– Это вы, Луи? Сэм?
Харт прошел мимо моделей кораблей.
– Боюсь, что нет, мистер Диринг. И если вы подразумеваете под Сэмом вашего шофера, то он мертв, так же, как и Луи.
Док обошел кресло и предстал перед Дирингом. За прошедшие три дня тот, казалось, постарел лет на тридцать. Он выглядел очень старым и уставшим человеком.
– О, нет, – прошептал Диринг, – этого не может быть.
Его подбородок неожиданно упал на грудь и тело Диринга потрясло какое-то сухое всхлипывание.
– Что с ним? – изумилась Герта.
Харт хотел что-то ответить на это, но тут понял, почему Диринг не шевелится. Он не мог этого сделать, так как его ноги и руки были привязаны к креслу прочными капроновыми веревками.
– Что случилось? – снова спросила Герта.
– Боюсь, что очень многое, – пробормотал Харт.
Неожиданно из темного коридора послышался резкий голос:
– Совершенно верно! Но не для вас с девушкой, а для нас. Положите оружие на стол! И никаких движений!
– А если я не послушаюсь?
– Мне кажется, что девушка для вас многое значит.
Харт положил револьвер на столик рядом с креслом Диринга.
– Вы глупец, – произнес тот хриплым голосом. – Оба вы сумасшедшие. Теперь они и вас убьют.
Войдя в гостиную, капитан Моралес насмешливо усмехнулся.
– Так вы сказали, что Сэм и Луи мертвы?
– Да.
– Как это случилось?
– Одного из них пристрелила я! – выкрикнула Герта. – А другого выкинул за борт Док. Это произошло после того, как они нас похитили и собирались убить.
Моралес присел на край софы. Оттуда он мог наблюдать за всеми троими и принялся покачивать револьвером.
– Хорошо, хорошо… – он посмотрел на Диринга. – Я же вам говорил, было бы лучше, если бы вы повысили мою долю. Но нет, вы решили разыграть скупца. – Он показал на огромный дипломат, которого Харт до сих пор не видел. – Хотелось заграбастать все одному. И если бы Сэму и Луи удалось прикончить этого цирюльника с подружкой и они вернулись бы в город до нас, то вы втроем сразу же смылись бы.
– Клянусь вам… – захныкал Диринг. Моралес пожал плечами.
– Это вы уже делали. Мы же сказали вам, что не верим ни на цент.
Харт взглянул на дипломат.
– А что в нем такого есть?
– Деньги, – довольно ухмыльнулся Моралес. – Много денег! – несмотря на то, что в комнате работал кондиционер, Моралес вспотел. Он вынул из кармана носовой платок и обтер лицо. – Странно, как иногда распоряжается Господин Случай. Одно время казалось, что все идет вкривь и вкось, а теперь, судя по всему, все будет прекрасно!
Диринг напряг конечности и посмотрел на Харта.
– И во всем – только ваша вина! Ох, если бы вас не было среди присяжных!
– Охотно вам верю, – согласился Харт. – Только не думайте, что все это доставило мне большое удовольствие. А поскольку мы начинаем обретать друг к другу доверие, может быть, вы отечески ответите мне на парочку вопросов?
– Каких? – грубо осведомился Моралес.
– Келли – ваш сообщник? Он предал меня? Позвонил мне, чтобы завлечь в ловушку?
На физиономиях Диринга и Моралеса появилось какое-то глупое выражение.
– Кто такой Келли? – удивленно спросил капитан, но сразу же вспомнил. – Ах, да это ваш адвокат! Удивительный парень! Все время заклинал Гранд-жюри не признавать вас виновным. – Он вытащил из кармана пачку сигарет и поинтересовался: – А что с этим телефонным звонком?
Харт безучастно ответил:
– Это не имеет никакого значения. Меня больше интересует, кто убил Пэгги Коттон?
– Я! – внезапно послышался женский голос.
Герта тяжело вздохнула:
– Она жива!
– Точно! – подтвердила молодая женщина. – Я жива.
Харт повернулся. На бывшей танцовщице ночного клуба было простое, но элегантное белое платье с глубоким вырезом, который позволял видеть большую часть ее груди, а сигарета, зажатая в уголке рта, придавала ей угрюмое и злобное выражение. Де Медоза назвал ее психопаткой и Харт был склонен согласиться с ним. Нормальной она не была.
– Хэлло, Бонни! – небрежно приветствовал он ее. – Поздравляю с возвращением с того света. Вы, наверняка, знаете, что из-за этого вы недалеко уйдете в царстве живых.
Бонни уселась рядом с капитаном.
– Бросьте ваши шуточки, Харт! Я могу делать, что захочу, даже убить вас и вашу маленькую вонючую потаскушку, – эта мысль, казалось, доставила ей удовольствие. – Я ведь мертва. Меня прикончил парень по имени Гарри Коттон. – Заметив, что Диринг уставился на ее ножки, она нахмурилась. – Красивые, не правда ли, папочка? – насмешливо спросила она у него. – Жаль, что ты уже вышел из этого возраста. – Потом Бонни переключила свое внимание на Герту. – Если вы хотите долго жить, милашка, то лучше не связывайтесь со стариками, от них дурно пахнет и они полны дикими идеями. Герта не поняла, что Бонни имела в виду, но, тем не менее, этот совет заставил ее покраснеть.
Надеясь, что Келли и Мастерсон еще появятся, Харт попытался вовлечь Бонни в дискуссию, чтобы выиграть время.
– Вы только что сказали, что убили Пэгги?
– Не отвечай ему, – посоветовал Моралес. – Покончим с делом и исчезнем, тем более, что теперь знаем, что Луи и Сэм не смогут нам препятствовать.
Бонни живо запротестовала:
– Но послушай, дорогой, Харт и его развратная потаскушка – это единственные люди на земле, которым я еще могу рассказать мою историю. Ты же знаешь, что я мертва, – она поднялась и заходила по комнате. – Да, я прикончила жену Коттона! Подушкой! Понимаете, сперва план заключался в том, что я улетаю в Каракас и жду там до тех пор, пока мой милый муженек не получит денежки по страховке и не выкачает деньги из своих клиентов до своего бегства ко мне.
– Заткнись, дура! – буркнул Диринг. «Покойница» не обратила на него ни малейшего внимания.
– Но когда президент Джимми, не помню его фамилии, был выгнан своими подданными из страны, этот план провалился. Я была вынуждена прятаться в другом месте. – Она продолжала каким-то жалобным голоском. – В конце концов, надоедает вечно смотреть в потолок, независимо от того, где этот потолок находится – на яхте, в хижине, в дешевом мотеле или здесь в комнате на втором этаже. Нельзя даже полюбоваться солнечными лучами, нельзя сделать лишнего движения. Вот поэтому-то я и отправилась в Энзенаду, в это дрянное местечко.
– Зачем? – осведомился Харт.
Бонни одарила его таким взглядом, точно он был последним идиотом.
– Чтобы нанести визит вдове Монтес. Правда, она не имела никакого отношения к делу, им занимался лишь ее супруг. Я хотела удостовериться, что он мертв и что он действительно не смог сдержать своего обещания.
– Понимаю…
– И когда я находилась в Энзенаде, именно в это время меня и встретила там эта маленькая ведьма. Как только я ее увидела, то сразу узнала. Она работала в бюро, когда у меня был с ним договор по работе.
– Почему же в таком случае вы так долго ждали случая, чтобы убить ее?
Бонни налила себе воды из графина и продолжила:
– Потому что не знала, какая существует связь между ней и Коттоном. Я не знала об этом буквально до самого последнего дня. Я и Энрико последовали за вами и подслушали ваш разговор.
– Но зачем вы вообще следили за нами?
– Потому что Энрико сказал, что эта девица присутствовала на каждом заседании. Я и сама видела ее несколько раз. Вот у нас и проснулось любопытство.
– Вы бывали на судебных заседаниях? – недоверчиво спросил Бонни Харт.
– Пять раз… И каждый раз мне было так хорошо! Меня охватывало там удивительное чувство. А в ту ночь, когда вы подхватили ее на автобусной остановке, меня словно осенило. Я вспомнила, что Коттон мне говорил, что у него есть жена по имени Пэгги. Затем мы услышали, как она вам говорила: «Бонни жива. Я видела ее четыре месяца назад в Энзенаде. Она выкрасила свои волосы в черный цвет и воспользовались именем сеньоры Альверадо Монтес».
– Вы были в квартире Пэгги? – спросил Харт.
Моралес позабавился этим вопросом, как и Бонни.
– Некоторое время в коридоре, а затем в гостиной. Вам нужно было вести себя поосторожней и запирать за собой дверь.
– Но зачем вам понадобилось ее убивать? Ведь она сама хотела, чтобы ее мужа осудили.
Моралес пожал плечами.
– Мы не могли рисковать – ведь в любую минуту она могла переменить решение. Я хотел прикончить вас обоих, но этому воспротивилась Бонни.
Бонни приблизилась к большим стеклянным дверям и посмотрела на ночное небо.
– Так было лучше, – заявила она, не оборачиваясь. – Мой обожаемый муженек и Сэм были единственными свидетелями, которые видели, как девушка усаживалась в машину Харта. И если утром полиция обнаружит их мертвыми, она подумает… Честно говоря, мне совершенно все равно, что вы подумаете. Скоро я буду далеко-далеко.
Диринг попытался разорвать свои путы.
– Ты не можешь так поступить со мной, Бонни. Ведь, в конце концов, это был мой план.
Бонни продолжала любоваться небом.
– Верно, – проронила она.
Харт положил руку на талию Герты.
Способность Бонни имитировать голоса была потрясающей. Если бы Харт за ней не наблюдал, он бы поклялся, что это говорит сам Диринг.
– Мне не повезло на рынке ценных бумаг, моя милая, и я не хотел, чтобы ты подыхала с голоду. У меня есть отличный план, – Бонни подняла руку и приложила ее тыльной стороной ко лбу. После этого она снова заговорила своим голосом. – И я сделала все, что от меня требовалось. Я позволила себя убить, будучи послушной девочкой, – в этот момент Бонни повысила силу голоса. – И чтобы все выглядело правдоподобно, я трое суток шлялась с этим болваном Коттоном. Правда, это было недурным занятием, парнишка мне даже немного понравился. Он мне признался, что в душе он бездельник. А потом я проползла по этому несчастному проходу между ванными и предоставила Энрико продолжать то, с чего я начала. – Руки ее так сильно дрожали, что ей было трудно прикурить сигарету. – Почти все время я жила в кошмарном страхе. Но мой любимый супруг не учел только одного: я обожаю симпатичных мужчин, а Энрико во всех отношениях был лучше Диринга.