Верный Лешич на правах друга и семейного врача часто у них бывал. Но даже наедине с ней был безупречен. Княгиня настолько свыклась, что, кроме мужа, есть еще и воздыхатель, что известие о прыжовской женитьбе стало громом средь ясного неба. Конечно, за Лешкину неустроенность Сашенька сильно переживала. Как-никак тридцать семь ему… Но все больше на словах, отпустить от себя уже не могла, вроде и не нужен, а без него – никак.
И невеста ей не нравилась. Нет, как гувернантка Наталья Ивановна княгиню устраивала. Но какая из нее, скажите на милость, Лешичу жена? Это просто смешно. Они не пара. Лишь испортят друг другу жизнь.
Попытка сие объяснить Прыжову окончилась неудачей. Лешич неожиданно поставил вопрос ребром: или он, или Диди! Пришлось смириться. Диди она обожала и бросать из-за собственнических чувств к Прыжову не собиралась.
Черт! А ведь Лешич приехал не к ней, а к невесте. Как же отодрать их друг от друга и отвести экс-воздыхателя к модистке?
– Рад тебя видеть, – Лешич, неотразимый в новом белом костюме, выпорхнул ей навстречу.
– А как рада я! Представить себе не можешь, – в ответ на касание Прыжова к ручке Сашенька чмокнула его в щечку.
И кинула взгляд на гувернантку. Ага! Ревнует. Ну-ну. Привыкай.
Лешич от внезапного поцелуя смутился, пробормотал:
– Садись, оладьи чудо как хороши, – и отодвинул венский стул, чтобы Сашенька смогла занять свое место за круглым столом.
Княгине налили чай с молоком. Взяв вилку, она потянулась за оладушками.
– Мамочка! Дядя Леша согласен. И мы пойдем купаться. Ура! – поделился радостью Володя.
Хорошо, что вилки из железа делают. А то княгиня ее переломила бы. Смолоду плавать неприученная, Сашенька и детям не позволяла. Но те, приехав в Ораниенбаум, рвались на залив, и, чтобы запрет не выглядел капризом, придумала отговорку: мол, купальни-то раздельные, отдельно для женщин, отдельно для мужчин, за Таней, понятно, Наталья Ивановна приглядит, а вот за Володей некому – Женя еще молод, вдруг отвлечется, вдруг недоглядит? Дети так расстроились, что пришлось подарить слабую надежду: вот приедет папа…
– Вы не против, мамочка? – уточнил на всякий случай Евгений и, не дождавшись ответа, выпалил: – Я уже сбегал к Четыркиным, пригласил Нину.
Татьяна забила последний гвоздь в этот гроб:
– По дороге мы зайдем за Михаилом.
Что? Ну и кавалера себе нашла. Только калеки им не хватало.
– Он в коляске будет плавать? – не сдержалась княгиня.
– Мишу будут купать слуги.
– А коты любят плавать? – спросил младший.
Зашел издалека, но гувернантка его затею сразу раскусила:
– Нет, Володечка. Нет. Обормота не возьмем. Коты боятся воды.
– Ну вот, – расстроился мальчик. – Все пойдут парами: Таня с графом Михаилом, Женя с Ниной, Наталья Ивановна с дядей Лешей, лишь я буду один-одинешенек!
– Ты пойдешь с мамой, – улыбнулась Наталья Ивановна.
Как показалось Сашеньке, издевательски. Ишь, с Лешичем она пойдет. Ну уж дудки! Прыжов, заметив Сашенькино раздражение (знал ее хорошо), попробовал разрядить обстановку комплиментом:
– Как же тебе идет это платье, Сашич.
Сашич и Лешич. Так они звали друг друга в детстве.
– Ты думаешь? – обрадовалась она. Не комплименту, нет. Теме разговора. Та, что надо. – А мне, представь, надоело. Хочу заказать новое. Говорят, в Рамбове неплохой салон имеется. Так что на купальни – без меня.
– Придется брать кота, – вздохнул младший.
– И тебе новый костюм к лицу, – продолжила так удачно начавшийся разговор с Прыжовым Сашенька.
– Спасибо.
– Только, уж прости, фасончик сей давно вышел из моды.
Боковым зрением заметила, как вскинулась бровь у Татьяны. Дочь следила за парижскими новостями и точно знала, что костюм Прыжова из самых что ни есть последних журналов.
Лешич расстроился:
– Меня уверили, что этого сезона.
– Они всегда так говорят. Надо же избавляться от старья. Но, умоляю, не переживай. Очень-очень тебе идет…
– И я так считаю, Алексей Иванович, – нагло перебила ее гувернантка.
– На твоем месте… – Сашенька сделала паузу, чтобы гувернантка вспомнила свое место. Та сразу покраснела, а удовлетворенная княгиня повернулась к Лешичу, – на твоем месте я заказала бы другой.
– Наверно, ты права, – озабоченно произнес Лешич.
Свадьбу-то несколько дней играть. В один из них планировал этот костюм надеть. А он, подлец, из моды вышел.
– Хочешь, пойдем к модистке вместе? – предложила Сашенька.
Наталья Ивановна на миг оцепенела, но Лешич вежливо отклонил приглашение. Гувернантка выдохнула и улыбнулась ему.
Княгиня же отказу не огорчилась. На столь скорую победу и не рассчитывала. Знала, что сперва Прыжов откажется. Но потом, когда согласится, этот предлог ему пригодится.
Но как же увести Лешича? Рассказать правду? О, нет! Начнет голосить, что как лечащий врач рекомендовал ей морской курорт для поправки здоровья, а вовсе не для того, чтобы она подвергала себя смертельным опасностям… Диди номер два. Такой же зануда. Нет! Причину похода расскажет ему по дороге. Тоже нет! Еще бросит на полпути… Только в салоне. И только тогда, когда выяснит у белошвейки про любовницу Урушадзе.
И тут Лешич сам пришел ей на помощь:
– Сашич, а после модистки придешь на купальни? Мне с тобой переговорить надо.
Последнее слово Сашеньку обнадежило. Раз Лешичу «надо», значит, можно выдвинуть встречные условия:
– Давай вечером…
– Не могу. Собираюсь уехать дневной машиной.
Еще одна обнадеживающая новость. Та отходит в три часа. Если удастся увести Лешича в салон, с детьми на купальни не успеет.
– Значит, переговорим в другой раз, – с нарочитым равнодушием произнесла княгиня.
– А если после завтрака? Удели мне десять минут, пожалуйста.
– Три. Очень тороплюсь.
И не спеша принялась за очередной оладушек.
Они вышли в сад.
– Как ты знаешь, я сделал Наталье Ивановне предложение, а она его приняла, – начал Лешич.
Опять двадцать пять. Опять про свой брак.
– Покороче…
– Я – чиновник. И должен получить согласие на женитьбу от начальства.
– Но это формальность.
Сашеньку эти разрешения всегда веселили. Почему лишь на женитьбу? Надобно и на обзаведение младенцами разрешения ввести. И на право покинуть этот мир. А то помирают когда хотят, никакого порядка.
– Не скажи. Я советовался с коллегами. Не советуют упоминать, что будущая супруга работает, да еще в услужении.
– Почему?
– По мнению начальства, это недопустимо. Мне наверняка откажут.
– С какой стати? – возмутилась Сашенька.
– Негоже состоящему на коронной службе жениться на прислуге.
– А если бы Наташа не в гувернантки, а в содержанки пошла?
– Тогда препятствий не было бы.
– Получается, телом торговать почетно, а вот честным трудом зарабатывать ни в коем разе?
– Выходит, так.
– Пошли их к черту, Лешич. И выходи в отставку.
Сашенька от возмущения даже про салон Копосовой забыла.
– Но..
– Что ты на государевой службе забыл? Тебя ведь кормит частная практика.
– Да… Но…
– Что «но»?
– Я морг свой не меньше Наташи люблю. Как мне без трупов? Любопытно ведь, от чего умерли, насильственно или нет? А частных врачей к трупам не подпускают.
– Тогда выбирай: или Наталья, или трупы.
Прыжов промолчал. А Сашенька едва не запрыгала. Как славно! Взяла Лешича за руку и вкрадчиво сказала:
– Не беспокойся. В тот момент, когда ты дезавуируешь помолвку, я буду с ней рядом. Постараюсь утешить.
– Ты не поняла, – выдернул руку Лешич. – Помолвку разрывать я не собираюсь. И в церкви оклик сделали, и венчание уже назначено. Если вопрос ребром станет – выйду в отставку. Им же хуже. Таких, как я, еще поискать. Крутилин вон через день посылает за мной, потому что полицейским врачам не доверяет.
– Чего ж ты хочешь?
– А вот чего. Идейку подсказали. Написать в прошении, что Наташа не гувернантка, а твоя компаньонка. Или приживалка.
– Что? Что? – в недоумении спросила княгиня.
– Родственница якобы дальняя. Вы с Диди взяли ее к себе из жалости.
Сашенька идейку оценила сразу. Однако и свою припомнила – пойти вместе в салон Копосовой. Потому наигранно возмутилась:
– С ума сошел?
– Послушай, Наташа, кроме вашей семьи, нигде не служила. Да и у вас всего второй месяц. Точно поверят.
– А вдруг проверят? И выяснят, что так называемая приживалка каждый день гуляет с ребенком.
– Да, гуляет. Потому что очень его любит. И в благодарность за вашу милость помогает его воспитывать. Абсолютно бескорыстно.
– Значит, жалованье ей можно больше не платить?
– Имей совесть, Сашич! Ты же знаешь – Наташа с матерью очень стеснены в средствах, а гордость не позволяет им брать деньги у меня. Во всяком случае до свадьбы.
– Она их матери отдает? А я думала, на приданое копит.
– Хватит твоих шуточек. Давай серьезно. Ты согласна?
– Дай подумать. Боже! Нет. Мы же в околоток сведения подали.
– За то не беспокойся. Ваш околоточный лечится у меня от подагры. Уже все исправил.
Сашенька и не беспокоилась, про околоточного знала.
– А Диди? Он до болезненности законопослушен. На такой подлог не пойдет.
– С Диди я тоже договорился. Коли в должности останусь, ему еще пригожусь, – подмигнул княгине Прыжов.
Алексей Иванович заведовал анатомо-патологическими экспертизами во Врачебном Отделении Губернского Правления. Кабы не его наблюдательность, брел бы сейчас Антип Муравкин по тракту в Сибирь…
– Тогда и я не против…
– Спасибо, моя дорогая. – Лешич склонился к Сашенькиной ручке.
– Если, конечно, поможешь мне…
– Весь твой.
– Как приятно слышать. Значит, купание отменяется…
– Но Сашич…
– Да, Лешич. Мы идем в салон…
– Я детям пообещал. Твоим детям! Неужели из-за платья…
– Таков мой каприз.
– Давай к модистке сходим завтра.