— Да, это я знаю, — сказал Салазар. — Я не собираюсь тебя в чем-то обвинять. Я просто хочу разобраться, что там случилось на самом деле.
— Что значит «на самом деле»? — Кати вздрогнула. — Я же вам сказала: я пряталась в туалете, а она… Простите, мне нужно бежать. У меня мама одна дома, и она будет беспокоиться — уже поздно и…
— Да, конечно. Не стану тебя задерживать. Всего один маленький вопрос…
— Да? — Кати попятилась к двери.
— Ты веришь в чудовищ?
Кати поперхнулась на ровном месте.
— В смысле? — кое-как произнесла она. — В каких еще чудовищ?
— Не знаю, — пожал плечами доктор. — Тебе виднее.
— Глупости какие-то. — Кати внутренне сжалась. — Нет. В чудовищ я не верю.
— Хорошо, — сказал Салазар. — Так я и подумал.
Он улыбнулся, вымученно и печально. Дождь усилился, засыпав стекла круглых очков водяным бисером.
— Так я и подумал…
Салазар медленно поднялся со скамейки и, не попрощавшись, зашагал прочь, в сгущающуюся темноту. Фонари на улице так и не зажгли.
Спасти лес
Иногда, по выходным, к ним приезжали гости. Точнее сказать — гостья, но она одна стоила десятерых. Мамаша Герберта, тысячелетняя старуха, похожая на ведьму из сказки, выползала из таинственного логова, в котором пряталась все остальное время, и являлась пообщаться с внуком. Кати мамаша Герберта, мягко говоря, недолюбливала. Ей в принципе не нравилось, что ее «сынулечка» связался с женщиной с ребенком, но ради Герберта-младшего ей пришлось смириться с существованием его матери. Однако на Кати эта милость не распространялась.
На время подобных визитов Кати старалась смыться куда подальше. Находиться в одном помещении с человеком, который всеми силами пытается показать, как же ты ему не нравишься, было пыткой посильнее ноющего зуба. Да и маме так проще — от постоянных намеков и замечаний в адрес Кати она заводилась, и пару раз дело чуть не обернулось скандалом.
Летом, конечно, было легче. Летом можно гулять по городу до тех пор, пока ноги не начнут отваливаться. Но с приходом осенних дождей пришлось искать место, где скоротать время, не рискуя свалиться на следующий день с простудой. Городская библиотека на выходных закрыта, в кинотеатре редко показывали что-то стоящее, да и денег на билет никогда не хватало, торчать в кафе и на несколько часов растягивать одну чашку чая — тоже сомнительное удовольствие… Вот так Кати и оказалась в торговом центре.
Давным-давно, рассказывали им на уроках истории, центром, а это значит — сердцем, любого города была церковь. Да только когда это было? Сейчас приоритеты изменились, и сердцем этого города стал огромный трехэтажный торговый центр, храм нового века. Именно сюда в день воскресный и устремлялись местные жители, неся свои подношения — деньги и время — богам скидок и распродаж. И пусть Кати вовсе не хотела вливаться в эту паству, выбирать не приходилось.
В то утро мамаша Герберта заявилась рано, так что Кати сбежала из дома, не успев даже толком позавтракать. Погода же, как назло, совсем не задалась — холодно, стыло и бесконечная мелкая морось, зависшая в воздухе. От такого дождя не спасет никакой зонтик и никакая одежда. Такой дождь способен просачиваться сквозь поры кожи. К тому моменту как Кати добралась до сверкающего огнями торгового центра, она почти растворилась в этом дожде, сильный порыв ветра развеял бы ее как облачко тумана, а никто вокруг и не заметил бы, что случилось.
У стеклянных дверей, дрожа от холода, топтался парень приблизительно ее лет. Бедолага раздавал рекламные листовки, пихал их всем, кто входил и кто выходил, хотя почти никто их не брал. «Какая же бессмысленная и неблагодарная работа», — отрешенно подумала Кати за мгновение до того, как ей самой вручили мокрую листовку. Не глядя, она сунула ее в карман и молча двинулась дальше, в яркое, блестящее зеркалами и позолотой чрево торгового центра. Однако парень ее окликнул:
— Эй! Привет!
Кати обернулась и заморгала, не понимая, с чего вдруг удостоилась такой чести. Из-за мороси дождя она с трудом различала его лицо, но вроде раньше они не встречались.
— Что?
— Говорю: «Привет»! — Парень дернул головой, будто пытался стряхнуть жука, запутавшегося в волосах. С капюшона куртки во все стороны полетели брызги. — Я тебя знаю.
— В самом деле? — Кати нахмурилась.
Она знала, что в торговом центре проводят свободное время большинство ее одноклассников, однако же встреч с ними она избегала. Это оказалось несложно — достаточно держаться подальше от магазинов модной одежды и компьютерных игр. Например, в отделе «Все для сада и огорода» или же в «Товарах для ремонта». Тем не менее риск наткнуться на знакомых существовал всегда, особенно в дверях.
— Ну да, — кивнул парень. — Видел, как ты гуляла по заброшкам на окраине и рядом со свалкой. Летом еще.
— Оу. — Кати попятилась. Неприятно узнать, что за тобой следили и подглядывали.
— Я все думал подойти познакомиться, — сказал меж тем парень. — Но как-то не решился. Сама понимаешь, пустыри не лучшее место для знакомств.
Он хихикнул, но Кати не улыбнулась.
— Зачем? — спросила она строго и, скрестив руки на груди, встала в позу.
— В смысле «зачем»?
— Зачем ты хотел со мной познакомиться?
Судя по выражению лица, парень крепко задумался. Он насупил брови, потер переносицу.
— Думаю, из любопытства, — сказал он. — Первый раз вижу девчонку, которая одна гуляет рядом со свалкой. Согласись, это странно.
— Не вижу ничего странного, — буркнула Кати. — Гуляю где хочу.
— А… Э… Ну да. — Парень переступил с ноги на ногу, затем стянул с головы капюшон. У него оказались такие же кудрявые, как у Кати, волосы, только не рыжие, а темно-русые. Из-за влажного воздуха они еще и топорщились во все стороны, придавая ему сходство с обтрепанным одуванчиком.
На самом деле никто Кати за язык не тянул. Но, видимо, сработал древний инстинкт, притягивающий похожих людей друг к другу, и она вдруг спросила:
— А ты сам что делал на свалке? Следил за мной?
Парень хоть и побелел от холода, но уши у него все равно вспыхнули.
— Вовсе нет! — возмутился он. — То есть я следил, но не за тобой…
— За кем же тогда?
— Не за кем, а за чем. Я следил за свалкой.
Некоторое время Кати просто смотрела на него, смаргивая дождевые капли с ресниц. Он был какой-то… Чудной. Тощий, нескладный, растрепанный, но чудной отнюдь не этим. Было в его взгляде что-то такое, что вынуждало Кати продолжать торчать под холодным дождем, хотя давно уже могла укрыться в теплом торговом центре. И это при том, что она даже имени его не знала.
— За свалкой? Как это?
Она не понимала, за чем там можно следить. Свалка, она и есть свалка, гора мусора, царство злых ворон и голодных чаек. Нормальный человек от такого места будет держаться как можно дальше.
— Считал грузовики с мусором, — сказал парень. — Сколько приезжает их за час, сколько за день, ну, все такое. Вот, держи…
Он сунул ей в руки еще одну листовку.
— Здесь все написано.
На этот раз Кати не стала прятать листовку в карман. Она-то думала, что это будет обычная реклама какой-нибудь пиццерии или обувного магазина, однако же правда оказалась куда интереснее.
Листовка разделялась на две части. Сверху — фотография красивой лесной тропы, солнечный свет косыми лучами пробивается сквозь густую листву, золото и зелень, а под ней — снимок свалки: нарочито уродливые горы отбросов и на заднем фоне дымят трубы мусоросжигательного завода. По центру же красовалась крупная надпись: «В каком мире вы хотите жить?».
Кати перевернула листовку. «СПАСТИ ЛЕС!» — было написано большими буквами, белыми на зеленом фоне, а ниже — «Остановим расширение свалки!». Там оказалось написано еще много всего — про планы городской администрации и про общественные слушания, но вчитываться Кати не стала. Она и без того уяснила суть.
— Круто, — сказала она, затем нахмурилась и спросила: — А что, свалка в самом деле расширяется?
— Не то слово! — выпалил парень. — Ты же была там! Наверняка сама все видела!
— Ну да, — согласилась Кати. — Свалка действительно большая…
— За последний год ее площадь увеличилась в полтора раза, — заявил парень. — И она продолжает расти. С тех пор как запустили сжигалку, туда стали свозить мусор со всего округа, грузовики идут один за другим. Только вот сжигалка не справляется с такими объемами, а если бы справлялась, мы бы тут задохнулись от дыма. В администрации же делают вид, что ничего не происходит. Еще бы — им же со всего этого деньги капают, а что будет завтра, никого не колышет, понимаешь?
Парень так распалился, что принялся размахивать руками. Парочка прохожих, спешащих укрыться в торговом центре, неодобрительно покосились в его сторону.
— Прости… — Кати склонила голову к плечу. — А можно нескромный вопрос?
— А? Что? Какой?
— Ты что, сам до всего этого додумался? — Кати взмахнула листовкой.
— Ну… Не совсем. — Парень отвел взгляд. — На самом деле это моя старшая сестра. Она крутая, активистка, а я ей помогаю немножко.
Кати обдумала эту мысль.
— Прикольно. Нет, честно, по-моему, вы делаете хорошее дело. И как успехи?
— Пока что наша первоочередная задача — привлечь общественное внимание к проблеме. Так сказать, вытащить грязное белье на свет. Мы работаем в этом направлении.
— То есть никаких успехов, — подвела итог Кати.
Парень тяжело вздохнул.
— Это не повод останавливаться. Как говорят: вода камень точит.
— И то верно, — согласилась Кати.
На пару минут повисла неловкая пауза. Кати знала, что нужно сказать что-нибудь вроде «желаю удачи» и на этом закончить разговор. Но она молчала, и пока она собиралась с мыслями, парень ее опередил:
— Слушай… А я могу тебя угостить? — выпалил он, и вид у него был такой, будто он того и гляди сбежит. Он даже пару раз оглянулся, высматривая пути к отступлению.