— Глотка ада.
— Что?
Роб остановился и мрачно, не по-детски, посмотрел вниз и объяснил:
— Место, куда сбрасывают… что осталось от людей. Естественное кладбище, господин Барон, — многозначительно закончил он. — Пойдемте, нас ждут.
Как я не всматривался, следы костей я не нашел. Но было темно и склон зарос, жирный кусок тропических джунглей спрятал все следы.
Глотка ада, ну надо же придумать такое поэтическое название.
Буквально в нескольких метрах вверх находился наш пункт назначения. Добротный трехэтажный дом, с широкой лужайкой перед ним. Попытки в классицизм (спасибо школьному образованию) угадывались по колоннам и барельефам.
Забора не было, зато обнаружилось пару десятков вооруженных людей, охраняющих периметр. Пацан, проходя мимо, словно палку проглотил, так выпрямился. Но они и не взглянули на нас.
Посыпанная розовым мелким камнем дорожка вела к большой террасе. С шиком, но скромно. Дон фавелы и выставлял свое положение, и не делал из этого показуху. Неплохо.
Густаву ждал у лестницы, улыбаясь по-дружески. Бросил теплый взгляд на сына и более прохладный на меня. Широким жестом главарь пригласил присесть, чем я воспользовался. Забираться в гору меня утомило немного.
Роба тут же отправили прочь, чему он не обрадовался, но хоть спорить не стал.
— Есть новости? — скорее не спросил, а утверждал я, с удовольствием вытянув ноги.
Вид с террасы открывался шикарный. Вниз рассыпались домики, горящие огнями, с этими их запутанными улочками и лестницами. Упирались почти в океан. Справа и слева возвышались темные горы, от них веяло влажным запахом тропического леса и прохладой.
А совсем далеко, так казалось что очень далеко, внизу, стремились ввысь высотки, расступаясь перед черной водой. Она шумела так, что доносилось досюда.
— Есть, Барон, — Густаву присел рядом, плеснул прозрачной жидкости из графина в низкие ребристые стаканы. — Мы взяли пилота.
Не знаю, дал он мне насладиться зрелищем или тянул время, но главарь замолчал. Всё равно расскажет, черт с ним.
Задыхаться от вида, я позабыл что это такое.
Дышишь и не можешь надышаться. Жадно смотришь, стараясь запомнить каждую деталь, не веря, что ты это видишь. Слышишь, нюхаешь, осязаешь, впитываешь каждой клеточкой.
Откуда во мне такое? Подарок духа или забытое чувство?
Меня подпитывала уверенность. Раз он позвал, скажет зачем. И Густаву, конечно же, не выдержал первым. Изобразил деятельность по розливу, прикрикнул на кого-то, чтобы принесли закуску, повздыхал и сообщил:
— Они приходили за вами.
И опять замолчал. Я бросил быстрый взгляд, слегка недовольный. И без того, понял, что место, где меня хотели убить — именно то, куда отправили полицию. Вот только зачем? Спасти или подтвердить?
— Что конкретно сказал пилот? — неохотно спросил я, отрываясь от невероятного Рио.
— Поддержка с воздуха, ему было приказано сопровождать наземную группу, — Густаву ускорился, сообразив, что мне надоели его игры. — В определенном месте, они шли, по земле, к рынку. Это была не эвакуация. Только сопровождение, запрет на снижение, даже в случае… В общем в том случае, что произошел. Съемка, Барон. Вот их приоритет. Был.
Значит, спасать наследника рода ди Сантуш никто и не собирался. Досадно, но ладно. Хоть прояснилось немного, если верить Густаву. Если не верить…
Черт, что же за этим стоит и как мне может помешать?
Для него я вроде Мертвый Барон, для фавел пока еще гринго, а для цивилизованного побережья я кто? Новый герцог ди Санту? Кто его, то есть меня, хотел убить и почему именно тут?
Опять вопросов оказалось больше, чем ответов.
Пришли за мной, но чтобы удостовериться в моей смерти. Так выходило. Двое убийц, которые могли дать ответы, мертвы. Феррейра, одна фамилия, не суть что заказчики, а не посредники.
Мало информации.
Я посмотрел на главаря, дона этого холма. Долго, тяжело посмотрел. Взвешивая насколько могу ему доверять в одном единственном вопросе.
— Клянусь душой, Барон, я не ничего не утаил, — побелевшими губами, но упрямо, сказал он.
Я отвел взгляд, обратил его к завораживающей мощи океана. Для меня было дико пользоваться репутацией… Не моей. Но ещё было дико не пользоваться ситуацией. Во что бы не верил этот человек, это рычаг. Инструмент. Возможность найти своих людей и помочь им.
— Ты его отпустил?
Вопрос, который решал многое. Что для него человек, не знающий почти ничего? Что его жизнь стоит для этого цепкого, но по сути загнанного в угол?
— Мы проводили его до границы фавелы, — Густаву раздраженно повел плечами. — Его контузило, но не сильно. Доберется.
— Есть ещё что сказать? — я чувствовал, что босс холма скрывает что-то.
Что-то незначительное для него, но важное для меня. Он тоже обратил взгляд к океану, давлеющему надо всем. Неумолимому и показательно тихому.
— Позволю высказать свое мнение, — Густаву вложил толику сарказма в свой голос, самую чуть.
Он перебирал бесчисленные браслеты на своей руке, глядя в место соединения воды и горизонта. Ласково поглаживал камушки на украшениях, медитировал.
— Сеньор… — усмешка, не наглая, безысходная. — Барон. Мне что делать с этим? За вами охотятся, сеньор. Гринго здесь, добыча там, — он махнул в сторону сверкающего огнями побережья. — Я не вмешивался годами в эти распри. Не удивляйтесь, Барон, я окончил университет и знаю много умных слов. Только тут они не нужны. Сейчас мы на грани. Возможно, уже за ней. Что делать мне?
Риторический вопрос. Я молчал, у меня иная задача и вроде как другая жизнь. Густаву, растеребив все свои амулеты, напрягся и собрался. Его профиль, подсвеченный скудными фонарями, стал резким, похожим на того зомби, что я невольно сотворил.
— Знаешь что? — отчаянно выпалил он, повернувшись ко мне и уставившись лихорадочным взглядом. — Всё пошло по… С одной стороны Карлос, свихнувшийся бесповоротно. С другой… Алемао, с которыми еще меньше шансов договориться, как бы это смешно ни звучало. А с третьей… ты. Барон, во плоти. Все уничтожат всех, вот что я думаю.
Алемао? Я зацепился за знакомое, но не мог давить на это. Мужик на грани, сейчас нельзя дожимать. Сейчас он готов на всё. На самые безумные поступки, на риск и безрассудство. Черт, я его понимал.
— А чего хочешь ты? — еле слышно задал я главный вопрос.
— Выжить, — коротко и честно ответил он.
Мы помолчали. Ночь была наполнена звуками, летучие мыши вились высоко в небе над нами. Их писк рассекал пространство, настойчиво и навязчиво. Кто-то шебуршился в идеально стриженном газоне. Что этим ночным существам человеческие порядки? С океана несло обещанием облегчения. Влагой, не удушливой, а освобождающей.
А мы молчали.
Я не хотел давать ему обещаний, а он не желал их слушать. Так же безмолвно мы выпили. Опустошили прилично, но кашаса провалилась в никуда, оцарапала крепостью горло и всё.
Я узнал, что хотел. Поднялся и потянулся, к чему слова? Густаву и без сотрясания воздуха понял. Взглянул. С надеждой, разочарованием и смирением одновременно.
Я понятия не имел, чем он живет. Да и, по правде говоря, не хотел.
Мне нужны мои люди, моя команда, моя семья. Это жгло меня, горело на подкорке и двигало вперед. Спасти, один шанс. Спасти всех, себя… Да к черту!
Меня никто не останавливал. Я шел прямо по идеальному газону, втаптывая идеальную траву. Оставлял следы, с которыми бороться не мне. Прокладывал видимый путь. Назло, вопреки, не зная и не понимая. Хер с ними!
Выскочил над «глоткой ада» и застыл перед обрывом смерти.
Какая мне разница, сколько тут мертвых? Безымянных, оплакиваемых, заслуженных и невинных?
Я смотрел вниз, до слез, обжигающих и таких скупых, что стало неприятно. И не видел. Никого из тех, кто лежал на холме. Что мне до этих людей? Я попал сюда по воле случая, но у меня есть цель…
Но меня обуревала ярость. Циничная, как мне казалось. Я хочу вернуть своих, во что бы ни стало. Положу ради этого всё…
А остальное… Пусть горит в огне! В глотке ада!
Как я сам дошел до дома Луиса, я не помнил. Брел по улочкам фавелы, злобно заглядывал в окна и нашел дорогу. На чистом упрямстве.
Все спали, дом встретил меня темнотой. Кроме окна дедка, где так же, как и в первую нашу встречу, транслировали футбол. Луис яростно сжимал в тщедушной старческой руке пульт и грозил им происходящему на экране.
— Шевелитесь, сволочи безногие… — шепотом орал он.
— Луис, — я облокотился на оконный проем, перевешиваясь наполовину в комнату. — Они аутсайдеры, почему ты за них болеешь?
За короткое время, что я побывал в этом странном и удивительном мире, я заметил, что команда ну вот вообще не ведущая. Успел в своей жизни переболеть за своих, много лет. Обида, глубокая и неистребимая, осталась во мне.
Мне хотелось понять.
— Сеньор! — он повернулся и улыбнулся во все далеко не тридцать два, но от души. — Да неважно, в какие они там игрульки играют! Если перестать верить в то, что важно, то какой смысл? Вообще тогда какой смысл, сеньор?
Луис отвернулся и приник к экрану, в картинку с жуткими помехами и прерываниями. Я по ушам видел, что он весь там, в игре. И неважно…
Я усмехнулся. Да какого хрена? Я найду парней, я спасу их. И себя.
И если для этого надо стать Мертвым Бароном, герцогом, да хоть девой Марией (но это не точно), я это сделаю!
Дедок опять обернулся, взглянул лукаво и подмигнул мне. Задорно, доверчиво, словно мальчишка. Я ответил взаимностью и расплылся в улыбке, как тот чеширский кот.
И не такие задачи решали, дедок! Что уж, чтобы «Флуминенсе» стали чемпионами Ла Лиги! Они сдались, а я то уж нет.
У меня задача гораздо проще. Найти шесть человек. Команду. Единственную семью.
С этими победоносными мыслями я и уснул. А проснулся под марш.
Снаружи громыхало, выбивали ритм каблуками и под стать ударяли в барабаны. Я проспал построение? Да не может быть!