— Давай. — согласился следователь. — Найдется ваша Тамара.
— Уверен?
— Да конечно. Была б она в руках маньяка, он давно бы ее телефон вырубил. А вы ей сколько раз звонили, и ничего. Но медиуму вашему скажи, пусть едет домой, поглядит, в чем была одета его подруга. Ты там не дергайся, я скоро приеду. Пожрать что-то есть, или купить по дороге?
— Были блинчики, но их мы съели… — виновато ответила я.
— Понятно, с перепугу аппетит разыгрался. — усмехнулся Поливанов. — Ладно, зайду по дороге в кулинарию.
Моргунов выслушал версию следователя и, вроде, слегка успокоился.
— Думаешь, она прическу делает? — с надеждой заглядывал он мне в глаза. — Столько времени?
— Кроме прически, может и маникюр с педикюром. — пожала я плечами. — Сергей… Артур, едь домой и купи по дороге мясо. А то приедет Тамарка, голодная, а в холодильнике мышь повесилась.
— Да, поеду на рынок. Извини за беспокойство. — он заметно повеселел, оделся и вышел.
Я осталась ждать Поливанова. Несмотря на то, что версия с салоном красоты или подтяжкой лица казалась вполне реальной, беспокойство никак не проходило. Я металась по квартире, попыталась протереть пыль на полочках шкафа-витрины, но сбросила на пол любимую кофейную чашку, потом красную вазочку с ручной росписью, и на этом решила уборку закончить.
Каждые полчаса я набирала телефон Тамары, но он по-прежнему был отключен. Когда, наконец, пришел Поливанов, я была в состоянии, близком к истерике.
— Витя, но все-таки… Ты не мог бы дать задание поискать Тамару?
— Где? У нас в городе штук 15 одних салонов красоты. А если она пошла к мастерице на дом?
Он выгрузил из сумки упаковку с блинами и пошел на кухню разогревать. Я растерянно посмотрела ему вслед. По-хорошему, это я должна кормить своего мужчину, вернувшегося с тяжелой и грязной работы. Но я не могу сейчас даже думать о готовке или еде. Я должна знать, что с Тамарой все хорошо!
Я снова набрала номер Тамары, а потом позвонила Моргунову:
— Ну что, она не объявилась?
— Нет. — он тяжело дышал, а голос слегка дрожал. — Лиза, прошло 8 часов. Где она может быть?
— Не знаю. — я боролась со слезами. — Вообще-то, если она куда-то в СПА пошла, там может быть и десять часов…
Но я сама не верила в то, что говорила. Тамара просила купить мясо к обеду, обещала вот-вот вернуться. Если бы процедура занимала весь день, она бы знала об этом заранее!
Поливанов принес в комнату румяные блинчики, заварил чай, и мы поужинали, всячески стараясь делать вид, что нам весело и спокойно на душе. Затем мы снова посмотрели фильм. Телефон Тамары не отвечал, я все рвалась позвонить Моргунову, но Поливанов убедил меня, что не стоит — когда Тамара приедет домой и поужинает, она позвонит сама. Но мне казалось, что сам он нервничает все сильнее. Я сидела как на иголках, и буквально подпрыгнула на стуле, услышав звонок мобильника. Это был Моргунов:
— Лиза, уже половина двенадцатого… Все салоны давно закрыты! Где же Тамара?
Дальнейшее я помню, словно во сне. Выпавший из моих рук мобильник взял Поливанов. Он о чем-то расспрашивал Моргунова, затем куда-то звонил, отдавал распоряжения. Наконец, он обернулся ко мне:
— Лиза, ее будут искать. Но… Как найти человека в миллионном городе, если телефон не работает, и нет даже малейшего представления, куда она могла пойти? Я запросил телефонную станцию, они определят район, в котором был принят последний звонок. Но радиус определения около двух километров, не знаю даже, чем нам это поможет…
Тут раздался настойчивый звонок в дверь. Поливанов бросился открывать, я понеслась следом, почему-то вообразив, что это Тамара. Но из коридора раздался знакомый мужской голос:
— Витя, прости, я к вам приехал… Не могу я дома оставаться. С ума там сойду.
Я вернулась в комнату и без сил опустилась на диван. Мужчины о чем-то посовещались в коридоре, а затем с суровыми лицами зашли в комнату. Поливанов обратился ко мне:
— Лиза, я все понимаю… Но послушай меня. Каждый год в городе пропадает около сотни жителей. Из них две трети — женщины. И большинство мы не находим ни-ког-да.
Он на секунду осекся, затем продолжил:
— И Тамару мы, скорее всего, не найдем. По крайней мере, не быстро. Если… если ты нам не поможешь.
«Лиза, ты не оставишь меня в лесу, в темноте!» — слова прозвучали в моей голове так отчетливо, словно Тамара произнесла их, склонившись к моему уху.
Не дождавшись моего ответа, он повернулся к Моргунову и взял из его рук большую цветную фотографию. Я невольно вскочила с дивана.
— Лиза, садись. — мягко, но твердо сказал Поливанов. — А теперь возьми ее фото.
— Но ты же не думаешь… — я с ужасом смотрела на следователя.
— Возьми. — он протянул мне фото.
— Но Тамара… Нет! Ты же говорил, что с ней все в порядке… Что она… Что маньяк не дал бы ей полдня говорить по телефону! Ну, ответь же!
Но Поливанов, не отвечая, вручил мне фотографию подруги.
На этот раз я не видела никаких видений. Ничего не изменилось перед глазами, лишь в голове, словно эхо, зазвучало:
— Лиза… Прости меня, Лиза. Я не смогла тебе помочь. И уже никогда не смогу…
Фотография вывались из моих рук, и я зарыдала. Слезы душили, сдавливали горло, и, чтобы не умереть, не разорваться изнутри, я вскочила на ноги, и начала сбрасывать на пол чашки со стола. Голос, наконец, вернулся ко мне, и я начала орать на Поливанова:
— Это все ты, ты погубил Тамару. Ты подозревал меня, подозревал Володьку, ей пришлось влезть в это дело. И ты. — я повернулась к Моргунову. — Она в тебя влюбилась, и думала, что ты ее не любишь. Ты не смог ее убедить, она хотела тебе доказать… Все из-за вас, мужиков, из-за вас, ненавижу…
Рыдания вновь скрутили, и я, захлебнувшись своим криком, осела на пол, раскачиваясь от внутренней боли. Поливанов сел прямо на пол рядом со мной, обнял меня за плечи и начала гладить по голове, словно маленькую.
— Лиза, я все понимаю… — забормотал Моргунов, нависая над нами. — Но надо найти Тамару… Вы же не откажетесь мне помочь?
— Да!!! — закричала я. — Я буду смотреть на фотографии, сколько придется. Я поймаю этого гада! Не понимаю, почему пока не могу узнать его имя, но я его узнаю! Это же из-за меня, я знаю, из-за меня…
Я вновь зарыдала. Не знаю даже, кого мне было жаль больше — Тамару или себя. Погиб единственный человек, который меня по-настоящему любил. Она умела любить… Но теперь я найду его. Я не стану обращать внимания на жуткую боль в висках. Я не стану больше жалеть себя. Я найду его, клянусь, Тамара!
Глава 22
Весь январь я просидела дома, обложившись фотографиями Веры, Тамары и пропавших девушек. Но пережитый стресс плохо повлиял на мои способности медиума. Если раньше, взял в руки фото, я словно начинала видеть мир вокруг глазами одной из погибших, то теперь четкой картинки я не могла увидеть вообще. Перед глазами, как в калейдоскопе, постоянно сменяясь, мелькали картинки: черный тоннель с ослепительным светом в конце, рыхлая земля вокруг, еловые ветки, чьи-то размытые лица…
Боль в висках притупилась, но ужас, сжимавший сердце перед тем, как я проваливалась в другую реальность, никуда не исчез. Казалось, он даже стал сильнее, словно предостерегая от чего-то невыносимого. А на выходе из транса ждало отчаяние. Тамара погибла, пытаясь мне помочь… а я не могу сдержать данное ей слово.
К сожалению, Моргунов, на чью помощь я серьезно рассчитывала, быстро сошел с дистанции. Вместо того, чтобы сидеть вместе со мной, раздумывая, как мне снять блок, он все больше пил, словно пытаясь забыться. Я даже не ожидала, что гибель Тамары так его подкосит. В любом случае, разбираться со своими кошмарами мне пришлось в одиночестве.
Поливанов же целыми днями опрашивал свидетелей, пытаясь поминутно восстановить, что же происходило в тот злосчастный день — 4 января. Благодаря нашему созвону можно было предположить, что Тамара погибла в 14.56 по местному времени. Именно тогда сначала был сброшен мой звонок, а потом отключился ее мобильник. Из дома же она, по свидетельству Моргунова, выехала примерно в 10 утра. Но куда она поехала?
Было установлено, что в половине одиннадцатого утра она побывала в своей квартире. Когда она открывала дверь ключом, сверху спускался сосед, который и дал показания. Сколько времени Тамара провела у себя дома, выяснить не удалось. Зато удалось выяснить, что последние звонки были сделаны примерно с того места, где городская трасса переходила в лесную. У сожалению, пересекла Тамара городскую черту или нет, установить было невозможно.
Разумеется, первым под подозрение попал зять Веры, Михаил Федоров. Тамара точно какое-то время подозревала его, и вряд ли после исчезновения Веры ее подозрения сильно уменьшились. Но тут следствие наткнулось на крепкое алиби. Гражданская жена Михаила, Глафира Степнова, готова была присягнуть, что с самого утра и до пяти вечера Михаил был дома. Соседка по площадке уверяла, что встретила Михаила около пяти вечера — он как раз выносил мусор. Более того, с домашнего телефона Михаил звонил одному из друзей. Проверили время звонка — 15.34 по местному времени. Конечно, теоретически, за полчаса он мог убить Тамару и вернуться домой, а Глафира могла хладнокровно лгать. Но это требовалось доказать, а доказательств не было.
Проверили алиби и Петра Тихонова, мужа Веры. По его словам, весь тот день он провел дома, заливая тоску по пропавшей жене алкоголем. Звонков или визитов соседей, подтверждающих алиби, увы, не было. Зато в квартире были найдены пять пустых пол-литровых бутылок водки с его отпечатками пальцев. Если он выпил эти бутылки за пару дней, конечно, у него не хватило бы сил вывезти кого-либо в лес и убить. Но пил ли он 4 января?
18 января ко мне снова зашел Вадим Нечаев. На этот раз я не стала отказывать ему, взяла фотографию Лены и честно попыталась впасть в транс. Но ничего не произошло. Я не очутилась в зимнем лесу, не услышала никаких голосов… Казалось, мой дар навсегда покинул меня.