Входную дверь чуть ли не сорвало с петель. Что-то черное и коричневое влетело в кабинет и промчалось через него быстрее, чем пущенная стрела. Кати не успела даже вскрикнуть, как кто-то запрыгнул на стол и перед ней, на расстоянии ладони, возникло чумазое лицо с обветренными губами.
— Прости, — сказала Ива, переводя дыхание. — Мне пришлось немного задержаться. А еще у меня горят ноги.
Несколько мгновений Кати отказывалась верить своим глазам. Ива здесь? Снова с ней? А потом она не выдержала и разрыдалась во весь голос.
— Ты пришла, — проговорила Кати, хлюпая носом и заливаясь слезами. — Ты все-таки пришла. С первым снегом, как и обещала…
Ива обняла ее за плечи и изо всех сил прижала к груди.
— Кончай хныкать, потом наревешься. А сейчас — сматываемся отсюда.
Она из Леса
Она обнимала ее и гладила по спине, пытаясь хоть немного успокоить, но Кати продолжала трястись так, будто выбралась из ледяной проруби. Слезы, огромные, как горошины, катились по щекам одна за другой, и казалось, им не будет конца. Конечно, ей требовалось время, чтобы прийти в себя, да только времени у них не было ни секунды.
— Соберись же! — Ива встряхнула подругу за плечи. — Куда подевалась твоя хваленая храбрость?
Кати громко шмыгнула.
— Я не… Я… — Вместо ответа она уткнулась лицом ей в ключицу, словно хотела там спрятаться и не видеть всего, что творилось вокруг.
— Я сейчас, — неожиданно прозвучал мужской голос. — Я уже иду…
Ива обернулась. Из дверного проема у дальней стены показалась высокая мужская фигура. Какой-то бородатый тип, цепляясь за косяк, выглянул наружу и уставился на Иву покрасневшими глазами.
— Эй… А ты еще кто?! Откуда ты взялась?
— Куда ведет эта дверь? — резко спросила Ива, проигнорировав его вопросы.
— На крышу, но… — Мужчина поник. — Боюсь, сразу двоих я не вынесу… Но я могу попытаться, да?
О чем он говорит, Ива догадалась, лишь когда мужчина, припадая на правую ногу, вышел из проема и сделал пару шагов в их сторону. Его левая нога тут же провалилась, и мужчина зашатался, размахивая руками, чтобы удержать равновесие. Вокруг подошв туфель вздувались розовые пузыри. Тем не менее он попытался сделать еще один шаг и чуть не упал лицом вниз — это был бы конец.
— Назад! — заорала Ива. — Поднимайся наверх, сейчас же!
Никогда прежде она не кричала на людей, во всяком случае, не приказывала им в таком тоне. Однако это подействовало. Мужчина отступил обратно к проему, только подниматься не стал, а остался маячить у входа. Ива решила, что еще успеет с этим разобраться, а сейчас есть дела поважнее. Она схватила Кати за плечи.
— Соберись! — велела она. — Сейчас мы побежим, и побежим быстро. Быстрее, чем бежали в тот раз…
Она едва успела прикусить язык, к счастью, Кати была не в том состоянии, чтобы задавать вопросы.
— Готова? Я буду держать тебя за руку…
— Готова? — Кати сжалась, но затем резко выпрямилась. — Да, готова.
Ива перехватила ее ладонь, горячую и потную.
— Так быстро, как ты только можешь, — напомнила Ива, поднимаясь на ноги. — Если боишься — закрой глаза.
— Нет. Я должна видеть.
— Тогда пошли, — выдохнула Ива, и в тот же миг, не сговариваясь, безо всякой подготовки, они спрыгнули со стола.
Багровая плоть прогнулась под ногами, но выдержала. Пока Ива добиралась сюда по коридору-кишке, одну вещь она усвоила твердо: ни в коем случае нельзя останавливаться. Стоит ненадолго замешкаться, и эта дрянь не отпустит. Бежать, и только бежать — вот единственный путь к спасению. И она рванула вперед, волоча за собой Кати. Ступни горели так, будто она ступала по раскаленным углям, — к тому времени подошвы башмаков совсем истончились. Даже подумать страшно, что станет с Розой, когда та увидит, во что превратились такие замечательные башмаки! Но эта мысль придала ей сил. Во что бы то ни стало Доброзлая Повариха должна увидеть эти башмаки! И Роза, и Матушка, и все остальные. А значит, нужно бежать, бежать что есть мочи.
Они ворвались в дверной проем, чуть не сбив бородатого типа с ног. Тот отпрянул, прижимаясь к стене.
— Наверх! — крикнула Ива. — Быстрее!
Она не стала дожидаться ответа и затопала по ступеням, не отпуская ладонь Кати. Лестница оказалась крутой и высокой, но бежать по ней получалось не в пример легче, чем по прогибающейся под ногами плоти. Не прошло и минуты, как они выскочили на продуваемую всеми ветрами крышу и рухнули в пушистый хрустящий снег.
И когда мир успел так перемениться? Когда Ива входила в это здание, никакого снега не было и в помине, а сейчас он лежал слоем толщиной с палец и продолжал сыпать. Истошно завывал ветер, перемешивая на небе разбухшие сизые тучи, взбивая их, как Доброзлая Повариха взбивала яичные белки, когда готовила пирог, и они становились все пышнее и больше, и казалось, еще немного, и небо не выдержит такой ноши и рухнет на землю.
Ива дала себе лишь пару секунд передышки — чтобы собраться с силами и, если уж на то пошло, остудить ноги. Но она прекрасно понимала, что на самом деле ничего не кончилось. То, что они выбрались из Великана, ничего не значило — он все еще здесь, голодный и злобный, и от того, что они смогли улизнуть, его злоба только усилилась.
Ива зачерпнула ладонью снег и вытерла разгоряченное лицо. Не переставая чертыхаться, на крышу выскочил и бородатый мужчина. Ива совсем его не знала, но обрадовалась, что и ему удалось спастись. И тут же Кати снова повисла у нее на шее.
— Ты пришла! Я знала, что ты придешь. Я… Как ты меня нашла?
Ива поджала губы. На этот вопрос у нее не было простого ответа. Почувствовала сердцем? Да, но…
— Мне помогли твои друзья. Джулия, а еще доктор Салазар.
— Что? — изумилась Кати. — Доктор Салазар? Он…
Но тут подал голос бородатый тип:
— Ты сказала Джулия? Джулия Папильон? Она тоже здесь? Проклятье! А я в таком виде…
Он потянулся к шее, но затем обреченно махнул рукой.
— Это Рольф, — представила мужчину Кати. — А это Ива, моя подруга. Она… Она из Леса.
— Из леса? В каком смысле?
Ива лишь дернула головой, мол, сейчас не время для расспросов. Расцепив руки Кати, она подошла к краю крыши, чтобы взглянуть наконец на лицо Великана — точнее, на то, что она считала его лицом. На огромную, распахнутую в немом крике пасть.
Зрелище было бессмысленным и жутким, как в кошмарном сне. Огромный перекошенный рот, полный шатающихся гнилых зубов, непрерывно кривился, дрожал и трясся. На подбородке, точнее, там, где мог быть подбородок, если бы Великан был более цельным, пузырилась грязно-желтая пена. Ива не могла сказать наверняка, но первой в голову пришла мысль, что чудовище корчится от мучительной боли.
Кати встала рядом и ухватилась за рукав, как если бы боялась упасть, а может, просто не хотела ее отпускать.
— Мне кажется, — тихо сказала она, — это потому, что его тошнит. Ну, эти толчки и… все остальное.
— Тошнит?!
Подобная мысль ей и в голову не приходила. Да и звучала она странно: с чего это вдруг чудовище тошнит? Но Кати права — именно так все и выглядело, особенно желтая пена, растекающаяся по земле. В этот момент чудовище скрутил очередной мучительный спазм. Здание, на крыше которого они стояли, затряслось, а из огромной пасти выплеснулся поток мутной жижи, растекаясь по заснеженной площадке. Людей Ива не увидела, но зато услышала, как кто-то истошно вопит, что «лопнули баки».
— Он болен, — сказала Кати. — Я думаю, у него рак или что-то в этом роде. Это такая болезнь, при которой организм отравляет сам себя, и при этом она непрерывно растет. Кажется, так, но я плохо в этом разбираюсь.
Ива сжала зубы. Болезнь! Так вот что за боль она почувствовала, когда входила сюда. Этот Великан… Она ошиблась! Зло заключалось не в нем самом, а в болезни, что захватила его. Болезни, которая отравляла его тело и разум и все вокруг, болезни, которая и превратила его в чудовищную прожорливую тварь. Но раз есть болезнь…
Кати догадалась, о чем она думает, а может быть, научилась у Джулии читать мысли.
— От рака не существует лекарства, — сказала она. — Он неизлечим.
— Ерунда.
Ива шагнула еще ближе к краю крыши, ничуть не страшась того, что очередной толчок может сбросить ее вниз.
— Что-то изменилось, — сказала она, глядя на то, как двигается гигантская пасть. — Раз его тошнит, значит, он столкнулся с чем-то таким, с чем его болезнь не в состоянии справиться, и отвергает это.
Кати встала за ее спиной.
— Он не любит дерево, — сказала она. — Там, в кабинете, целым остался только деревянный стол, а все остальное…
Но тут заговорил Рольф:
— Нет, не сходится. Если бы дело было в древесине, ничего бы не случилось с полом. Он из древесного ламината.
— Но ламинат — это не настоящее дерево! — не сдавалась Кати. — Я знаю, его делают из стружки и тому подобного, да еще и пропитывают всякой дрянью.
Рольф согласно кивнул.
— А вот тут ты права. Не все, что выглядит как дерево, — это на самом деле дерево…
— И наоборот, — резко сказала Ива. — Не всякое дерево выглядит как дерево.
Она подняла голову, вглядываясь в клубящиеся тучи. Ну, где же он? Он уже должен быть здесь…
Черный ворон скользнул с черного неба и приземлился на краю крыши — чернильная клякса на белом снегу.
— Кра! Кра!
— Ты вернулся! — воскликнула Ива. — Ты привел их? Они пришли?
— Кр… Кр…
— Ну конечно, они пришли. Без них ничего бы этого не было.
И, приставив к лицу ладони, она закричала изо всех сил:
— Пора!
Кад Годдо
Кати не понимала, что происходит, ей казалось, будто она попала в сказку. Но так ведь и должно было быть, раз на ее пути вновь появилась Ива?
Девочка из леса стояла на краю крыши, окруженная вихрями снежинок. И в этот момент она совсем не походила на обычного человека, скорее на дикую ведьму, заклинающую бурю. Черты лица заострились, черные глаза напоминали бездонные омуты, ветер разметал пряди длинных волос, так что они выглядели как языки черного пламени… Ива смотрела в небо, и вдруг из ниоткуда к ней спустился ворон — огромная угольно-черная птица. Кати тут же вспомнила слово «фамильяр», вычитанное в какой-то книжке; угадала