Слева у самого уха раздался стук. Толстое стекло, голубые глаза, череп, обтянутый кожей. Я воспринимал все, но ничего не понимал. Глаза куда-то пропали, потом раздался голос:
- Примите вот это. - Слоги, паузы, еще слоги. Горький привкус.
Восстановление.
Я заморгал, мир на время снова обрел гармонию.
- С вами все в порядке? - Ким сидела рядом со мной в автомобиле.
- Да, все в порядке.
- Вид у вас был, как у больного с кататоническим синдромом.
- Который сейчас час?
- А как вы думаете, который сейчас час?
- Я первый спросил.
- Почти семь.
- Черт побери.
- Я собиралась поехать в город. Даже не представляла, что вы до сих пор тут сидите.
Я протер глаза.
- Боже, как я устал.
- Где вы живете?
- У меня прекрасная маленькая квартирка на территории Проекта.
- Вы сможете туда доехать?
- Да, но не хочу.
- Почему?
- Меня могут больше не выпустить.
- Вы это серьезно?
- Не совсем.
- Вас не поймешь.
- С Бадди все в порядке?
- Да.
Я посмотрел на нее - передо мной сидела привлекательная женщина со светло-голубыми глазами, на вид около тридцати пяти.
- Пойдемте ко мне. Тем более что вы забыли свою рубашку.
- Точно, - ответил я.
Я поставил машину в гараж и спрятал ключи под защитным козырьком. Машину мне дали на Проекте, но исключительно с рекламными целями и для дневных поездок. Считалось, что Глаза должны во всем поддерживать репутацию учреждения.
В доме была комната для гостей с двухспальной кроватью и окном, в который врывался освежающий ветерок. Я снял ботинки, прилег на кровать и прислушался, не сняла ли она трубку телефона, не набирает ли номер Проекта. Она ведь должна знать людей, которые там работают, и их телефонные номера. Бывшие коллеги ее мужа. Я закрыл глаза, убежденный, что когда снова открою их, то увижу перед собой типа из группы безопасности Проекта.
Но все получилось иначе.
Когда я открыл глаза, комната была освещена теплым светом лампы, в дверях стояла Ким.
- Здесь ваши таблетки, - сказала она и показала мне небольшую серебристую коробку.
- Все в порядке. До завтра мне они не понадобятся.
Она внимательно взглянула на меня.
- Правда, - сказал я. - Я принимаю одну в день.
- А что бы случилось, если бы я не нашла вас?
- Сидел бы до тех пор, пока меня не нашел бы кто-нибудь другой, а если бы так никто и не нашел, то проторчал бы там до Судного дня. Моего, по крайней мере.
- Вы это имели в виду, когда сказали, что люди, работающие на Проекте, больше не выпустят вас?
Я хорошенько обдумал ответ.
- Никакой явной угрозы нет. Они хотели бы использовать меня еще. По-моему, им очень нужны позитивные результаты.
- "Результаты равны вложениям", - так говорил мой муж.
- Верно.
Я сел на кровати, потер руки - несмотря на то, что в доме было тепло, я покрылся гусиной кожей.
- Как он умер? - спросил я.
- Опухоль мозга. Просто ужасно. К концу его постоянно мучили боли. Его держали на сильных лекарствах. Он даже меня перестал узнавать. - Она отвернулась. - Боюсь, что после его смерти я сама оказалась на грани отчаяния. Но сейчас я чувствую себя сильнее.
- Почему вы живете здесь совершенно одна?
- Это мой дом. Если надоест, есть еще небольшой коттедж на Кэннон Бич в Орегоне. Но я привыкла к одиночеству.
- Привыкли?
- Похоже, что оно преследует меня всю жизнь.
Это вызвало новые вопросы, и за чашкой кофе в гостиной я задавал их один за другим. Ее родители погибли в автомобильной катастрофе, когда ей было четырнадцать лет. Ее воспитала тетка, но отношения были натянутыми.
- Я чувствовала себя не племянницей, а, скорее, обузой.
Потом был мистер Фам и опухоль мозга. Когда она закончила, что-то внутри меня заскулило и стало проситься наружу, но я не давал выхода эмоциям.
- Иногда мне кажется, что уж лучше бы я стала Глазом, - сказала Ким.
- Поверьте, это не лучше.
- Почему? - Мы сидели на одном диване, она развернулась ко мне, подогнув под себя одну ногу; глаза у нее горели, лицо было оживленным.
- Я уже говорил: вам пришлось бы умереть.
- Я думала, вы говорите не буквально.
Я покачал головой и пошлепал по набедренному карману брюк, где лежали мои таблетки.
- Я весь в этих таблетках, - сказал я. - Тот самый "я", с которым вы сейчас разговариваете. Но это не тот "я", каким я был перед тем, как попал в Резервуар. - Я глотнул кофе. - Официальная версия ничего подобного не говорит, это моя личная теория.
- Теория несколько невротическая.
- Да, пожалуй.
- Мне даже кажется, что вы и сами-то не верите в это.
Я пожал плечами.
- Это ваше право.
Какое-то время мы сидели молча.
- Иногда тут действительно становится очень одиноко, - сказала Ким.
- Да.
Спальня оказалась приятнее, чем гостиная. Она погасила свет и набрала "прозрачность № 3" для стен и потолка. Ощущение было такое, словно лежишь в лесу под открытым небом, над тобой сверкают миллиарды звезд, а вокруг раскачиваются ветки деревьев. Я дотронулся до ее обнаженного живота, потом поцеловал в губы. Время так сладостно замедлилось, но потом снова сжалось, подобно часовой пружине, и принялось отсчитывать секунды - тик-так, тик-так.
Мы лежали на спине и смотрели вверх, руки и ноги все еще были переплетены. Звезды незаметно кружились. Разглядеть Тау Бу я не смог, да и бог с ней.
- Зачем же тогда ты это сделал? - спросила она.
- Потому что мне было хорошо. И тебе, по-моему, тоже.
- Я не о том. Почему ты захотел стать Глазом?
- А-а… Я хотел увидеть то, что никому другому увидеть не дано никогда. Хотел летать так далеко, как никогда не сможет летать обычный человек. Глупые амбиции. Все это немного смешно.
- Ну и как, стоило того?
На меня нахлынули воспоминания: мрачное аквамариновое небо четвертой планеты, ощущение тяжелой азотной атмосферы. Эти пруды с ртутью. Но еще я вспомнил и то, как от меня отрывали мою индивидуальность, мою личность, и как мне казалось, что я читаю обо всех этих чудесах или смотрю их на картинках, но стоило мне не принять таблетку, как я тут же погружался в хаос и все становилось реальным, но бессмысленным.
- Нет, - ответил я, - не стоило.
- А мне это кажется бегством, - сказала Ким.
- Можно и так сказать.
Утром я поцеловал ее обнаженное плечо, она еще спала. Потом провел пальцами по ее руке, остановился на белых шрамах на запястье. Она проснулась и отдернула руку. Я поцеловал ее в шею, и мы снова занялись любовью.
Мне совершенно не хотелось возвращаться на территорию Проекта или сообщать о себе, как того требовали правила.
- Оставайся здесь, - предложила Ким.
Это звучало прекрасно. С утренней чашкой кофе я проглотил дневную дозу индивидуальности. Я делал это каждое утро, когда просыпался рядом с Ким. Иногда мы засыпали, забыв затенить стены и потолок, и тогда я просыпался с неприятным ощущением, что мы спим на улице. Один раз мне почудилось, что за мной следят, и когда я открыл глаза, то увидел, что с лужайки за нами наблюдает олень.
Я чувствовал себя здоровым и в некотором роде счастливым - чувства эти были мне раньше незнакомы. Я всегда был одиночкой. История Ким очень походила на мою собственную, с некоторыми отличиями. В какой-то степени это привело меня на проект Тау Бу. Но две недели с Ким Фам, я был неодинок. В моем мире появилось нечто новое, и мне это нравилось. Но иногда у меня появлялось такое же чувство, как в тот раз, когда я решил, что проснулся на улице, и за мной внимательно следил дикий зверь.
Однажды утром (это было последнее утро) я проснулся в нашей необычной спальне и увидел, что Ким плачет. Она повернулась ко мне спиной и уткнулась лицом в подушку. Плечи ее слегка вздрагивали. Я погладил ее по волосам.
- Что случилось?
Она ответила приглушенным голосом, не поднимая лица от подушки:
- Я больше не выдержу расставаний.
- Эй…
Она повернулась ко мне, глаза ее покраснели от слез.
- Это правда, - сказала она. - Я больше не выдержу.
Я крепко обнял ее, так мы встретили восход солнца.
За завтраком я открыл маленькую серебристую коробочку. Оставалось только три таблетки. Я взял одну и запил ее крепким кофе. Ким уставилась на открытую коробку, но я быстро закрыл ее.
- Почти кончились, - сказала она.
- Да.
- Роберт, ты был неправ. Эти таблетки вовсе не ты. Они помогают тебе чувствовать, вот и все. Нельзя же все время жить в страхе.
Я смотрел в чашку с кофе.
- Послушай, - сказала она. - Когда-то я завидовала Глазам. Никакой боли, никакого одиночества, никакого страха. Жизнь без всех этих дурацких чувств и переживаний. Но я ошибалась. Это не жизнь. Жизнь - это то, что у нас сейчас.
- Значит, надо достать еще таблетки. - Я улыбнулся.
Но такие таблетки в простой аптеке не купишь. Волшебное лекарство, возвращающее человеку индивидуальность, можно было получить в одном-единственном месте: на Проекте. Я решил, что поеду туда в тот же день; какой смысл ждать, пока все таблетки закончатся.
Ким крепко ухватилась за меня, - так хватаются за столб во время урагана.
- Я поеду с тобой, - сказала она.
- Тебя не пропустят за ворота.
- Ну и что. Я подожду снаружи.
Мы поехали на ее машине. Она припарковала ее на другой стороне улицы. Мы неловко обнялись прямо в машине. Я чувствовал, как на нас смотрит охранник.
- Ты мне почти ничего о себе не рассказывал, - сказала она. - А я выложила тебе все, что наболело в душе.
- Наверное, у меня ничего не наболело.
- Тогда ты бы не был человеком.
- Обещаю, что выложу все начистоту, когда вернусь.
Она не хотела отпускать меня, но я уже настроился. Я показал охраннику свой пропуск, он пропустил меня. Я обернулся и помахал рукой Ким.
- Хорошенькая, - заметил охранник.
Я сидел в пустой комнате. Коробочку с лекарством у меня забрали. "Опрашивал" меня молодой человек, который вел себя как автомат: задавал вопросы, сверял мои ответы со своими данными. Где я провел последние две недели? Почему не вышел на связь с Проектом? Ощущал ли я чувство подавленности, беспокойства? На некоторые вопросы я отвечал, на другие нет.