Да и потом, мы с Западной Лисицей слишком уж разные, чтобы быть вместе. Я — детектив, а она — высокопоставленная преступница из могучего Квартета, притом замужняя (да, Джимми Ширма, о тебе я тоже не забыл!). Реши вода обвенчаться с пламенем, это и то вызвало бы меньше противоречий, чем мой возможный союз с Каталиной.
Конечно, пока ни о какой связи речи не шло, но некоторые события порой настолько будоражат воображение, что остановить поток фантазии становится крайне затруднительно.
— Так что вы скажете? — голос Каталины вернул меня в реальность.
Я мотнул головой, отгоняя нелепые мысли, и снова заглянул в ее глаза. Они улыбнулись мне, и уголки моих губ сами собой поползли вверх вопреки отчаянному стремлению оставаться серьезным. Моя внутренняя борьба конечно же не укрылась от внимания Западной Лисицы, и она беззастенчиво рассмеялась вновь.
— Ладно, вижу, мыслями вы уже далеко отсюда, сжалилась девушка. — Идите, детектив. И помните: мои двери всегда открыты для вас.
— Да, конечно, — собрав волю в кулак, я подарил Каталине еще одну улыбку и полез наружу.
Бен выбрался через противоположную дверь. В этой компании он явно чувствовал себя третьим лишним. Шофер был не в счет, ведь он, по сути, являлся всего лишь приложением к самоходке.
Стоя на пороге трехэтажного дома, мы смотрели повозке вслед до тех пор, пока она наконец не скрылась из виду.
— А ты, оказывается, тот еще сердцеед, да, Гиллиган? — ухмыльнулся Бен.
— Если ты не заметил, это она позвала меня в гости, а не наоборот, — бросил я, с неодобрением покосившись на улыбающегося зомби.
— Думаю, она просто не смогла устоять перед твоим очарованием.
— Пусть так, — пожал плечами я и, открыв дверь подъезда, вошел внутрь.
Кротовски последовал за мной, явно раздосадованный тем, что я так легко сдался.
— Куда мы? — спросил он тихо, когда мы миновали первый этаж и устремились выше.
— В восьмую, — сказал я.
Воспоминания тут же накрыли меня с головой. Слова мои будто бы прорвали плотину, и бурные воды памяти споро понесли плотик сознания по глади застарелых переживаний.
Когда-то в восьмой жила тетушка Агния, но последние четыре года квартира пустует. Каждодневное злоупотребление алкоголем не прибавило старушке здоровья, и в итоге мне пришлось перевезти ее в клинику Милы Врачевательницы. Я иногда навещаю ее, наверное, не так часто, как стоило бы, но и она, если вспомнить, уделяла мне не слишком много своего времени. Бутылку тетушка любила куда больше, чем непоседливого племянника. Подчас она засыпала, обняв ее, как дитя…
Теперь она обнимает только подушку.
Душевная болезнь прогрессирует. В свое время капитан Такер помог мне выбить для тети отдельную палату, и теперь Агнию курируют лучшие доктора, но от этого, к сожалению, мало толку. Никакие лекарства уже не в силах избавить старушку от наваждений и мороков; пилюли всего лишь замедляют необратимый процесс. Неизвестно, сколько еще протянет моя умалишенная опекунша, но одно я знаю наверняка: в квартиру номер восемь дома на углу Ремесленной и Неймара тетушка Агния не вернется уже никогда.
И потому я рискну временно поселить там друга.
Боги, как же давно я не открывал эту дверь!.. Ключ на брелоке холодный, будто чужой… да он и есть чужой, если вдуматься. В квартире тетушки я никогда не чувствовал себя, как дома.
— Чья это квартира? — спросил Бенджамин обеспокоенно, когда я уже вставил ключ в замочную скважину.
— Ничья, — глухо ответил я и, взявшись за ручку, потянул дверь на себя. — Входи.
Он недоуменно покосился на меня, но я лишь кивнул, подтверждая, что не шучу. Тогда Кротовски неуверенно шагнул за порог, затем сделал еще один робкий шажок и обернулся, словно ища поддержки.
— Не стой в дверях, — строго сказал я, входя следом за ним и запираясь изнутри на засов.
— Разуваться? — спросил Бен.
Он выглядел растерянным.
— Не надо. Проходи сразу в комнату, — я легонько подтолкнул его в спину.
Мебель стояла на прежних местах, что меня немного успокоило: я подозревал, что грабители, пронюхав о неожиданном отъезде хозяйки, наверняка захотят поживиться хранящимся внутри барахлом. Однако на старое кресло, софу, книжный шкаф, стол и три стула никто не позарился. Стоит ли удивляться, если подобный хлам легко отыскать на любой помойке?
Бен конечно же первым делом устремился к шкафу, доверху набитому старыми книгами. Взглядом знатока он пробежал по истрепанным корешкам и сказал:
— Похоже, последний раз их брали с полки лет пятнадцать назад. Тут слой пыли в палец!
— Бывшая хозяйка не очень-то любила читать, — заметил я с грустной улыбкой.
— О ком ты? Это твоя знакомая? Или…
Взор его внезапно наткнулся на старый снимок в темно-коричневой рамке, который стоял за стеклом в серванте. На снимке был изображен курносый мальчишка, коротко стриженный и темноглазый.
— Это что, ты, Гиллиган? — удивленно спросил зомби, делая шаг в направлении серванта. — Да, точно ты, только очень молодой… Выходит, это квартира твоей тетушки?
— Да, — нехотя признал я. — Она самая.
— Подумать только… — пробормотал Кротовски. Склонив голову набок, он с интересом разглядывал мой портрет. — Сколько тебе на этом снимке?
— Лет пятнадцать, — пожал плечами я. — Может, меньше.
Некоторое время в комнате царила тишина. Бен никак не мог налюбоваться моим детским фото, а я стоял, с тоской осматривая интерьер. Обои давно выцвели, стол поплыл, а еще я раньше не замечал, что один из стульев колченог… Толстый растрепанный томик, на который опиралась ножка дивана, показался мне знакомым; наверняка я читал эту книгу, когда был еще совсем юн.
— Но разве мне стоит здесь находиться? — спохватившись, вопросил Кротовски, с тревогой посмотрев на меня.
— Эта квартира пустует уже четыре года. Сюда даже почтальон дорогу забыл, — натужно хмыкнул я. — Так что она вполне сгодится, чтобы переждать денек-другой, прежде чем я разберусь с нашими проблемами.
— Ты уверен, что справишься так быстро? — скептически произнес Бенджамин.
— Сроки очень примерные, — уточнил я. — На деле конечно же все может затянуться. Но если ты не будешь высовываться из дома и задернешь шторы, думаю, некоторое время мы продержимся.
— Я ценю твою помощь, Гиллиган, — сказал Кротовски, пристально глядя мне в глаза. — Но признайся, у тебя есть хоть какие-то идеи или же ты в тупике?
— Есть одна.
— Озвучишь?
— Мне кажется, мы имеем дело с шайкой, члены которой знают о моем тайном увлечении некромантией. Пропажа руки, слепой гоблин, кирпич, брошенный в голову бедняги Мейси, а затем и пуля, угодившая Гейлу Шуйцу прямо в висок… Словно мерзавцы знали, что я допрашиваю покойников, и потому нарочно вышибали жертвам мозги либо, как в случае с Фег-Фегом, отправляли в Покой слепого. Возможно, конечно, что эти преступления никак не связаны между собой, но, если верить убитому в трактире «птенцу», которому пуля по счастливой случайности угодила не в голову, а в шею, тамошний стрелок выглядел точь-в-точь как парень с корабля Скрэби — тот же свитер, та же куртка с капюшоном. Подобное совпадение вряд ли случайно. Вероятно, члены шайки умышленно одеваются похоже, чтобы мы думали, будто все эти убийства совершил один и тот же человек.
— Но зачем им это?
— Чтобы гоблины думали, что убийца Фег-Фега все еще жив. Они и без того не слишком верят полиции, а если всплывет образ того парня со шхуны, возмущению их не будет предела. Боги… Не представляю, что сейчас творилось бы на Цветочном Бульваре, если бы мы не скрыли смерть Кайла Мейси!
— Все эти рассуждения довольно логичны, — признал Бенджамин, — но они бесполезны, если ты не знаешь, что делать дальше. В каком направлении ты планируешь двигаться, Гиллиган?
— Ну, для начала я собираюсь вернуться в управление и узнать, как они вычислили твое логово.
— Не боишься, что они нашли там твои отпечатки?
— Боюсь, конечно. Но надеюсь, все обойдется: Гафтенберг слишком дотошный тип, чтобы управиться в столь сжатые сроки. Так что, думаю, пара часов в запасе у меня еще есть.
Мы вернулись в коридор.
— Главное, не выходи из квартиры, — еще раз предупредил я. — И дверь никому не открывай. Связь будем держать по телефону. Если возьмешь трубку и услышишь незнакомый голос, просто верни ее на рычаг. Договорились?
— Ты поучаешь меня, словно маленького ребенка, — с улыбкой заметил Кротовски.
— Честно сказать, после твоей утренней исповеди мне бы стоило привязать тебя к стулу, чтобы ты не наделал новых глупостей, — признался я. — Наверное, это было бы безопасней всего. Так что цени мою гуманность и впредь старайся меня не подводить, ладно?
Не дожидаясь ответа, я вышел в подъезд и устремился вниз по лестнице.
Надеюсь, на этот раз Бенджамин не заставит меня пожалеть о моем милосердии.
— Вызывали, сэр? — постучав, Гафтенберг осторожно заглянул в кабинет Такера.
— Да, Адам! — воскликнул капитан, призывно махнув судмедэксперту зажигалкой. — Входи, присаживайся.
Гафтенберг сразу обратил внимание на темного эльфа, сидящего на стуле в углу. В Бокстоне дроу встречались крайне редко; куда больше их обитало на северо-западе королевства, в том же Паркстоне или Кейденбурге. Темнокожие остроухи не слишком любили море и потому старались держаться подальше от портовых городов. То же самое, впрочем, можно было сказать и о людях, но с их существованием дроу вынужденно мирились из-за собственной малочисленности. Отчистить материк от людской скверны — сокровенная мечта всех темных эльфов от мала до велика.
Заслышав новый голос, незнакомец поднял голову и с любопытством посмотрел на Адама поверх стильных очков в металлической оправе, которые покоились на кончике длинного носа. Одарив эльфа рассеянным взглядом, Гафтенберг прошел к свободному стулу и с усталым вздохом на него опустился.
— Разреши представить тебе инспектора Кефри Уинтера из отдела внутренних расследований. — Капитан махнул рукой в сторону длинноносого очкарика.