икий восторг после каждой сделки, хохотали и пускались в пляс.
— Сюда! Сюда! — каким-то чудом сквозь шум и гвалт пробился голос ее проводника. — Уже пришли! Мое величество…
Толпа отхлынула, как прибой от скалистого берега, расступилась перед ними, и Кати с гоблином оказались на крошечном пятачке свободного пространства. Совсем рядом со столиком, за которым сидела Джулия Папильон — Кати увидела спину сестры Яниса не дальше чем в десяти шагах.
А потом Кати увидела короля.
Спящий король
То, что это король, Кати поняла сразу. Хотя бы по тому, что на голове у него красовалась корона с острыми зубцами, а на плечи накинута тяжелая мантия. Вот только корона на самом деле была вырезана из картона и раскрашена фломастерами, а роль мантии играла темно-алая портьера, порядком поистрепавшаяся. Король гоблинов спал, свернувшись калачиком и засунув в рот большой палец, другой рукой он прижимал к груди игрушку — лохматого тролля с торчащими волосами.
Это оказался ребенок. Всего-навсего маленький мальчик, не старше шести-семи лет. Неудивительно, что Кати не заметила его сразу. Вокруг царило настоящее безумие, бесновались невероятные чудища и творились чудеса. И как можно разглядеть среди подобного кошмара обыкновенного ребенка?
А впрочем… Кати прикусила щеку. С чего она взяла, что это обыкновенный ребенок? Откуда здесь вообще мог появиться ребенок? Нормальным детям полагается лежать в своих кроватках и смотреть десятый сон… В кроватках, а не на полу торгового центра в окружении вопящей толпы чудовищ. Мальчишка, похоже, совсем не слышал этого шума, не ворочался во сне, и дыхание его было спокойным и ровным. За то время, пока Кати смотрела на него, он ни разу не вздрогнул.
— Это и есть ваш король? — Кати опустила глаза на своего проводника. Гоблин развел руками.
— Мое величество, — сказал он. — Мое, но не ваше…
— Не похоже, чтобы он собирался просыпаться, — осторожно сказала Кати. — Я должна его разбудить?
Гоблин и прочие столпившиеся вокруг нее существа разом отпрянули, и на их лицах и мордах отразился настоящий ужас.
— Нет, нет! Мое величество проснется сам! Его нельзя будить! Он должен проснуться сам… Ты должна разбудить не его!
— Ничего не понимаю, — сказала Кати. — Он должен проснуться, но его нельзя будить? Что за глупости!
— Если его разбудить, проснется не мое величество. Проснется кто-то другой, — сказал гоблин. — Ты же дочь Матушки Ночи, ты же все про это знаешь!
— Я не… — Кати замолчала.
Не стоило сейчас говорить, что она не та, за кого ее принимают. Слишком уж много вокруг и клыков, и когтей, и рогов. Скажи она об этом — и в считаные секунды ее разорвут на части, она даже пикнуть не успеет. И что хуже — та же участь ждет и Яниса. Кати могла себе позволить рискнуть своей жизнью, но не его. Она огляделась, но нигде не увидела своего спутника. И куда, черт возьми, его утащила эта ушастая ведьма?
Кати подошла к спящему ребенку и опустилась перед ним на колени.
— А давно он спит? — спросила она, но никто ей не ответил.
Кати протянула к мальчику руку, и ей показалось, будто весь зал затаил дыхание. Но она не решилась до него дотронуться.
— Помоги ему проснуться, — услышала она голос за спиной. — Помоги проснуться моему величеству, моему, но не твоему…
— Я не понимаю! — Кати обернулась. — Чего вы от меня хотите? Как я помогу ему проснуться, если я не могу его будить? Это какой-то бред!
Спящий мальчик чуть повернулся, глаза под закрытыми веками беспокойно задвигались. На его макушку опустилась маленькая, с мизинец, девочка с трепещущими за спиной стрекозиными крылышками.
— Он спит и ходит во сне, — сказала она удивительно громким для столь крошечного существа голосом. — Мой король, а не твой.
— Проклятье! — не выдержала Кати. — О чем вы все говорите? Я вас не понимаю!
— Что для тебя внутри, — сказал гоблин, — то для нас снаружи, а что снаружи, то внутри. Что тут непонятного?
Кати прижала ладонь ко лбу. У нее ведь жар? Она просто бредит, у нее галлюцинации и все такое… Как много бы это объяснило! Но лоб оказался холодный и влажный, и никакого намека на температуру.
— Все равно не понимаю, — сказала она устало. — Хоть кто-то может объяснить мне, что здесь происходит, нормальными словами? Без этих внутри и снаружи.
— Матушка может, — сказала девица с ногами газели, одетая в рыболовную сеть. — Матушка все может. Но здесь нет Матушки, зато есть ты… Ты нам поможешь?
— Оставьте меня в покое! — Кати вскочила на ноги. Она тяжело дышала, сжимала и разжимала кулаки. — Я хочу вам помочь! Но не понимаю как!
Толпа чудищ вдруг расступилась, и в образовавшемся коридоре Кати вновь увидела жуткую слепую старуху — она медленно, но неотвратимо надвигалась прямо на нее. С отвислой губы стекала слюна. Кати метнулась в сторону, но в тот же миг сообразила, что оставляет на пути чудовища спящего ребенка. Никто из гоблинов, похоже, не собирался спасать своего короля.
Выругавшись сквозь зубы, Кати кинулась наперерез слепой старухе и проскочила прямо у нее под носом. Дурацкое платье путалось в ногах, сковывало движения, как лошадиный хомут. В итоге Кати наступила на подол, запнулась и упала, растянувшись на холодном полу. Слепая старуха даже не вздрогнула. Все так же медленно и неотвратимо она приближалась к спящему королю. Тук-тук-тук — стучала по полу трость, заглушая прочие звуки.
— Черт! — Кати на четвереньках, так быстро, как только могла, подползла к спящему ребенку. Обхватив его за плечи, она потянула его в сторону. Он оказался совсем не тяжелым, и Кати успела вытащить его за секунду до того, как трость старухи опустилась на то самое место, где он лежал. Тук…
Старуха остановилась и втянула носом воздух. Повела головой в одну, затем в другую сторону.
— Чую… Чую! — прошептала она, и голос ее прозвучал так, будто одновременно зашипел с десяток змей. — Чую!
Кати задержала дыхание. Старуха стояла так близко, что Кати легко могла дотронуться до нее, и даже не пришлось бы тянуть руку. В ноздри ударил затхлый запах, от которого засвербело в носу. Кати так старалась удержать подступающий чих, что у нее слезы потекли по щекам.
— Чую… — проговорила старуха и двинулась дальше. Но лишь когда она отошла шагов на пять, Кати позволила себе выдохнуть.
— Уфф… — Старуха не обернулась.
Кати подняла глаза и оглядела столпившихся чудищ. Они в ужасе заламывали руки и лапы, а некоторые и вовсе тряслись, как желе. Поступок Кати напугал всех их до единого.
— Ты могла разбудить его! — прошептал гоблин-проводник. — Он мог проснуться!
Некое создание с витыми бараньими рогами громко заблеяло.
— Разбудить? — возмутилась Кати. — Но если бы не я, то эта старуха… Вы сами сказали! Она могла сожрать его!
По толпе чудищ пронесся гул. Они беспокойно задвигались, закопошились, зашептались…
— Нет, нет, нет. — сказал гоблин. — Это тебя она могла сожрать, обглодала бы все твои косточки. Но мое величество, мое, но не ваше, она бы не тронула. Как бы она смогла, если она ему только снится?
Кати захлопала ресницами.
— В смысле «только снится»?
— На то он и король, — ответил ей кто-то. — Наш, а не твой. Он спит наружу.
Мальчик на руках у Кати заворочался и тихо застонал. Он все еще спал, но, похоже, был близок к пробуждению. Глаза под закрытыми веками задвигались быстрее. Все чудища подались назад. Кати же, повинуясь неведомому рефлексу, принялась укачивать мальчишку и качала до тех пор, пока его дыхание не замедлилось.
— То есть, — решилась заговорить Кати, — если он проснется, вы все исчезнете?
— Нет, — сказала девочка с крыльями стрекозы. — Мы исчезнем, если вместо него проснется другой.
— Танцы… — вдруг сказал спящий мальчишка. — Я больше не хочу танцевать, я устал… Я…
Кати показалось, будто она проглотила кусочек льда. Холодная волна прокатилась по телу, но не ушла. Холод остался где-то внизу живота, затаился, словно свернувшаяся под корягой гадюка. Неужели «король» все-таки…
— Зеленое платье. — пробормотал мальчик. — Она такая красивая в этом платье. Ее волосы как облако на закате, у нее такая красивая улыбка…
Кати вздрогнула.
— Он меня видит? Но он же спит! Как?
— Он спит наружу, — проговорил гоблин. — И снится сам себе… Естественно, он тебя видит. И видел.
— Снится сам себе наружу? Да что, черт возьми, это значит?
— Это значит, что ему нравится его сон. Он давно это затеял — присниться себе так, будто он всего-навсего человек. Обыкновенный мальчишка, который живет обычной человеческой жизнью, взрослеет, влюбляется. Мы пытались разбудить его так, как надо. Мы постоянно напоминали ему, кто он такой на самом деле, но… Он так сильно в этом увяз, что проснуться теперь может только один — либо наш король, либо… Тебе решать, кого ты разбудишь.
— Я не… — начала Кати и замолчала. Медленно, с трудом, но до нее стало доходить, что именно пытался донести до нее гоблин. Если бы на ее месте была Ива, она бы, конечно, поняла все сразу, все эти сны внутри снов, сны наружу и вовнутрь. Но Ивы здесь нет, и именно тогда, когда она ей так нужна.
— Как… — Кати проглотила комок, застрявший в горле. — Как зовут вашего короля?
— Ясень, — ответил гоблин. — Нашего короля зовут Ясень.
Пробуждение
Кати молчала долго. Непростительно долго. Чудища ждали, но она просто не могла говорить, будто забыла все слова на свете. Все, кроме одного: Ясень, Ясень, Ясень… Оно стучало в голове, в такт ударам сердца. Ясень, так зовут короля. Но этого же не может быть! Это же неправильно! Это… нечестно. Ясень, Ясень… Янис.
— Нет, — прошептала Кати. — Вы все врете! Вы меня дурите! Это не он!
Кати попыталась найти взглядом танцующего Яниса. Однако, как ни старалась, так и не увидела его среди чудищ. Не просто так их разделили, не просто так эта ушастая мымра увела его танцевать. Они с самого начала знали, что это ловушка. Просто не поняли, какая именно и для кого.