Не успел Айзек обрадоваться, как послышался низкий резонирующий звук. Боль в голове вспыхнула с такой силой, что в глазах у него потемнело, и на несколько секунд инженер оказался слеп, точно вытащенный из норки крот. Когда боль опустилась до терпимой отметки и Айзек, наконец, смог проморгаться, он удивленно вытаращил глаза: знаки на гранях Обелиска горели ярким желто-оранжевым светом.
И прямо перед артефактом на самом краю пьедестала стояла Николь.
Она смотрела на Айзека с усталой, но такой родной и теплой улыбкой. Но откуда она здесь взялась?! Что она делает? Кларк же просил ее остаться в корабле! Как она прошла через колонию? Что?..
— Спасибо, Айзек, — сказала она негромко, протягивая к Кларку руку. — Я всегда в тебя верила. Я знала, ты вернешься за мной. Мы — одно целое, Айз. Мы одно целое…
Свечение за ее спиной стало ярче, и стоило Айзеку моргнуть, как фигура женщины растворилась в этом свете. А через миг Обелиск вспыхнул так ярко, что снова на короткое время ослепил его. Накатил тяжелый гул, и не успевшего толком восстановить зрение Айзека отшвырнуло в сторону, протащив спиной по грунту. Удар вышиб воздух из легких, и все-таки оглушенный, едва различающий детали из-за слезящихся глаз инженер заметил широкий луч той самой непонятной желто-оранжевой энергии, «выстреливший» из Обелиска прямо вверх…
— Черт… — Айзек не без труда поднялся, опираясь на локти, а затем, пошатываясь, встал на ноги. — Николь! Николь?..
Она не ответила. Рядом вообще никого больше не было — только он сам и продолжавший светиться Обелиск. Тогда какого хрена только что произошло? Что он видел? И что это, мать ее, за вспышка энергии, только что отправившая его в короткий полет?!
Отвечать на эти вопросы было некому. А самому Кларку уже в следующую секунду стало не до размышлений: пронзительно взвыла сирена.
— Блять!.. — Инженер невольно пригнулся и заозирался по сторонам. Сирена продолжала истошно завывать. Спустя несколько секунд к ней прибавился голос системы из развешанных по всей колонии громкоговорителей:
— Внимание: геоорбитальные захваты отключены. Тектонический срез освобожден, — от этой новости Айзек ненадолго забыл, как дышать. — Столкновение неизбежно. Немедленная эвакуация из этой зоны. Это не учения.
— Твою мать! — выкрикнул он почти в отчаянии. Похоже, вспышка энергии, которую испустил Обелиск, окончательно вывела из строя захваты, удерживающие гигантский кусок породы под кораблем… Искусственные интеллекты колонии и корабля были синхронизированы — это обычная практика, поэтому в случае подобной ситуации срабатывало предупреждение… До этого дня такие ситуации существовали только в теории. По крайней мере, на памяти Айзека.
Сколько понадобится времени четырем триллионам тон породы, чтобы рухнуть обратно на планету? Час? Меньше? Все, что мог сейчас сделать Айзек — это бежать обратно к кораблю и надеяться, что он окажется быстрее проклятой скалы.
Не обращая внимания на боль в голове, он развернулся и бросился обратно к колонии. В этот раз у моста он даже не взглянув вниз, просто забыв о Разуме Роя на фоне падающей с неба смерти. Бежать. Не задерживаться ни одной лишней секунды!
И все-таки пришлось замедлить бег, чтобы заглянуть в схему: он, конечно, заранее наметил себе короткий путь для возвращения, но в этой колонии никогда раньше не бывал. Заблудиться сейчас значило потерять драгоценное время.
Вот он — шлюз обеззараживания с прозрачной внешней стеной, за ним всего один коридор, два зала, и Айзек снова попадет в помещении охраны. Если только он не застрянет где-нибудь по пути… Плохо было, что придется потратить несколько минут на процедуру обеззараживания. Но чем раньше он начнет, тем раньше закончит. С этой мыслью Айзек активировал дверную панель и вошел в шлюз. Послышался лязг блокируемых дверей.
— Активирован режим обеззараживания, — похоже, здесь система включала его автоматически, когда кто-то оказывался внутри шлюза. — Пожалуйста ждите.
Вслед за этим раздалось шипение. Айзек знал, что ему в любом случае придется проторчать здесь несколько минут, но не мог унять волнения, временами грозящегося перейти в панику. Чтобы хоть чем-то себя занять, он попытался связаться с Николь — хотя бы ради успокоения, особенно после того, что он видел возле Обелиска. Но она не отвечала, сколько бы Айзек ни пытался дозваться. Страх и отчаяние нарастали с каждой секундой, заставляя сердце бешено колотиться о ребра.
«Все в порядке. Все точно должно быть в порядке. — Айзек пытался успокоить себя, но получалось плохо. — Должно быть, просто что-то со связью…»
Движение за прозрачной стеной заставило его резко вскинуть голову — и выругаться: погрузчик снова заработал, снимая Обелиск с постамента. Свечение погасло.
— Что за?..
Рослая женщина в скафандре без шлема появилась в поле зрения Айзека, остановившись в паре шагов от стены по ту сторону. При виде нее инженер ощутил прилив всепоглощающей ненависти — как же ему хотелось стереть эту победную ухмылку с лица Кендры Дэниелс! Но он знал, что высокопрочное многослойное стекло, из которого состояла стена, плазменный резак не возьмет. Точнее, возьмет, но на это уйдет слишком много времени…
Кендра была здесь. А Николь не отвечала на попытки Айзека с ней связаться. Догадка обожгла не хуже плазмы.
— Ты!.. — почти выплюнул Кларк. — Что ты сделала с Николь, сука?!
Кендра снисходительно покачала головой.
— Айзек, Айзек… — прозвучал ее голос в наушнике. — Ты же не думал, что я вот так просто уйду, да? Я не могу этого сделать. — За ее спиной Обелиск уже перекочевал на платформу и теперь ехал обратно в сторону колонии. — Я забираю Обелиск. Жаль… Ты мне начинал нравиться. Даже с учетом того, что ты чокнутый.
— Какого хрена ты несешь?!
— Что, ты мне не веришь? — Она взглянула на него со смесью насмешки и притворной жалости. — Взгляни на себя. А лучше — просмотри еще раз ту запись от Николь. Только на этот раз до конца.
Одновременно с этими словами она нажала что-то в неизменном планшете. Вслед за этим ИКС Айзека просигналил о принятом файле.
— Ну и что это? — зло посмотрел на Кендру инженер. Та скрестила руки на груди:
— Ну же, давай. Или боишься? Ну, тогда придется тебе помочь.
Она почти улыбнулась, набрав еще какую-то команду. Внутренний экран в шлеме Айзека мигнул, подернулся рябью, и изображение с визиров сменилось видеозаписью. Той самой, что не раз пересматривал Айзек по пути на «Ишимуру».
Изображение качнулось: Николь на записи выровняла камеру.
— Айз, привет… Это я. — Она нервным движением осмотрелась и продолжила: — Жаль, так хотелось поговорить с тобой лично. Прости меня. Прости за все. Так хотелось поговорить с кем-то. Тут все разваливается на части. Не могу поверить в то, что происходит…
«Какого хрена?! Откуда у Кендры полная запись, и зачем этот балаган?»
Вот и тот самый момент, на котором запись каждый раз обрывалась. Николь уже не сдерживала слез:
— В итоге тебе по-настоящему нужна лишь такая мелочь. — Она попыталась улыбнуться, но снова всхлипнула. — Я не хотела, чтобы все так закончилось. Хотела тебя вновь увидеть, хотя бы разок.
Одновременно с этим она торопливо закатывала рукав на левой руке. Айзек чувствовал, как его кожа покрылась холодным потом: он уже догадывался, к чему все ведет, но не хотел это признавать. Нет, нет! Он же видел Николь, говорил с ней!
Как и доктор Кейн со своей покойной женой.
Догадка была слишком страшной, чтобы принять ее. Но Николь на записи достала откуда-то из-за края экрана заполненный мутной жидкостью шприц и быстрым движением сняла с него колпачок.
— Я любила тебя… — произнесла она сквозь слезы. — Всегда любила.
Понимая, что произойдет в следующую секунду, Айзек крепко зажмурился и прижал ладони к визорам, словно это могло как-то помочь. Он все равно видел все.
Когда он открыл глаза, Николь уже откинулась на спинку кресла, в котором сидела. По ее телу прошла судорога, голова безжизненно свесилась набок… На этом запись милосердно закончилась, оставив пораженного, опустошенного Айзека в пустом шлюзе.
— Видишь? — снова услышал он голос Кендры из передатчика. — Ты псих. Как Кейн, как капитан. Николь была мертва все это время. Это было плодом твоего больного ума, который играл с тобой.
Каждое ее слово напоминало нож, который в этот момент вонзался в тело Айзека. Нет, нет… Все было слишком реальным, но запись… Это не могло так закончиться! Мысли путались. Инженер уже почти не слушал, что говорила ему Кендра:
— Но не бойся. Теперь эта штука будет в безопасности. Подальше от этого проклятого места. — Она проводила взглядом уже подъехавший к грузовому шлюзу Обелиск и поспешила следом, только бросив через плечо: — Прощай, Айзек.
Ему не было до нее никакого дела. Едва Кендра исчезла из поля зрения, Айзек бессильно осел на пол, привалившись к стеклянной стене. Все в один момент стало совсем неважным — даже необходимость как можно быстрее улетать прочь. Близость собственной смерти не вызывала страха — точнее, о ней Айзек вовсе не думал в этот момент.
Правда оказалась слишком страшной, слишком жестокой и болезненной. Неужели Кендра права… он сошел с ума? Николь мертва, она погибла еще до того, как он получил ее последнее сообщение. Но Айзек готов был поклясться, что она была реальной! Он видел ее, слышал ее голос, чувствовал тепло ее кожи! Неужели галлюцинации могут быть настолько реалистичными?
И Кендра все знала — но подыгрывала ему, чтобы добиться своих целей.
Боль и гнев слились воедино, и Айзек с яростью ударил кулаком в пол. Все было зря. Он не спас Николь, он никого не спас, а Кендра с Обелиском вот-вот уберется восвояси…
Эта единственная мысль отрезвила не хуже пощечины.
Айзек заставил себя рывком подняться. Еще ничего не кончено. Он не смог помочь любимой и не сумел сберечь товарищей, но если не остановить Кендру, если она увезет этот Обелиск куда угодно — и кошмар повторится, только уже в другом месте. Тогда вся боль, все отчаяние и страшные смерти окажутся напрасными. Ее нужно остановить — или хотя бы задержать до того, как попытаться улететь не станет слишком поздно. И пусть. Айзеку было уже нечего терять.