Ничего не ответив, Ренслоу бросил непонимающий взгляд на Шейна и это было единственной реакцией на слова Джентри.
— Я прошу вас не покидать город, — продолжал Джентри. — А сейчас можете быть свободны.
— Благодарю.
Шейн и Ренслоу вышли в прохладу пустынных улиц. Ренслоу глубоко вздохнул и произнес:
— До чего же хорошо…
В молчании раннего утра их шаги звучали таинственно и глухо. На небе еще был виден бледный серп луны. Проехавший молочный фургон испугал кота, и тот нырнул в подворотню. Шейн и Ренслоу были одни в этом сонном городе.
Пройдя сотню шагов, Ренслоу первым нарушил молчание.
— Я ничего не понимаю. То, что сказал Джентри, до меня не доходит. Если вы подобрали клочки и сложили их, то почему в убийстве обвинили не меня?
— Джентри не видел записки Мелдрума.
— Что? Он ведь говорил именно о ней!
— Он думал, что это так. Мы поднимемся ко мне, и я вам всю объясню.
Они прошли через маленькую служебную дверь, и Шейн провел Ренслоу в свое бывшее жилище на втором этаже, теперь служившее ему конторой.
После его потасовки с Эрнстом гостиная была в плачевном состоянии. Под изумленным взглядом Ренслоу Майкл обошел комнату, поднимая опрокинутую мебель, и кое-где навел порядок. Потом он открыл шкафчик с ликерами.
— Что будете пить?
Ренслоу внимательно осмотрел бутылки и остановился на бурбоне. Шейн же предпочел коньяк. Он поставил на стол стаканы, сифон и кувшин со льдом.
Ренслоу сел за стол, Шейн, перекинув ноги через подлокотники утонул в кресле. Они закурили и выпили в полном молчании. Майкл не торопился начинать разговор.
Наконец после небольших колебаний Ренслоу заговорил:
— Я слышал один разговор в тюрьме… похоже на то, что они поймали мышку, которая убила Карла…
— Они задержали молодую женщину, которую вы видели у Моны… после смерти Мелдрума.
— И она… так кто-то сказал, что это ваша жена?
— Да.
— Но как же так… Я ничего не понимаю. Скажите, между нами, вы знаете содержание той записки? Ведь я должен был помчаться к Карлу и убрать его, чтобы он не выдал меня полиции якобы за убийство сестры. И если в полиции прочтут это письмо, им будет наплевать на то, что я ни в чем не виновен. Безусловно, они отправят меня без промедления жариться на электрическом стуле.
— Да, вы близки к истине.
— Я не понимаю, почему вы не показали им этого письма. Меня из тюрьмы выпустили, так что теперь все подозрения падают на вашу жену. Ведь если не я, так только она могла убить Карла.
— Может быть, мне больше по душе ваше общество?
— Идите знаете куда? Вы что-то замышляете, я уверен в этом.
— Да, — признался Шейн. — Я сделал фальшивку, подделав подпись Мелдрума. Это письмо Мелдрума у Джентри, а подлинное у меня. В подложном письме Мелдрум признается, что убил Леору, и угрожает, что если не получит вознаграждения за молчание, то обвинит вас в том, что вы его наняли. Он предусмотрел и тот случай, если вы вздумаете от него избавиться, и для страховки подготовил еще одно письмо, которое будет опубликовано в случае его смерти.
— Теперь понятно, почему меня освободили. Какова цель вашей игры? Почему вы сделали это для меня и бросили жену на произвол судьбы?
Майкл зашевелился в кресле.
— Только одно — деньги.
— Понятно. И если я не ошибаюсь, в случае моего отказа вы предъявите полиции подлинник, и у меня на шее будут два преступления?
— Браво!
— Но я-то ведь никого не убивал! Ни того, ни другого!
— Не убивали?
— Клянусь вам!
— Ваши клятвы мне ни к чему, — холодно парировал Шейн. — Но, безусловно, это очень заинтересует полицию. Вы знаете, как это обычно бывает. Сперва исполнят, а уж потом задают себе вопросы.
Ренслоу подскочил. Его била дрожь.
— Да, да, тогда мне конец. Я это сразу понял, прочитав письмо. У меня потемнело в глазах… И если бы я не разорвал этого письма и так неосторожно не оставил его там…
— Эта ошибка обойдется вам очень дорого. Очень дорого.
Ренслоу дрожащей рукой поднял стакан. Бурбон потек у него по подбородку.
— Я пропал, это конец. Я не возражаю, но у меня сейчас мало денег, и я не знаю, смогу ли я…
— Не пудрите мне мозги. Зарубите на носу, что я не играю в игрушки. Лучше подсчитайте, сколько может стоить ваша шкура.
— Неизвестно, что я получу, а пока у меня только ежемесячное пособие.
— Которое намного больше того, что вы получите, если вас осудят.
— Знаю. Я ведь сказал, что не стану спорить. Я не совершал преступления, но если вы покажете мне подлинное письмо, мне крышка Я просто хочу, чтобы вы поняли, что сейчас я не богат.
— Неважно. Вот, выпейте еще.
— Да, мне необходимо выпить.
Ренслоу наполнил свой стакан, медленно опорожнил его и продолжал дребезжащим голосом:
— Я не собираюсь жадничать, говорю вам откровенно. Я отдам вам все, что удастся собрать, до последнего цента…
— А сколько вы сможете собрать? Пятьдесят тысяч?
— Пятьдесят ты?!. Что с вами? Где мне достать такие деньги?
— Тогда двадцать пять тысяч, идет?
У Ренслоу перехватило дыхание. Открыв рот он посмотрел на Шейна и запричитал:
— Вы просто сумасшедший! Ненормальный! Это будет чудо, если я смогу собрать две тысячи долларов!
— Мелкой монетой! — ехидно заметил Шейн.
— Клянусь вам, я не смогу достать больше.
— Тем хуже для вас. Я не знал, что даром теряю время с нищим. Нужно было оставить вас в тюрьме.
— Проклятье! Вы очень жестоки. Я ничего больше не смогу сделать.
— А разве вы не наследуете миллионы?
— Не ранее того, как все будет закончено. По крайней мере не раньше, чем через год. Если вы сможете подождать…
Насмешливый хохот Шейна заглушил лепет Ренслоу.
— Все ясно…
Он нахмурился и погрузился в раздумья. Ренслоу хотел что-то сказать, но Майкл жестом остановил его.
— Подождите, я сейчас подумал вот о чем. Может быть, мне стоит продать товар другому покупателю… Как глупо, что это не пришло мне в голову раньше! Если вас осудят за убийство сестры, то Трипу достанется все состояние жены. Он получит миллионы, не так ли?
— Боже мой! Не делайте этого! Неужели вы хотите продать меня тому, кто больше даст?
— Почему бы и нет? Для меня вы всего лишь возможность заработать деньги. Трип — деловой человек. Он сразу смекнет, что он выиграет, если вас засудят. Уж он-то заплатит! Это будет лучше со всех точек зрения. И пользы больше. Отдав вас в руки фликов, я не только заставлю Трипа платить, но и спасу жену. Совсем неплохо!
Шейн со смехом поднял стакан и выпил.
— Да, вы способны на это, — со вздохом отметил Ренслоу.
— А почему бы и нет? Вчера я сказал вам, что мне нужен виновный, и он у меня будет, неважно, кто…
Ренслоу вдруг вскочил и заорал:
— Вы сошли с ума! Я не позволю сделать это. Может быть, вы поступили не слишком умно, сохранив это письмо. Никто о нем не знает, и, если я убью вас, этого тоже никто не будет знать.
С горящими от гнева глазами он повернулся и схватил стул. Шейн засмеялся ему в лицо:
— Поставьте стул. Мертвых уже более чем достаточно.
— Вы сами лезете на рожон!
— Не валяйте дурака. Вы не далеко продвинетесь, если я разобью вам морду. Итак, ваши предложения…
Ренслоу колебался. Пальцы его разжались и выпустили стул.
— Вы знаете, что я не могу предложить вам так много, как Трип, — начал он, — у меня нет кругленького счета.
— Поставьте стул и сядьте.
Ренслоу сел. От резкого взрыва ярости он задыхался и был очень бледен.
— Вот так-то лучше. Послушайте, разве вы не можете достать денег под будущее состояние? Тот, кто должен унаследовать несколько миллионов долларов, безусловно, может достать несколько тысяч… Это не составит труда.
— Я не уверен, смогу ли…
— Послушайте, пять тысяч долларов — это ведь не сумма. Что вы скажете на этот счет?
Ренслоу опорожнил стакан, и щеки его стали понемногу приобретать естественный цвет. Он медленно наклонил голову.
— Я полагаю, что смогу достать такую сумму. Мона… Она знакома с богатыми людьми.
— Устраивайтесь, как знаете, но завтра в полдень — последний срок.
— Вы даете мне слишком мало времени.
— Я не могу дать больше.
— Хорошо. Я попытаюсь…
— Советую вам добиться успеха. Завтра в полдень жду вас здесь с деньгами, иначе подлинник будет отправлен в полицию.
— И если я приду?..
— И если завтра придете с пятью тысячами долларов, то будете вне всякой опасности. Я вам это гарантирую.
— Вы не подстроите какую-нибудь неожиданность? Не пойдете к Трипу с предложением заплатить подороже?
— Если вы мне не доверяете, тем хуже для вас. Если хотите знать, я расписок не даю. Чтобы дать вам шанс, мне приходится играть с огнем. Так что все строится на доверии…
— Да, видимо, так и нужно. Хорошо, я достану деньги.
— И вы об этом не пожалеете.
Когда Ренслоу ушел, Майкл открыл окно и взглянул на просыпающийся город. Он вдруг подумал, что уже более двадцати четырех часов, с того момента, когда телефонный звонок поднял его с постели он не смыкал глаз.
Майкл подошел к телефону, набрал номер Трипа и довольно доли ждал, пока сонный швейцар не снял трубку.
Майкл попросил к телефону мистера Трипа, но швейцар заявил, что не может быть и речи о том, чтобы разбудить хозяина в столь ранний час. Шейн настаивал, и, наконец, швейцар сдался.
И вот на другом конце провода раздался раздраженный голос Трипа:
— Мистер Шейн? Черт побери, что за срочность? Неужели нельзя подождать до утра? Я уверен…
— Напрасно вы так уверены. Ущипните себя и проснитесь, чтобы мне не пришлось повторять дважды. У меня в руках записка, которую Карл Мелдрум послал вашему шурину в «Телли-Хо». Мелдрум утверждает, что был свидетелем убийства вашей жены, и требует деньги за молчание. Как вам известно, Мелдрум убит, и это единственная улика против Ренслоу. Если я уничтожу записку, Ренслоу получит половину наследства, но если я отдам ее полиции, Ренслоу будет осужден. Он предложил мне пять тысяч долларов, чтобы я уничтожил записку. Сколько дадите вы за то, чтобы отдать ее в полицию?