За спиной что-то щелкнуло, и низкий голос приказал:
– Медленно подняла руки и положила на затылок!
Вера вздрогнула и обернулась. Ей в лицо смотрел холодный вороной зрачок. Он как будто висел в воздухе: не дрожал, не отклонялся в сторону. К зрачку прилагался пистолет, к пистолету – Сергей Бабкин, но Верина смерть сидела именно в зрачке, словно Кощеева игла – в яйце. Стало ясно, что умереть незаметно не получится.
– Шприц на пол! – рыкнул сыщик.
Вера замерла. Из-за Бабкина выскользнул Макар Илюшин, просочился в комнату, незаметно оттер Веру в сторону от Нины и забрал шприц.
– Зря вы это сделали, – укоризненно сказал он, как будто Вера совершила мелкий проступок: нарвала цветов на городской клумбе или не вернула вовремя библиотечную книгу.
Вера подняла на него взгляд и выговорила то, что билось в ее голове, словно пульс, начиная с проклятого понедельника:
– Зря. Надо было добить ее сразу.
Эпилог
В ночь с девятнадцатого на двадцатое ноября выпал снег. Пока Маша спала, Сергей вывел Цыгана и смотрел, как тот бежит, оставляя на нетронутом белом покрывале глубокие следы.
В палисаднике перед соседним домом они обнаружили аккуратные маленькие отпечатки кошачьих лап: от дома до дороги и обратно. Бабкин чуть не расхохотался вслух, представив кота, привычно спрыгнувшего с подоконника и оказавшегося по пузо в снегу.
И перед больницей был снег, но уже смазанный шинами, подтаявший, грязноватый. Бабкин с Илюшиным обошли двухэтажный корпус и поднялись на второй этаж.
По коридору им навстречу шел, улыбаясь, Ратманский.
– Рад, очень рад!
Ратманский сиял. Сергей знал, что старик две недели неотлучно находился при Нине, пока не убедился, что та идет на поправку. Сегодня он выглядел щегольски: белоснежная сорочка, галстук, живая роза в бутоньерке. Бабкин огляделся, но Гришковца поблизости не заметил.
– Надеялся дождаться выписки, но призывают срочные дела – как всегда! Только и успел, что обнять ее. Передаю Нину в ваши руки. Она очень ждет встречи с вами.
Илюшин хотел приехать в больницу, как только Нина пришла в себя. Но со свойственной ему категоричностью Ратманский заявил, что не желает в палате своей дочери потенциальных источников заразы. «Старый хрыч зрит в самую суть, – заметил Бабкин. – Потенциальный источник заразы – это ты и есть».
– Будьте здоровы оба! Кстати, в следующую субботу жду вас в моем сигарном клубе, начиная с шести! Чтобы были как штык!..
Ратманский крепко пожал им руки, похлопал Бабкина по плечу, чему-то рассмеялся – и сбежал по лестнице, не дожидаясь лифта.
Они миновали коридор, пересекли просторный холл и зашли в кафе.
Нина Ратманская помахала им из-за металлического серебристого столика. «Очуметь, кафетерий в больнице!» Сергей огляделся. Пациенты, посетители, медики в зеленых костюмах… Пахло сардельками и кофе. За большими прозрачными окнами виднелись ровные, точно колосья, молодые сосны.
Издалека Бабкину показалось, будто Ратманская выглядит так же, как в день их октябрьской встречи. Но подойдя ближе, он увидел, что она сильно похудела. В волосах была заметна седина, лицо осунулось.
– Здравствуйте! – Она вышла из-за стола, осторожно обняла сначала Илюшина, потом Сергея. На ней были светло-бежевые брюки, такой же джемпер и нежно-голубой шарф.
Бабкин заметил, что ногти у Ратманской накрашены. Месяца не прошло, как ее, полудохлую, вытащили из квартиры, где Вера Шурыгина продержала пленницу четверо суток, – Сергей был уверен, что скорая не довезет Нину до реанимации, та помрет на полдороге! – и вот пожалуйста: уже сидит в маникюре и кольцах. Наверняка ее папаша притащил из «Синей вербы» в больничную палату специалиста с оленьим взглядом.
– Спасибо вам за все, что вы для нас сделали, – сказала Нина. – Для меня и особенно для Егора! Я никогда этого не забуду. И отец тоже.
Бабкин понял, что это не пустые слова. Старый Ратманский и его дочь отныне у них в союзниках.
– О чем вы собирались расспросить меня, Макар Андреевич? Кажется, вы обо всем осведомлены лучше, чем я.
– Как дошло до того, что Шурыгина попыталась вас убить?
Это был главный вопрос, с которым приехал Макар.
Вера молчала с той минуты, когда ее вывели из квартиры в наручниках. Она молчала на допросах, ни слова не сказала в камере… Илюшин поговорил со следователем сразу, как только того пустили к Нине, но этого было недостаточно. Макар хотел услышать объяснение из первых уст. В том, как он рвался к Ратманской, было что-то маниакальное. Бабкин заподозрил, что Илюшин попросту не верит, что Нина жива.
– А прикинь, как будет забавно, если Ратманская исчезнет из больницы! – вдохновенно нафантазировал Сергей накануне поездки.
Выражение илюшинской физиономии несколько компенсировало ему боль от потери сигарет, которые Макар продолжал изобретательно тырить из его карманов.
– Я позвонила Вере в понедельник днем и договорилась о встрече, – сказала Нина.
– Зачем?
Ратманская помолчала.
– Ничего нельзя исправить, – сказала она после недолгой паузы. – Но я перестала об этом думать после исчезновения Егора. Моему сыну было так плохо, что он сбежал. Я считала, что у мальчиков все в порядке, и не ставила под сомнение слова Веры, когда она говорила, что без меня им лучше. Оказалось, Вера понятия не имела, как на самом деле обстоят дела у Егора. Если бы я знала, как Юрий обращается с ним…
– Вера вам не рассказывала? – спросил Макар.
– Никогда! Она постоянно подчеркивала, как им хорошо с отцом и бабушкой. В понедельник утром я проснулась с мыслью, что знаю, как вернуть Егора домой. Если Леня сообщит ему, что я жива… В моем плане было слишком много допущений, но это не имело значения. Вот это, собственно, я и выложила Вере.
– Я так и предполагал, – кивнул Илюшин. – А почему вы встретились именно в квартире Горчаковой?
– Вера была совсем замученная. К тому же я обидела ее, когда мы виделись в субботу. И в понедельник она заявила, что у нее нет времени: после работы она хочет не протирать задницу в машине, выслушивая мое нытье, а отправиться домой. Если мне угодно, я могу подъехать, когда она будет заниматься одной подопечной… Пациентка практически не приходит в сознание, мы ей не помешаем. Выбор места встречи выглядел странным, но не мне было ставить условия.
– Вера просила вас оставить телефон в машине? – вмешался Бабкин.
Нина отрицательно покачала головой:
– Нет, я забыла его.
«Шурыгина не планировала ее убивать», – подумал Сергей. Они спорили об этом с Макаром. Что ж, Илюшин оказался прав.
– Все-таки аффект, – в тон его мыслям сказал Макар. – Вы помните, Нина, как все произошло?
– Я поделилась с Верой своим планом. Вера начала отговаривать, и в какой-то момент мне почудилось, что она ненавидит меня. Это довольно странное ощущение. Мне стало не по себе. Я сказала, что все решено, пошла к выходу, и тогда она на меня набросилась. Последнее, что я помню, – как Вера бьет меня по лицу.
– Попытка убийства, может, была и в аффекте, – не выдержал Сергей, – зато все остальное Шурыгина отлично обдумала.
– Что вы имеете в виду?
– Когда мы расспрашивали Веру о Горчаковой, она очень аккуратно изобразила свою пациентку старухой в деменции, умолчав о том, что та фактически лежит, как овощ. Рыдала вовремя… Инструментами запаслась опять же.
Илюшин едва заметно качнул головой, и Бабкин прикусил язык. Вряд ли Нине сейчас пригодится знание о том, что в машине Шурыгиной был найден топорик для разделки мяса – такого размера, словно Вера планировала рубить на части быка.
Молодой медбрат, по виду студент, подошел к их столу и положил перед Ниной документы в прозрачной папке. Пожелав ей окончательного выздоровления, он исчез.
– Вера понимала, что мы запросим распечатку телефонных переговоров, – добавил Макар. – Но узнать содержание разговора мы не могли. Она придумала довольно правдоподобную ложь: будто бы вы звонили в понедельник, чтобы сообщить, что наняли для поисков Егора частных детективов. Это звучало убедительно. Все, что она делала, было хорошо продумано.
– За исключением кулона, – пробасил Сергей.
– Да, с кулоном Вера промахнулась!
– О чем идет речь? – Нина непонимающе переводила взгляд с Бабкина на Илюшина.
– Егор искал вас по старой фотографии, где вы изображены с большим кулоном-локетом в виде сердца, – объяснил Макар.
– Да-да, точно! Отец мне говорил!
– Вера довольно неуклюже пыталась подбросить нам идею, будто вас убили из-за кулона. Намекала на его ценность. Утверждала, что украшение досталось вам в наследство от матери.
– Что-о?
– Это было опрометчиво с ее стороны, – согласился Макар. – Люди, которые хорошо вас знали, говорили, что вы никогда не стали бы носить такую вызывающую вещь. Но я решил, что вы надевали кулон на встречу со старой подругой по сентиментальным соображениям.
– Столько вранья, – задумчиво сказала Нина. – Ради чего? Нет, я понимаю, что Вера хотела скрыть следы. Но что заставило ее желать моей смерти? Неужели только необходимость защитить Егора и Леню от такого монстра, как я?
Илюшин усмехнулся.
– Как плохо вы знаете свою подругу…
– Я очень хорошо ее знаю, – серьезно возразила Нина. – Вера – честный, порядочный человек.
– Мало кто способен сохранять порядочность, будучи глубоко несчастным. Ваш порядочный человек годами врал всем вокруг и внушал вам мысль, что вы – ходячая холера, которой опасно приближаться к родным детям. Вера поставила себе целью завладеть вашим бывшим мужем. Она в него давно безответно влюблена.
Нина непроизвольно скомкала в кулаке шарф.
– То есть все было ради приза в виде Юры?
Мимо пробежал ребенок, уронил резиновую уточку. Илюшин наклонился, поднял игрушку и бросил малышу.
– Помните, на нашей первой встрече Сергей сказал, что вы сбежали от своих детей, а вы ответили, что сбежали от своей жизни?
Нина кивнула.