Ива обернулась. Рядом стояла девушка-призрак — невысокая и тоненькая как тростинка. На ней было белое платье, по плечам и спине струились пышные локоны цвета темного золота, а на щеках розовел легкий румянец. Она вовсе не походила на привидение — никакого дрожания и мерцания, никакой фальшивой бледности. Наверное, кто-то другой мог бы даже принять ее за живого человека. Но Ива знала, как и на что смотреть, и отлично видела, что через тело девушки просвечивают деревья на краю болота. Ее лицо показалось Иве знакомым.
— Хорошо, — сказала Ива. — Ты права: не стоит сейчас на него смотреть. Я буду помнить его другим.
А затем, чуть замешкавшись, спросила:
— Я тебя знаю?
Девушка покачала головой, но Ива продолжала ее разглядывать. Ее не покидало странное чувство узнавания, но никак не получалось вспомнить, где и когда она могла ее видеть.
Все прочие призраки покинули их, устремились навстречу появляющимся из болота солдатам. Вскоре рядом с Юстасом остались только девушка и Ива — обе глядели друг на друга, не замечая ничего из того, что происходило вокруг.
— Ты его невеста? — наконец спросила Ива, но сразу же, едва слова сорвались с языка, поняла, что ошиблась. Никакая она не невеста: эти ямочки на щеках, эта улыбка и этот взгляд — все свидетельствовало о…
— Сестра, — сказала девушка-призрак. — Сестра-близнец. Мы родились в один день и в один час.
— У тебя есть имя? — спросила Ива.
Девушка склонила голову и вдруг засмеялась — так же, как смеялся лейтенант, и немного по-другому.
— Юстина, — сказала она. — Меня звали Юстина. Наш отец был законником — богатый и уважаемый в городе человек, только вот с чувством юмора у него не заладилось. Когда мы были детьми, кухарка дразнила нас Ю-Ю — мы же всегда и всюду были вместе.
— Он никогда про тебя не рассказывал.
Юстина сделала странный жест — одновременно развела руками и пожала плечами, мол, что поделаешь?
— Я знаю, — сказала она. — И знаю почему. Но я на него не в обиде, он хотел как лучше… Он хотел как лучше, когда сбежал на свою дурацкую войну. Глупый мальчишка! Он не понимал, что есть вещи, от которых нельзя убежать. Но теперь все кончилось. Теперь мой добрый братик наконец свободен. Наверное, я должна поблагодарить тебя.
— Я не…
Юстина подняла руку.
— Не надо. Слова сейчас не нужны.
— Юстина? — Голос лейтенанта прозвучал одновременно и испуганно, и радостно. Ива не решилась обернуться. — Ты нашла меня!
— Какой же ты дурак! — Девушка всплеснула руками. — Столько лет прожил, а ума так и не прибавилось!
— А ты все такая же зараза?
— Ну, как я могла найти тебя, если я тебя никогда и не теряла? Ты у меня тут. — Юстина постучала пальцем по лбу. — И вот тут. — Она указала на сердце. — Там же, где и я у тебя. Связь близнецов, помнишь?
— Да, — сказал лейтенант. — Что с тобой случилось? После того как…
— Ты не вернулся с войны? — Юстина поджала губы. — Я не знаю, откуда мне знать? Ты меня не слушаешь, что ли? Кто бы сомневался! Еще раз: я всегда была с тобой, здесь и здесь… — Она снова указала на голову и на сердце. — И я пришла сразу, как только ты открыл для меня двери.
— Да… Кажется, понимаю. Прости, что так долго. Я все еще ношу ту рубашку, которую ты мне сшила и подарила в тот день, когда мы вышли в поход… Ты помнишь об этом? Помнишь, как ты сокрушалась, когда выяснилось, что один рукав у нее получился короче? А я… Я готов был отрубить себе руку, лишь бы ты не плакала. Прости меня. За то, что ушел. И за то, что не вернулся.
— Не извиняйся. Ты ждал дольше меня, для меня не прошло и мгновения. Я же всегда была рядом. Может, потанцуем? Как тогда, в музыкальной комнате?
— Сударыня! Если вы приглашаете, разве я могу отказать даме?
Юстас вышел из-за спины Ивы, такой же молодой, красивый и щеголеватый, каким она его и запомнила. На нем была новенькая, с иголочки, военная форма, пуговицы блестели, а эполеты на плечах отливали золотом, как и волосы его сестры. Ива знала, что за ее спиной на земле лежит тело, а может, и вовсе рассыпающиеся прахом кости. Но настоящий лейтенант Юстас стоял перед ней и протягивал руку девушке в белом платье.
Юстина склонила голову и сделала легкий реверанс. После чего она приняла руку Юстаса, и они двинулись в сторону черного камня. Ива же осталась стоять на месте и мокрыми от слез глазами смотрела на удаляющуюся пару. Они шли через толпу призраков, и привидения почтительно расступались, отходили назад, бледнели и таяли на глазах. А затем Юстина положила руку на плечо брату, едва касаясь кончиками пальцев золотых эполет, и они закружились в медленном вальсе.
И в этот момент Ива вспомнила, где и когда она видела Юстину. В тот день, когда случился Праздник Осени, а Ива привела в Дом Матушки Кати Макабреску. Той ночью были танцы, и лейтенант кружился в одиноком вальсе, не замечая танцующую с ним девушку в белом платье. Получается, Юстина и в самом деле всегда была с ним рядом, пусть даже он ее и не замечал.
Прикусив до боли костяшки пальцев, Ива смотрела, как они кружатся все быстрее и быстрее. Одна за другой к их вальсу стали присоединяться и другие пары — кто-то танцевал всерьез, кто-то пытался изобразить некое подобие танца. Толпа заслонила от Ивы лейтенанта и его златовласую спутницу. Она тянула шею, вертелась так, будто за шиворот ей запустили пригоршню злых лесных муравьев, но, как ни старалась, так и не смогла их разглядеть.
Призраки кружились так быстро, что в какой-то момент Ива перестала различать их лица, а потом и фигуры слились в разноцветное пятно. Подул жесткий сухой ветер такой силы, что царапал лицо. Ива подняла руки, защищаясь, но едва ли это хоть сколько-нибудь помогло. От тонкого воя у нее зазвенело в ушах…
А потом послышались резкие хлопки и гортанные крики. Огромная стая больших белых птиц с клекотом поднялась над болотом и устремилась в бледно-голубое небо. Ива глядела на них, щурясь от яркого солнца. Лебеди? Но откуда они взялись и почему их так много — мгновение назад здесь не было никаких птиц. Но, возможно, это просто закончилась еще одна сказка, которую Ива не заметила. Слишком много историй сплелись в одну, и уследить за всеми ними оказалось не в ее силах. Может, это была история о павших воинах, после смерти обратившихся в птиц? Или о храбрых девах, что превратились в лебедей, чтобы найти своих пропавших мужчин. Или… Не важно. Главное, что здесь и сейчас эти истории закончились.
Лебединая стая устремилась в сторону леса. Но даже когда они растворились в небе, когда стих клекот и на болоте не осталось никого, кроме Ивы, она продолжала смотреть вдаль, сама не понимая, что именно она ждет.
Прошло немало времени, прежде чем она наконец очнулась. Солнце клонилось к закату и почти добралось до темных макушек деревьев, окрасив их багряным и алым, словно за лесом полыхал грандиозный пожар. Пора выбираться отсюда или хотя бы озаботиться поисками укрытия на ночь. Но прежде у нее оставалось одно незавершенное дело.
На подкашивающихся ногах она вернулась к останкам Юстаса — сейчас это была лишь горстка костей, готовых рассыпаться от малейшего прикосновения. Но это не имело значения. Опустившись на колени, Ива принялась разгребать руками сухой мох. Пусть это и не настоящий лейтенант, пусть это пустая оболочка — он заслужил достойное погребение. А другого места, лучшего места, для него не найти. Все возвращается, и лейтенант Юстас вернулся в свой батальон.
Дома
Домой Ива пришла на третий день — голодная, замерзшая и такая усталая, что едва держалась на ногах. За эти дни погода испортилась. Осень наконец вспомнила, чье сейчас время. Небо затянули грязные облака, разродившиеся холодным дождем. Ива шагала по мокрой грязи, обхватив себя руками за плечи, чтобы унять дрожь, и через слово проклинала Хенриха Зеленые Зубы и его дурацкие шуточки.
У ворот ее встретила Доброзлая Повариха. Роза стояла у самой ограды с огромным зонтом в одной руке и шерстяным одеялом, переброшенным через другую. Ива так и не поняла — заметила ли ее кухарка из окна или же все это время ждала ее здесь, однако уточнять не стала. В любом случае она была бесконечно благодарна за подобную встречу: не успела она пройти через ворота, как Роза укутала ее одеялом и принялась растирать с той же яростью, с которой чистила котлы и сковородки. Еще немного, и содрала бы с нее кожу, но Ива не стала возмущаться. Она даже пикнуть не посмела.
— Долго ты пропадала, — сказала Роза, подталкивая ее в сторону крыльца.
— Я немного заплутала, — ответила Ива. Голос дрожал, зубы стучали всем дятлам на зависть.
— Ох-хо-хо, — запричитала Повариха. — Да ты совсем продрогла! Посмотри на свой нос, он же синий как слива! Ну ничего, ничего, золотце, мы тебя быстро отогреем, даже не сомневайся. Пойдем, обед уже стынет, и я налью тебе горячего вина. Тебе не повредит.
Они почти подошли к крыльцу, когда в небе послышались тревожные птичьи крики. Повариха задрала голову. Высоко-высоко по небу растянулась огромная стая — большие белые птицы направлялись на юго-запад, отступая от приближающихся холодов.
— Гуси летят, — сказала Роза. Прикрыв глаза ладонью от дождя, она сощурилась, вглядываясь в облака. — Нет… Да это же лебеди!
— Да, — кивнула Ива.
— Чтоб его! — не сдержалась Повариха. — В жизни не видела столько лебедей! Они вообще летают стаями?
— Не знаю, — сказала Ива, провожая взглядом удаляющихся птиц. — Об этом лучше спросить у Некто Тощего.
Роза тяжело вздохнула.
— Он ведь больше не вернется, да? — спросила она, и голос ее изменился. Ива удивленно глянула на Повариху — казалось, та того и гляди расплачется, но не кровавыми слезами, как бывало, когда она менялась, а самыми обыкновенными, человеческими.
— Не вернется, — ответила Ива.
— Жаль, жаль, — вздохнула Роза. — Такой милый мальчик, всегда был готов помочь…
Она шмыгнула носом. И вот тут Ива не выдержала — она метнулась к Поварихе, обняла за широкую талию, уткнулась лицом в грудь и разревелась. Теплое шерстяное одеяло упало к ногам, прямо в грязную лужу посреди двора.