– Ух!
– Не переживайте, вы были не первым. – Она увидела что-то впереди, и ее улыбка погасла.
– Этого нам только не хватало.
Посредине дороги в ту же сторону, что и мы, тащился высокий, худой мужчина. Даже со спины я узнал человека, которого чуть не сбил, когда ехал на вскрытие. Он как будто не замечал приближение «Лендровера».
– Эдгар, дай проехать. – Рэйчел вздохнула, почти остановившись.
– Вы его знаете? – спросил я.
– Его здесь все знают. Он постоянно проделывает такие штуки.
– Мне это знакомо. – Рэйчел взглянула на меня, и я в ответ пожал плечами. – Недавно чуть его не задавил и из-за него свернул на дамбу.
– Готова поспорить, тогда вам это показалось выходом. – Она опустила стекло и высунулась в окно. – Эдгар, пожалуйста, сойди с дороги.
Ситуация была абсолютным повтором того, что два дня назад случилось со мной. Мужчина, не спеша и не оглядываясь, семенил посреди дороги. Мешковатый плащ шлепал по коленям, резиновые сапоги топали по земле.
– Что он такое несет? – спросил я. Согнутыми руками Эдгар что-то прижимал к груди, но со спины я не мог разглядеть, что именно.
– Бог его знает. Он вечно кого-то спасает, даже если его находки не нуждаются в спасении. – Рэйчел снова высунулась в окно. – Эдгар, ну пожалуйста!
Костлявый человек не уступал и ничем не показывал, что слышит ее.
– Черт тебя возьми! – Рэйчел остановила машину, вылезла, а за ней я. Мужчина не казался агрессивным, но каким бы ни был тощим, ростом ее превосходил. Кстати, меня тоже. Она пошла за ним. – Эдгар, это я, Рэйчел.
Только тут он как будто заметил ее присутствие. И не глядя на нее и не прерывая шага, ответил:
– Я спешу.
– Знаю. Но ты должен идти по краю, а не посередине дороги. Я тебе уже это говорила. – Тон Рэйчел был твердым, но дружеским. – Что тут у тебя?
– Больно.
Он говорил тихо, приглушенно, словно был чем-то расстроен. Но, по крайней мере, ответил, что было больше того, чего я добился от него в прошлый раз. Я держался позади, чтобы не вывести его из себя, но заметил, что он прижимает к груди комок игл. Еж – неподвижный, неживой. В прошлый раз была чайка.
– Он умер, Эдгар, – осторожно проговорила Рэйчел. – Ты ему ничем не поможешь.
– Больно, – повторил он.
Рэйчел покосилась на меня с видом: «Ну, что тут поделаешь?»
– Ладно, Эдгар. Но ты должен идти по обочине. По обочине – понял? А не посередине дороги. Тебя могут сбить, как чуть не сбили два дня назад. Помнишь доктора Хантера?
Выпученные глаза мужчины скользнули по мне.
– Привет, Эдгар, – поздоровался я.
На его шее зашевелился кадык, но это было только знаком, что он заметил меня. Рэйчел потянула меня назад.
– Вам лучше не приближаться. Он не любит ничего нового.
Я неуверенно посмотрел на похожую на пугало фигуру.
– Вы уверены, что вам ничего не грозит?
– Не беспокойтесь, он безвредный.
Я отстал, но держался достаточно близко на случай, если потребуется мое вмешательство. В Эдгаре не чувствовалось агрессии, но страх заставляет человека совершать непредсказуемые поступки. Каким бы он ни был тощим, придя в волнение, способен бессознательно нанести другому травму.
Но Рэйчел уже потянула его за грязную руку к краю дороги. Уговаривала, но так тихо, что я не слышал слов. Номер удался. Убедившись, что Эдгар сошел на обочину, Рэйчел вернулась.
– Поехали, пока он не передумал.
Мы сели в машину, и она осторожно двинулась вперед. Обгоняя, держалась как можно дальше, пока мы не оставили его позади.
– Его не задавят? – спросил я.
– Машин здесь немного. Если даже мы отведем его домой, он немедленно снова тронется в путь.
– Вы представляете, что с ним такое?
– С медицинской точки зрения, нет. Он не ориентируется в том, что происходит вокруг. Может – аутист, но этого никто не знает. У него пунктик по поводу раненых животных, вечно кого-нибудь спасает. Понятия не имею, что он с ними делает.
Я не психиатр. Но если предположить, что он страдает аутизмом, нужно признать, что у него имеются и другие психические нарушения.
– Где он живет?
– В разваливающемся домике в Бэкуотерсе. Я несколько раз проезжала мимо. Мрачное зрелище. Вам надо взглянуть на то место, если вы решили, что мы живем на отшибе.
– Один? – По поведению Эдгара я бы заключил, что он не способен поддерживать себя.
– Сейчас один. История такова: он то ли ученый, то ли натуралист. Был женат, имел дочь, но девочка однажды исчезла. Пошла поиграть к подруге и не вернулась. Считается, что она утонула, а Эдгар после такого удара так и не пришел в себя. Жена от него ушла, и он проводит все свое время, обходя Бэкуотерс в поисках дочери. Если, конечно, верить рассказам здешних жителей, – добавила она.
– Полиции так и не удалось обнаружить ребенка? – спросил я, пораженный отголоском истории Эммы Дерби. Если все это правда, сестра Рэйчел была не первой жертвой в здешних местах.
– Не удалось. Но это не имеет отношения к Эмме, если вы это имели в виду. То, о чем я рассказала, произошло двадцать с чем-то лет назад и обросло всяческими слухами. Есть такие, кто утверждает, что Эдгар убил собственную дочь или что он спасает птиц и зверушек, потому что не сумел спасти ее. Все стоит принимать со здоровой долей скепсиса.
Мы оказались на окраине города, и Рэйчел замолчала, когда перед нами появилась табличка: «Добро пожаловать в Кракхейвен». Ниже кто-то распылил из баллончика слова: «И сразу вали назад!»
– Броско! – сказал я, чтобы переменить тему разговора.
– Еще не то скажете, когда въедем в город.
Мы миновали группу бунгало и попали на главную улицу, где стояли кирпичные и облицованные галечником магазинчики. Рэйчел остановилась у цементной пристани, где на краю, напоминая окаменевшие стволы деревьев, торчали причальные надолбы.
– Джемми написал, какого типа нужны свечи. – Она протянула кусочек бумаги с написанными от руки закорючками. – Заправка дальше по дороге, не промахнетесь. Мне надо купить кое-что из продуктов. Давайте встретимся на этом месте, скажем, через полчаса.
Я согласился, стараясь скрыть неожиданное разочарование. Чего я ожидал? Что Рэйчел будет водить меня за руку?
– Раз уж я здесь, подскажите, что мне стоит посмотреть?
– Это зависит от того, насколько вам нравятся закрытые магазины и грязь.
– Надо понимать так, что смотреть здесь нечего. – Я покосился из окна на усталый прибрежный город.
– Боюсь, что так. Кракхейвен перевернулся «брюхом кверху» задолго до того, как я здесь очутилась. Все обанкротились, открыты разве что фургон, где продают рыбу с картофелем, да бьющаяся из последних сил кофейня на набережной. Если надоест осматривать достопримечательности, можете там выпить приличный кофе латте.
– Почему бы нам там и не встретиться? – предложил я, прежде чем успел подумать. Рэйчел удивленно подняла на меня глаза, и я выругал себя за то, что поставил ее в неловкое положение. Стал прикидывать, как лучше выпутаться, но она в свою очередь удивила меня:
– Угостите меня пирожным?
Я притворился, что размышляю.
– Не исключено.
– Тогда до встречи.
Глава 12
Нет печальнее зрелища, чем рабочий городок, в котором больше нет работы. Кракхейвен был именно таким. Курортное местечко на побережье в выходные бы бурлило. Здесь на главной улице царило запустенье, и половина дверей на маленькой набережной была на замке. У сувенирной лавки был такой вид, словно ее годами не открывали. Витрина затянута целлофаном, чтобы сохранить экспозицию от солнца, но углы отлепились и жалко обвисли. Вместе с крабами, безделушками из ракушек и выцветшими открытками валялись дохлые мухи, словно хозяин, однажды заперев лавку, больше не вернулся.
Люди были, но совсем немного. Озабоченные мамаши, бросая по сторонам взгляды, толкали коляски с младенцами, подростки на лавке провожали глазами прохожих, словно видели в каждом потенциальную жертву. Когда я проезжал через город в прошлый раз, не очень приглядывался к окружающему, поглощенный мыслями о предстоящей операции по извлечению тела. Теперь же понял, какое это унылое место.
Выйдя к бухте, я посмотрел в море, но там, где рассчитывал увидеть плещущуюся воду, была только маслянистая грязь, хотя время отлива еще не наступило. Бухта заилилась, поросла водорослями и жесткой, как проволока, травой. В то, что еще осталось от воды, выдавался ненадежный на вид деревянный причал с привязанными лодками, но он казался каким-то временным сооружением.
В грязи копалась белая с черным птица на тонких, похожих на ходули ногах. Ланди говорил, что устье годами зарастало, а здесь проблема стояла еще острее. Пройдет несколько лет, и бухта совершенно задохнется, и тогда исчезнет смысл существования городка.
Неудивительно, что здешние жители поддержали планы сэра Стивена Уиллерса по строительству пристани для яхт. После встречи с ним я решил, что ему никто не сможет помешать. И уж конечно, не защитники окружающей среды. А для влачащих жалкое существование аборигенов новые рабочие места и перспектива возрождения – это спасательный трос. Но я также вспомнил, с какой небрежной манерой сэр Стивен разглядывал останки сына, и радовался, что в будущем мне не придется испытывать его холодный, безразличный взгляд. Любой союз с ним – все равно, что договор с Мефистофелем о продаже души.
Еще потолкавшись на набережной, я повернулся спиной к бухте и пошел к автозаправочной станции, в сторону, указанную мне Рэйчел. Устье заросло не так сильно, как бухта, – грязь лежала полосами наподобие волн. У кромки берега плавала мертвая чайка – глаза выклеваны, голова безвольно моталась на воде. Ее вид напомнил мне об Эдгаре, бродящем в поисках раненых животных. Или мертвых, поправился я, вспомнив ежа. Он явно не видел разницы.
Хорошо бы рассказанная Рэйчел история оказалась всего лишь местной легендой. Но я сомневался, что такую могли сочинить от начала до конца. Пусть стерлись какие-то детали или их, наоборот, приукрасили, в маленькой общине, как здешняя, исчезновение девочки даже за двадцать с лишком лет не могло забыться. И поведение отца, продолжающего искать дочь, не слишком абсурдно. Оглядываясь на себя после смерти Кары и Алисы, я не могу утверждать, что вел себя разумно. Горе – разрушительное ч