Это был не вопрос, и Кати промолчала. Она могла бы выкрикнуть, мол, старикашка-психиатр тут ни при чем, но это было бы враньем. А рассказывать про Вереск Кати не собиралась. И не потому, что боялась, что Джулия ей не поверит. Наоборот — знала, что поверит.
— Сюда едет машина, — сказала Кати. Пусть она пока и не слышала звука мотора, но решила положиться на слова Вереск. И это был отличный повод сменить тему. — Не мусоровоз, другая.
— Машина? С чего ты взяла? Вроде бы еще рано.
Именно тогда в конце дороги показалась красная точка, далекая, едва различимая, но расстояние сокращалось. Джулия прищурилась, приставив ко лбу ладонь козырьком.
— Ну надо же… И в самом деле. У тебя отличное зрение. Или слух…
— Ну что, — сказала Кати. — Пора перегораживать дорогу?
Джулия замотала головой.
— Не наша птица. Мы здесь, чтобы не пускать мусоровозы, а это какая-то легковушка. Может, кто-то решил прокатиться по лесу?
Кати вскинула брови. Прокатиться? Серьезно? По дороге, ведущей на свалку? Это даже звучало смешно, однако спорить не стала. Джулии, наверное, виднее.
Меж тем машина быстро приближалась. Ничем не примечательная дешевая легковушка. Красная. Но стоило Кати разглядеть ее получше, и у нее остановилось сердце. Первой мыслью было спрыгнуть в придорожную канаву и бежать в лес, и она не понимала, почему так не сделала. Это же было лучшее решение, которое позволило бы избежать больших проблем. Но Кати осталась стоять на месте, будто ее ботинки намертво примерзли к земле. Разумеется, она узнала эту машину, да и как не узнать? Последний месяц Герберт только и говорил, что о своей «красавице», каждый вечер расписывал ее невероятные достоинства, лошадиные силы и обивку салона. Каждый вечер Кати наблюдала в окно спектакль, как Герберт, возвращаясь с работы, вместо того чтобы сразу подниматься в квартиру, еще полчаса ходит вокруг машины, стучит по колесу или протирает стекла тряпкой. И лицо его при этом светится так, что не нужно никакого фонаря… Какого лешего он здесь делает? Сегодня же у него выходной — день, который он проводит, валяясь перед телевизором в спальне.
Джулия сразу заметила, как переменилось лицо Кати.
— Что-то не так?
Кати торопливо кивнула.
— Я знаю, чья это машина. Это мой… — Она не смогла сказать «отчим». — Это приятель моей матери.
— И что? Он приехал за тобой?
— Нет. Не знаю… Он работает на свалке.
Джулия помрачнела лицом и выругалась.
Герберт, заметив активистов, прибавил скорость — не иначе как решил таким образом их припугнуть. Выходка была как раз в его духе — мелочная и подлая, хорошо хоть ему хватило ума нажать на клаксон. Джулия, а вслед за ней и Кати, попятились от обочины. Мелькнула мысль, что, может, все обойдется, что Герберт просто проедет мимо и не заметит, но глупо было полагаться на удачу.
Герберт и в самом деле проскочил мимо, но, не проехав и десяти метров, резко затормозил, а затем дал задний ход. Из-под колес полетели комья мерзлой земли. Машина остановилась прямо напротив Кати, и из бокового окна на нее вытаращился недоотчим с таким красным лицом, будто он только что выбрался из парилки. Отвратительное зрелище.
— Черт… — выдохнула Кати, едва удержавшись от того, чтобы схватить Джулию за руку.
Стекло плавно поползло вниз, но еще до того, как окно открылось хотя бы на три пальца, послышался голос Герберта.
— Катинка?! Какого хрена?! Что… Кто все эти люди? Что ты здесь делаешь?! — Он не кричал, а громко хрипел, словно ему не хватало воздуха.
— Я… — Кати не нашлась что сказать. Казалось бы, вот он — потрясающий шанс дать отпор этому самовлюбленному дураку, а Кати могла лишь переминаться с ноги на ногу. Зато слова нашлись у Джулии.
— Эй, эй, полегче, — сказала она, выступая вперед и заслоняя Кати плечом. — Что за тон, папаша?
Герберт громко и часто засопел, и с каждой секундой его лицо становилось все пунцовее. Оно уже сравнялось цветом с его машиной.
— Папаша? Дамочка, ты кто вообще такая? Что тут, черт возьми, происходит?
Он завозился с ремнем безопасности — расстегнуть замок удалось не с первого раза, — а затем выскочил из машины, оставив дверь нараспашку. Кати заметила, что у него дрожат руки, но не поняла, от гнева и ярости или же Герберт чем-то напуган. В отличие от него Джулия прямо-таки излучала спокойствие и уверенность: плечи расправлены, руки на поясе, подбородок вверх. Это был неприкрытый вызов. Она смерила Герберта взглядом и хмыкнула.
— Меня зовут Джулия Папильон. Я председатель некоммерческой общественной организации «Спасем лес!» и…
— Чего-чего? — перебил ее Герберт. — Какой еще организации? Зеленые, что ли?
— Не совсем. Цели нашей организации…
— Да плевать я хотел на ваши цели. — Герберт снова не дал ей договорить. — Что вы тут учудили? И что тут делает моя…
Он глянул на Кати и брезгливо поморщился. Похоже, он и сам не определился, как ему ее называть и кем она ему приходится. Сестра его сына, но для него самого — совершенно чужой человек.
— Здесь проходит акция против неконтролируемого расширения свалки, — пустилась в объяснения Джулия, но тут же и спохватилась: — А вы, как я поняла, там работаете?
— Да, я… — Герберт несколько растерялся, но потом тряхнул головой. — Какая, к черту, разница, где я работаю?
— Вот и славно, — оскалилась Джулия. — Значит, вы и передадите наши требования вашему руководству. Список не очень большой, полагаю, вы справитесь.
От подобной наглости Герберт лишился дара речи. Джулия победно ухмыльнулась, но не тут-то было. Ценой нечеловеческих усилий Герберт смог взять себя в руки.
— Что сделаю?! — просипел он.
— Передадите наши требования вашему руководству, — повторила Джулия. — Там все просто. Первым пунктом — незамедлительная консервация свалки, для оценки экологической…
— Да пошла ты в жопу! — взорвался Герберт. — Совсем охренела? С какого хрена я должен что-то передавать руководству?
— Ну, зачем так грубо? — изумилась Джулия. — Разве вас не беспокоит резкое ухудшение экологической обстановки, вызванное хозяйственной деятельностью…
— С хрена ли? Все, что меня беспокоит, так это то, что эта пигалица связалась с какими-то недоумками, а у меня из-за этого могут быть проблемы. На все остальное плевал я с высокой колокольни.
А поскольку слов ему показалось недостаточно, Герберт громко и смачно сплюнул себе под ноги.
К ним уже начали подтягиваться другие активисты, а вместе с ними и доктор Салазар. Вид у всех был озадаченный и хмурый, парни, хоть и выглядели хлюпиками, подтянулись, чтобы казаться и выше, и шире в плечах. Конечно, Герберт все равно выглядел крепче любого из них — случись драка, ни у парней, ни у Салазара не было бы шансов. Только Герберт стоял тут в одиночку, а против него выстроилось восемь человек. Герберт, конечно, был дураком, но не идиотом, чтобы идти против толпы, даже такой маленькой.
— Всё, — выдохнул он. — Нет времени у меня с вами лясы точить. У меня настоящие дела есть. Ты!
Он указал пальцем на Кати, и, пусть до нее не дотронулся, она вся дернулась, как от электрического разряда.
— Живо в машину. Потом поговорим. Здесь, как я погляжу, слишком много советчиков. Проклятье! Ведь знал, что когда-нибудь ты подложишь свинью!
— Никуда она с вами не поедет, — резко сказала Джулия. Лицо ее потемнело. — С чего это вы ей указываете?
Но этим Герберта было не прошибить. Он скорее бы съел собственную шапку, чем позволил себе отступить перед какой-то девицей. Разумеется, на Кати ему было плевать. Все, что его беспокоило, — это то, что ее участие в акции могло обернуться проблемами на работе. А пойти на такое Герберт никак не мог — в конце концов, он ведь должен выплачивать кредит за машину.
— Я ей указываю? Ха! Хочу и указываю. До тех пор, пока она живет в моем доме, ест еду и одевается в шмотки, купленные на мои деньги, — я устанавливаю правила!
У Кати аж глаза на лоб полезли — такой подлости она не ожидала. А что хуже всего, возразить ей было нечем. Квартира, в которой они жили, и в самом деле принадлежала Герберту, и по большому счету они жили у него на птичьих правах. Ее мать ему не жена; несмотря на общего ребенка, они не расписались. Так что в любой момент он мог выставить их за дверь, и никто бы его не остановил — козырь, который ей нечем крыть.
— Так что, барышня, ты поедешь со мной! — выкрикнул Герберт. Горячие капли слюны обожгли Кати лицо. Она подняла руки, защищаясь. — И нечего мне тут! Марш в машину… И пошевеливайся!
Он распахнул заднюю дверцу, и Кати, к своему ужасу, сделала шаг вперед.
— Эй! Ты вовсе не обязана с ним ехать, — сказала Джулия, удержав ее за плечо. — Он не может тебя заставить. А если попытается, мы вызовем полицию.
При упоминании полиции глаз Герберта дернулся.
— Полицию? Конечно вызывайте. Посмотрим, что они скажут. Что-то я сомневаюсь, что у вас тут законная акция.
Он мерзко хихикнул. Джулия на долю секунды растерялась — и не мудрено, с учетом того, какие сложные у нее отношения с законом. Но и этого Герберту оказалось достаточно. С удвоенной силой он пошел в атаку.
— Если не ошибаюсь, — процедил он, — для всяких таких акций нужно разрешение городской администрации. Есть у вас такое разрешение? Хотел бы я на него взглянуть.
— Никакого разрешения не нужно, — ответила Джулия, но в ее голосе прозвучало сомнение. — Мы не на территории города, так что…
— Это ты полиции будешь объяснять, дорогуша.
— Я поеду, — тихо сказала Кати.
— Что? Не дури, этот…
— Я поеду с ним, — повторила Кати громче. — Прости, но… Так будет лучше для всех.
Герберт победно ухмыльнулся.
— Чего? Совсем, что ли? Для кого это лучше? — завелась Джулия, но, встретившись взглядом с Кати, прикусила язык. Сложно сказать, что именно она прочитала в ее глазах, но ее зрачки расширились.
— Так надо, — сказала Кати, убирая руку Джулии со своего плеча. — Поверь мне.
— Погодите. — Доктор Салазар наконец вспомнил, что и у него есть язык. — Что здесь происходит? Я, конечно, не…