в таких случаях неглиже, она появилась в красном шелковом халате, который не закрывал ее колен.
Потом села сбоку на кушетку и с кокетливой улыбкой и даже немного вызывающе посмотрела на него.
Харт вытер влажные ладони о брюки. Он пытался сказать что-нибудь остроумное, но ничего не приходило в голову.
С каким-то торжественным взглядом своих серо-синих глаз Пэгги придвинулась немного ближе.
— Вы сейчас раздумываете, не так ли?
— Над чем я должен раздумывать?
— Что на мне под халатом.
— Как вы точно угадали! — сознался Харт.
Неожиданно хриплым голосом она сказала:
— Кроме меня самой, под халатом ничего нет.
В следующий момент ее губы слегка коснулись его губ…
В машине Харт сказал, что заедет к ней разве только на рюмку мартини. Теперь он должен был вспомнить об этих словах, когда перегнулся через нее, чтобы достать из пачки пару сигарет и одну из них зажечь для нее.
— Что ж, после того, как ты меня заполучила, наверное, скажешь мне причину? — спросил он.