Куколка зарылась в снег и через миг исчезла внутри могилы.
Глава двадцать шестая. Туманный лабиринт
Даня побрел обратно в деревню. Чертова Горгулья! И как он купился? Шел за ней, словно его загипнотизировали. Ни тени сомнения не возникло. Хотя Горгулья совсем на Олю не похожа. Только что ей надо от него было? Даня ощупал шею: не, вроде кровь никто не пил. Заодно проверил запястья, все чисто. А может, она суккуб? И хотела его соблазнить? От этой мысли внутри полыхнуло жаром, пятнами выступив на щеках: что за глупости приходят в голову?! Он же не Костя.
При мысли о друге Даня загрустил. Наверное, Костя сейчас десятый сон видит и не подозревает, что Дани нет на месте. Хотя Нина наверняка забеспокоилась, что они с Олей пропали, и подняла переполох. Главное, чтобы без других не пустилась на поиски, а то Нина может. И вляпается в какую-нибудь дрянь. Даня представил, как друзья по одному просыпаются и отправляются в спасательную экспедицию. Да-а-а… А он вечно смеялся над американскими фильмами ужасов, когда сам нафантазировал точно так же.
Даня миновал захоронения. От этих оградок с приоткрытыми дверцами бросало в дрожь: ночь, праздник мертвых, а он на кладбище – не в то время и не в том месте. А вокруг, наверное, духи летают и гадают: что здесь забыл Даня? И ничего не сделать: бежать не получится, в скудном освещении можно легко навернуться. Ладно, это все ерунда, главное, чтобы зомби из могил не повылезали, и волки не вернулись. Даня мысленно сплюнул: опять из него полез черный юмор в духе Кости! На хрена?! Чтобы еще страшнее было?
Даня старался не думать слишком много. Ни о Горгулье, ни о том, что она умерла и разгуливает с дыркой на месте сердца. И о том, что Горгулья явно не одна на кладбище. Если об этом помнить, то Даниного спокойствия надолго не хватит, и тогда легко совершить глупость. Например, сорваться в бег. Он невольно ускорил шаг, но быстро осознал это и остановился. Надо прийти в себя. Что обычно советуют в таких случаях? Глубоко дышать вроде.
Даня сделал пару вдохов, но лучше не стало: он успел подумать, что за это время кто-то подобрался к нему поближе, и зря Даня стоит вместо того, чтобы торопиться в дом Никитиной прабабки. Правый глаз дернулся несколько раз в тике, и Даня постарался выбросить ненужные мысли из головы. Он отправился дальше, стараясь выдержать размеренный темп. Нет уж, Даня не поддастся на провокации нарастающей паники.
В довершении всех бед туман начал сгущаться. Даня попытался вспомнить, куда он дел фонарик, но ничего не вышло. Наверное, потерял по дороге или в пристройке. Сейчас бы свет пригодился, а то приходится идти едва ли не наощупь. Даня споткнулся обо что-то и чуть не навернулся, предмет покатился вперед. Даня подошел ближе: в узком проходе между двумя могилами лежал череп.
«Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Что выше:
Сносить в душе с терпением удары
Пращей и стрел судьбы жестокой или,
Вооружившись против моря бедствий
Борьбой покончить с ним?»
(«Гамлет» Уильям Шекспир, перевод К.Р.)
На мгновение Даня почувствовал себя принцем датским, наткнувшемся на останки бедного Йорика. Для полноты ощущение не хватало лишь тяжелого бархатного плаща на плечах и золотого обруча на голове. Ну и маячившего в отдалении могильщика. Даня потянулся за черепом, как вовремя опомнился: тут не театр, а он не актер.
Между лопатками похолодело: кажется, покойники и впрямь полезли из могил. Ну или волки раскопали захоронение – одно другого не лучше. Прямо материализация мыслей какая-то! Жаль, что люди не научились «думалку» отключать на время, чтобы не нагнетать сверх меры. Даня судорожно перебирал в памяти способы борьбы с зомби и прочей нечистью. Серебро? Вроде да, только у Дани его нет. Соль? Аналогично. Осиновый кол… Тут черт не разберет, где осина растет, а где дуб, но Даня решил поискать: может, на земле валяется подходящая ветка?
Он ворошил траву и опавшие листья, пока не попалось то, что надо: в меру широкая и длинная палка. Ура! Даня испытал прилив гордости. Не зря говорят: на ловца и зверь бежит. Даня поднял палку и тут же отбросил в сторону с коротким вскриком: это оказалась потемневшая от времени человеческая кость. Предплечье, скорее всего.
Он вытер со лба пот. Лучше быстрее возвратиться в дом, а не тратить усилия на поиски, которые оборачиваются неожиданностями. Причем, неприятными. Даня хотел ускорить шаг, но видимость упала до расстояния в вытянутую руку, словно в воздух вылили белила. Шустро передвигаться в таком тумане – верный способ сломать ногу, да и сбиться с пути – раз плюнуть. Главное, не думать о тех, кто скрывается за плотной завесой, а то притянешь очередную гадость.
Воображение услужливо подсунуло оборотня, караулящего за ближайшим памятником: огромного волка с длинными острыми клыками и когтями. Наподобие того, который рвался в избу. Даню передернуло: ну что такое?! Весь вечер юморил Костя, а ужасы теперь мерещатся Дане! Когда он вернется, все другу выскажет. Лишь бы дойти и отвесить Косте леща от души.
Даня вновь споткнулся. Надо же, опять череп! Похоже, кто-то распотрошил могилы и раскидал останки по округе. Интересно, кто, если из живых в деревне Моркина гора осталось всего двое стариков? Даня не видел ни одного из них, но судя по Никитиным описаниям, старики на это не способны. Да и зачем им? Для алхимических обрядов или вызывания злых духов? Смешно! Скорее, тут как в стихотворении Пушкина:
«Что же? вместо вурдалака —
(Вы представьте Вани злость!)
В темноте пред ним собака
На могиле гложет кость.»
Не самый плохой вариант из возможных.
По Даниным расчетам он уже должен был выйти к церкви, но кладбище не кончалось, словно относилось не к небольшой деревушке, а к многомиллионному городу. Одинаковые оградки, схожие меж собой памятники… Дане показалось, что он видит повторяющийся сон. Не могли заборчики в разные цвета выкрасить для разнообразия! А ему теперь голову ломай: это прежние могилы или новые? Хотя заблудиться здесь невозможно.
На череп он наступил через пять минут. Даня поднял его, плюнув на суеверия, и внимательно изучил: вроде другой. Или нет? Что-то слишком много здесь бесхозных голов валяется. Он крепко сжал челюсти: Даня не позволит взять вверх страху. Он человек, а не живущее инстинктами животное. Даня сорвал травинку и продел ее в глазницу, завязав на узел. Так вернее будет. Но не прошел Даня и двадцати метров, как череп вновь попался на пути.
Ошибки быть не могло: из глазницы торчала травинка. Казалось, кладбище издевается над Даней и не хочет выпускать из туманных объятий. Он закусил губу: творилась какая-то фигня. Центральная дорожка тут была одна, по ней Даня и шел. Может, все же он забрел на боковую и теперь кружит по ней? Вряд ли, те были слишком узкие.
Теперь Даня уже на каждую оградку повязывал длинную засохшую травинку – все какой-то ориентир. Иначе он так и будет блуждать в тумане до скончания веков. Совсем скоро стало понятно, что история повторяется – Даня наткнулся на могилу с меткой. Он долго стоял и рассматривал ее. Кто-то копирует его действия, а сам хихикает в кулачок за Даниной спиной? Думать о подобном не хотелось, слишком жутко становилось от этих мыслей. Или Даня снова блуждает? Но как?! Тут могильник, а не лес, дорожки протоптаны не в виде спиралей.
«Хорошо, – Даня сделал логическое допущение: – Представим, что я нахожусь в лабиринте. Значит, мне надо действовать по принципу одной руки: на развилке поворачивать все время направо». От этих мыслей сразу полегчало: все же логика действовала успокаивающе. Главное, верить, что все получится.
Теперь Даня еще внимательнее смотрел под ноги: не пропустить бы ответвления дорожек. Он не был уверен, считать ли узкие проходы между могилами тропинками, но нужно было с чего-то начинать. Даня сорвал пучок травы, чтобы по-прежнему оставлять метки. Для него это был единственный выход. Иначе… На мгновение Даня представил, как целую вечность бродит в нескончаемом мороке среди заброшенных захоронений.
Вокруг стояла такая тишина, что заложило уши. Пришлось глотнуть пару раз, чтобы их отпустило. Слишком тихо, слишком безлюдно, слишком серо – мир лишился красок, звуков и жизни. Это было место и время мертвых, и Дане следовало найти отсюда выход, пока не поздно. Казалось, он слышит за спиной предупреждающий звонок: поторопись!
Будто кто-то поблизости заложил бомбу с часовым механизмом, и сейчас минутная стрелка неуклонно приближается к тому моменту, когда привычная реальность взорвется, и выход из кладбища будет заблокирован навсегда. Даня невольно прибавил шаг, отзываясь на охватившую его нервозность. И тут же навернулся, едва не раскроив лоб о бордюрный камень. Даня попытался взять себя в руки, но это получилось плохо: страх почти лишил его способности спокойно рассуждать.
Пару раз Даня упирался в тупик, тогда он возвращался и двигался дальше, придерживаясь правила. Одновременно ему хотелось бежать, куда глаза глядят, в надежде, что удастся отыскать выход. Лишь огромным усилием воли он сдерживал этот порыв. А будильник неспешно отстукивал оставшееся Дане время, и тому чудилось беспрестанное тик-так за спиной. Это нервировало: он не успевает.
Захоронения перестали походить друг на друга, это давало Дане надежду, что он все делает правильно. Вскоре Даня выбрался на широкую дорожку, по которой шел первоначально. Или по ее призрачному двойнику. Но теперь Даня был уверен, что нашел нужный путь. Впереди показался просвет – Дане удалось ускользнуть из лабиринта и тумана.
Он ускорил шаг, теперь уже можно не бояться запнуться о что-либо. Настроение резко подскочило: все же он гений! Так ловко сообразил, как выскочить из западни, не растерялся. Эх, еще бы Олю отыскать. Но Даня был почти уверен, что она осталась в доме. Просто ему глаза отвели.
Даня заодно припомнил еще кое-что: в игре ему досталась мавка. Похоже, в реальности умерший дух умело притворился Олей и заманил в лабиринт. Вопрос «для чего ей это понадобилось?» оставался открытым, но Даня подумает над ним как-нибудь потом. А пока как можно прочь от этого места. Свой набор подвигов он уже исчерпал.