Я приглашаю вас проследовать за мной в Институт виртопсии…
В первом помещении проводится внешний осмотр мертвого тела, при этом ведется видеозапись всех этапов осмотра, включая раздевание. Состояние одежды описывается и фотографируется, как и следы на теле. Эти следы фиксируются, и поверхность тела сканируется, так что все изменения также документируются в трехмерном виде.
Затем труп по рельсовой системе транспортируют в специальный кабинет с рентгеном и компьютерной томографией, где в первую очередь выявляют костные изменения, а также повреждения, инородные тела и скопления газов.
Следующее обследование – ангиография, то есть контрастное исследование кровеносных сосудов. Для этого в крупные кровеносные сосуды, артерии и вены в области паха вставляют трубки, чтобы затем под давлением ввести контрастное вещество. С помощью этого метода можно увидеть все тромбозы, эмболии и повреждения сосудов с внутренними и внешними кровотечениями.
Далее следует магнитно-резонансная томография, которая оптимально передает все изменения органов и мягких тканей в нескольких изображениях с различными уточнениями по требованию.
Далее труп отправляется в кабинет эндоскопии. Здесь тело просвечивают оптоволоконные системы, которые вводятся через рот или через кишечник, как при гастроскопии или колоноскопии. Это также позволяет исследовать и снимать изнутри грудную и брюшную полости. Для этого требуется соответствующий специалист, умеющий пользоваться эндоскопом. Также возможно и имеет смысл проведение сопутствующих внутренних и наружных ультразвуковых исследований.
Наконец, шестое помещение обставлено как современная операционная. Здесь используются тонкие ножи и ножницы, управляемые с компьютера, которые вводятся через небольшие проколы на поверхности тела, как при малоинвазивной хирургической процедуре. Этими хирургическими роботами руководит с экрана опытный специалист, производящий вскрытие. Образцы тканей могут быть взяты с тела для микроскопических и химико-токсикологических исследований.
Здесь также может производиться важное терапевтическое удаление тканей, например роговицы и мышц или сухожилий, которые впоследствии могут быть трансплантированы.
В последнем помещении труп проходит восстановление и очищение. Эти процессы осуществляются уважительно и в соответствии с профессиональными правилами.
Тем временем судмедэксперт, который направляет и контролирует все исследования, сидит в центральном техническом помещении, подобно пауку в паутине. Все данные также документируются и хранятся здесь. Следующий труп может пройти тот цикл, как только освободится первое помещение для наружного осмотра.
Кстати, еще есть интересная идея о том, что дальнейшими цепочками диагностической визуализации в центральных пунктах обследования, например в крупных клиниках или моргах, можно было бы управлять посредством дистанционной передачи данных без присутствия экспертов на месте. Таким образом, центральное управление можно было бы осуществлять и в отдаленных регионах.
Все технические условия для реализации моего видения виртопсии уже существуют. Я даже обсудил отдельные детали с различными медицинскими технологическими компаниями. Но многое еще предстоит сделать. Начиная с поиска подходящего здания и разрешения властей… Но, как только такое учреждение будет создано и начнет функционировать, оно будет словно магнит притягивать ученых со всего мира, а не только судебно-медицинских экспертов и патологоанатомов. Я также убежден, что подобный объект окупится с экономической точки зрения. Тем более что все необходимые методы уже существуют – взять хоть бы хирургию и кардиологию. Но пока не для мертвых. Мне непонятно, почему умершим отказывают в таком профессиональном обращении. В конечном счете это не только значительно повысило бы выявляемость фактов неестественной смерти, но также обеспечило бы проведение качественного контроля терапевтических мер и врачебных диагнозов, которые не смогли предотвратить смерть. Ошибки и проблемы в клинической медицине были бы обнаружены и исправлены, благодаря чему, безусловно, удалось бы спасти много человеческих жизней.
Послесловие
Что бы я сделал, если бы мог начать все сначала? Если бы снова столкнулся с проблемой выбора профессии? Все очевидно: я бы снова выбрал путь судебной медицины.
Порой я мечтаю опять начать работать судмедэкспертом, но уже имея сегодняшний профессиональный опыт и жизненную мудрость. Второй шанс, так сказать. Пройти путь еще раз, минуя препятствия, не ища обходных путей. И при этом действовать творчески и активно, исходя из сегодняшней позиции, с влиянием, связями и доверием, которые я приобрел за почти пять десятилетий. Имея за спиной экономические ресурсы для новых приобретений и новых проектов, а также сторонников в обществе и политике. Я хотел бы основать институт современной судебной медицины, в котором всех умерших в агломерации Гамбурга исследовали бы очень тщательно и в соответствии с социальным, этическим и юридическим консенсусом и в согласии с членами всех религиозных групп и различными нормами морали. В духе медицинского прогресса и в рамках повышения качества человеческой жизни. Это огромный вызов и в то же время не менее прекрасная возможность. Потому что мертвые могут дарить жизнь. Начиная уже с того, что они служат донорами органов и тканей для живых людей.
У смерти много лиц. Она скрывается в грохоте стихийного бедствия, в дорожно-транспортном происшествии, в смертоносной суматохе войны; смерть наступает от оружия, инфаркта, инсульта или вируса. И перед лицом смерти я, судебно-медицинский эксперт, переживаю опыт, сопряженный с риском.
Периодически я наталкиваюсь на новые границы. Их приходится сдвигать, сносить, преодолевать. Благодаря развитию науки мы понимаем, как функционируют органы, ткани и клетки человека. И какие сбои случаются в отдельных системах органов, в человеческом мозге как главном центре управления. В этом отношении судебная медицина является удивительной дисциплиной, единственной, в которой все практические случаи (смерти) обрабатываются по всем направлениям; в университетском институте обучают и готовят студентов и специалистов, но при этом параллельно проводятся научные исследования. Последнее особенно важно, так как во времена глобализации и быстрых транспортных маршрутов по воде, суше и воздуху инфекции способны распространяться по миру за пару недель. Вирусы и бактерии не признают государственных границ. Их невозможно удержать тщательными таможенными проверками. Они ускользают от любого внешнего контроля. А после пандемии – это всегда до пандемии. К счастью, вирус-убийца вряд ли уничтожит человечество. Потому что успешный вирус не убивает без разбора. В конце концов, вирус нуждается в носителях, чтобы продолжать свое существование. Вот почему – при всем необходимом политическом, научном и технологическом предвидении в отношении надвигающейся пандемии – не следует упускать из виду все смертельные болезни в нашем обществе, поскольку чисто статистически смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, «болезни насилия», болезней органов дыхания, рака и инфекций до сих пор является преобладающей. Особенно много страниц в этой книге я уделил области инфекционной медицины, поскольку исследование новых заболеваний всегда напоминает детективный сериал. Разыскивается преступник. Нужно тщательно проанализировать его почерк, а это, в свою очередь, требует вскрытия как можно большего количества трупов. Ведь на этом строятся все дальнейшие междисциплинарные исследования специалистов из всех областей медицины.
Мой вывод: научный и фактический подход гамбургской судебной медицины хорошо зарекомендовал себя во время последних эпидемий и пандемии. Подозреваемых теперь называют ВИЧ-1, ЭГКП или SARS-CoV-2. Находчивые ученые взломали их генетический код; мы проанализировали и задокументировали их смертоносные свойства, сделали возможными меры защиты и противодействия с помощью медикаментов и вакцинации.
Вне всяких сомнений, у нас, судебно-медицинских экспертов, чрезвычайно насыщенная, творческая и жизненно важная профессия. Мы отнюдь не бессловесные белые призраки, которые занимаются вскрытием трупов, лежащих на железных столах при искусственном освещении, чтобы обнаружить пулевые и ножевые ранения. Скорее, нам приходится тщательно анализировать мертвых, сначала на месте обнаружения трупа, а затем в секционном зале, обращаясь при этом к многочисленным методам современных технологий, чтобы всегда находить новые пути для здоровой и долгой жизни. Хотя умерших невозможно оживить, можно оградить других людей от неестественной смерти. Понимая язык мертвых, мы можем спасти много человеческих жизней.
Благодарю!
Я благодарю своих преподавателей, открывших мне позитивное значение и важность судебной медицины. Они научили меня гореть любимым делом.
Хочу также сказать спасибо всей команде Института судебной медицины университетской клиники Гамбург-Эппендорф, которая всегда поддерживала меня на протяжении почти пятидесяти лет. Мы невероятно сплотились во время пандемии, когда потребовалось провести вскрытие всех жертв коронавируса. Руководствуясь девизом «Мы учимся у мертвых ради живых», мы продемонстрировали, как можно достичь научного прогресса благодаря убеждениям, творчеству и доверительному, гармоничному сотрудничеству.
Своей книгой я также хотел бы выразить особую благодарность другим коллегам из университетской клиники Гамбург-Эппендорф, властям Гамбурга и многочисленным друзьям-ученым из Германии и других стран, которые расширили наши знания о возбудителях инфекций ВИЧ/СПИД, ЭГКП и COVID-19. Без вас результаты никогда не были бы так быстро внедрены в клиническую практику. Спасибо за вклад в этот звездный час науки!
Мои искренние соболезнования и уважение погибшим и их семьям. Нужно помнить многих представителей особо уязвимых групп населения: пожилых и людей с хроническими заболеваниями, чьи жизни беспощадно унесла пандемия. Я также благодарю умерших и их родственников за согласие на научное исследование трупов.