Она сгорбилась в кресле, зажав ладони между колен, и в ее высоко поднятых плечах чувствовалось такое отчаяние, что у Алексея перехватило горло.
Он закончил. Она подняла к нему лицо:
– Где его похоронили?
Кис не знал, но обещал узнать.
– Уйдите теперь. Мне надо быть одной.
– Извините меня, Жюли. Не могу. Я оставлю вас на час, но через час вернусь. У меня к вам много вопросов. Слишком много, чтобы я мог позволить себе их отложить.
С этими словами, не дожидаясь ответа, он покинул квартиру.
Спустя час он нашел Жюли одетой и причесанной – если можно назвать прической простой хвостик на затылке, в который она стянула свои короткие волосы. Несколько светлых прядей, уже высохших, выбивались и вились вдоль шеи. Только нос ее оставался красным и припухшим, как и час назад. Она молча запустила его в квартиру и указала на кресло.
– Произносите ваши вопросы. Только поскорее, если возможно.
На данный момент Алексея больше всего интриговал этот немыслимый треугольник: Карачаев, его собственница-дочь, выжившая из круга папы всех остальных, – и вдруг жена! Яна не могла ее принять – или детектив жестоко ошибся по поводу дочери Карачаева.
– Вам известно, где находится Яна?
– Яна??? – В голосе женщины ему послышался почти ужас. – Она должна быть в Лондоне! Надеюсь, что ее нет в Москве?!
В Лондоне? Как бы не так… Не доплыла Яна до Лондона, даже до берега Московского моря она не доплыла…
Похоже, что и Жюли спохватилась, что не клеится что-то с Яной.
– Афаназий должен был ее отправить в Лондон сразу после отпуска – на стажировку по английскому… Я бы не приехала, если бы думала, что Яна здесь! Но где же она?! Если Афаназий умер… Выходит, они не улетели на Мальдивы?
– Не улетели. Дело в том, что Яна утонула на два дня позже, чем погиб ее отец.
Ему снова пришлось пуститься в пояснения. Жюли слушала его с жадным вниманием – чем-то она напомнила Алексею его самого в те моменты, когда мысль работала во всю мощь.
– Вы думаете, что это есть два убийства, которые связаны? Я бы, например, так подумала.
Кис кивнул.
– А кто это мог сделать?
Пришлось признаться, что детектив пока не располагает ответом на этот вопрос.
– Я надеялся, что вы мне поможете. Что вы знаете что-то такое, что…
– Но я не знаю ничего, сожалею… Я даже Яну никогда не видела. Афаназий хотел, чтобы я приехала, когда ее не будет в Москве… То есть сейчас как раз, даже раньше, пока Яна в Лондоне. Он хотел легализировать наш брак в России… Он обещал поговорить с Яной, пока они будут на Мальдивах, и подготовить ее к такой новости, что он женился…
– То есть Яна до сих пор ничего не знала о вашем существовании? О вашем браке с Афанасием?
– Нет, вы что! Она бы все сделала, чтобы разрушить! Она собственница. Так говорил Афаназий.
– Вы уже приезжали в Москву? Или это ваш первый приезд?
– Один раз, полгода назад… Когда Яна уезжала на зимние каникулы отдыхать в Эмираты.
– Иными словами, Яну вы никогда не видели?
– Нет.
– А Кешу, племянника Афанасия? Лялю?
– Не видела никого. Про Кешу слышала, Афаназий говорил. А Ляля – кто это такая?
– Как давно вы женаты?
– С прошлого декабря… Если можно, заканчивайте поскорее ваши вопросы. У меня сейчас истерика начнется.
– Я вас понимаю… Еще чуть-чуть, прошу вас. Где вы познакомились?
– В Париже. Он туда часто летал. Какие-то дела у него были. А с ним по делам встречался муж моей тети. Я как раз приехала к ним в Париж на Ноэль… Дядя пригласил Афаназия домой. Так мы и познакомились. А через год поженились.
– Во Франции?
– Во Франции, да… Афаназий как раз хотел сейчас легализировать наши отношения в России… Чтобы наш брак тут считался действительным… И с Яной хотел меня знакомить, когда она из Лондона вернется… Он думал, что сумеет на Мальдивах ее приготовить к этой новости.
– Как надолго должна была лететь в Лондон Яна?
– На месяц. Они на Мальдивах собирались провести три недели, потом неделю дома, потом она должна была улететь, а я приехать… Я ждала от Афаназия звонка, как мы договорились. Но не дождалась… Теперь понятно, почему… Сама ему звонила – не заставала. Боялась, что разлюбил, боялась, что Яна возымела в его сердце больше места, чем я…
В ее речи самым умилительным образом сочетались старинные русские слова – почерпнутые, видимо, в русской литературе, – с легкой неправильностью.
– А отчего он решил отложить разговор о вас до лета, коли вы поженились еще в декабре?
– Афаназий считал, что Яна может отреагировать крайне резко. И на этот случай он собирался ей сказать, что снимет ей квартиру, чтобы жила отдельно… Но он хотел дождаться конца учебного года, чтобы не помешать ей хорошо учиться. Он по гороскопу Рыбы, а это не есть решительный знак… Ему надо было созреть, если вы видите, что я хочу сказать…
– У вас русские корни, Жюли? Или вы чистая француженка?
– Я русская… Мама русская, папа тоже был, но мама вышла замуж второй раз за француза… Уехала жить во Францию, я еще маленькая совсем была. Моя мама меня выросла во Франции… – Жюли вдруг осеклась. – Я, кажется, не так сказала… Выросла? Нет, тут другое слово… Вырос… Вырастила! Вот как нужно!
– А фамилия?
– Отчим меня удочерил.
– Вернемся к Яне. Афанасий не говорил вам о каких бы то ни было людях, которые недолюбливают его дочь?
– Нет… Он говорил, что она трудная девочка… Что она выросла с отчимом, который ее не особенно любил… Что она иногда излишне резко требует к себе внимания, потому что она его недополучила в детстве… Что она на самом деле неплохая и что надо ее просто понять. И приручить. Только я всегда боялась этой Яны… Я тоже выросла с отчимом… И он тоже не слишком мною интересовался… Но мне никогда не приходила в голову мысль найти своего родного папу и его приватизировать. Может быть, потому, что мой папа не занимает такое интересное положение, как Афаназий? – Жюли горько усмехнулась. – Я никогда не встречалась с Яной, но мне почему-то представляется, что это очень заинтересованная девушка… Я неправильно сказала, сейчас, погодите… Вот, «меркантильная»! Я ее всегда боялась.
– Жюли, это очень важно, очень! Подумайте еще раз: не говорил ли вам Карачаев, что трудный характер Яны вызывает недоброжелательство к ней? Наживает врагов? Вспомните, прошу вас!
– Вы знаете, господин детектив, вы злоупотребляете моим мужеством… Я держусь из последних сил, чтобы не выставить вас вон, понимая, что вы ведете следствие… Но и вам также надобно понять, что я в очень большом шоке от известия о смерти Афаназия… И всю себя держу в кулаке, чтобы отвечать на ваши правомерные вопросы. Оцените это, пожалуйста, и не злоупотребляйте. Я хочу плакать и хочу это делать наедине с собой. Вам пора уходить.
Она была права, Алексей понимал. Он и вправду злоупотребил вниманием Жюли. Кроме того, ему и самому сейчас требовалось одиночество, чтобы переварить полученную информацию. Посему он покладисто откланялся, предупредив, что может позвонить назавтра, если потребуются уточнения…
Он покинул Жюли, пребывая в изрядном смятении. Она тронула его. Хотелось ее как-то защитить, поддержать… Приехала в чужую для нее страну, незнакомую и пугающую, – приехала к любимому мужчине, к мужу… Для того чтобы узнать, что он умер! Да не просто умер – убит!
Алексей очень оценил то мужество, с которым она уступила ему и ответила на вопросы. Но именно на фоне этого мужества особенно резко проступала ее беззащитность… Видимо, именно это сочетание и соблазнило Карачаева.
Ляля была сильной, слишком сильной, однозначно сильной. Мужество и великодушие – удел сильных людей – восхищают, но не вызывают трепетного чувства заботы, желания защитить. Яна же была эгоисткой – требовательной, капризной, утомительной. Судя по всему, о ней не надо было заботиться – она заботу брала сама, как в древности брали города.
…Нет, Алексей не случайно включил в ряд женщин, с которыми у Карачаева были отношения, его дочь. Кто бы что ни думал, а он уже давно понял: душа человеческая задействуется, реализует себя в самых различных отношениях. И там, где она не находит удовлетворения в одном типе отношений, – там она добирает необходимое ей в другом.
Он не соглашался с Фрейдом в его теории либидо. Алексей был убежден: не либидо, не половое влечение, не эдипов комплекс является причиной странных и порой болезненных отношений, нет! Просто душа желает жить в том типе отношений, который ей потребен на данный период. И если мужчине необходимо реализовать себя как защитника и покровителя, то он интуитивно ищет в женщинах натуру, которая позволит ему соответствовать этой роли. Весьма вероятно, что если бы эта роль была сполна отыграна в отношениях с предыдущей женщиной или с дочерьми, насытив его потребность быть защитником и покровителем, то для Жюли не оказалось бы места в его душе. Но это место оставалось до сих пор пустым. А свято место, как известно…
Впрочем, если очень честно, если самому себе в глаза, как мужчина мужчине, – то придется признаться, что Жюли просто-напросто обладала убойным обаянием. Не красавица, с красным носом, без макияжа, без малейшего кокетства, – она меж тем завораживала. Понять, чем именно, было совершенно невозможно – но ее хотелось утешать, гладить, баловать… Обнять ее всю своей заботой, как дорогими мехами…
В общем, Алексей вполне понимал Карачаева.
Глава 16
Однако дружба дружбой, а служба службой. Как бы ни сочувствовал, как бы ни верил детектив Жюли, а проверить ее показания следовало. Ведь у погибшего Афанасия Карачаева не просто вдова объявилась, а наследница !
Как Кис и обещал, на следующий день он связался с Лялей и выяснил у нее, на каком кладбище похоронили Афанасия Карачаева.
– Вы хотите навестить его могилу? – удивилась Ляля.
– Не совсем… Ляля, вы мне говорили, что со времен вашего разрыва очень редко, но все же встречались с Афанасием?