Трехпалая кисть (половина ее была оторвана осколком) неуклюже набрала код. Длинный, сложный. Действенный. Личный код доступа Федерального Полномочного посла, который открывает в Ростовске любые электронные замки.
Дверь открылась.
В арсенале трехсотого блок-поста было темно и тесно. Но «рабочему материалу» и управлявшему им оператору незачем было утруждать себя долгими поисками. Даже включать прибор ночного видения было незачем.
Мертвый человек… то немногое, что еще оставалось от мертвого человека, просто взял первый попавшийся под руку автомат. Табельный короткоствольный милковский, с полной обоймой, со снаряженным надствольником.
Стрелять не потребовалось. Сработал идентефикационный дактелоскопический элемент «Идеал». «Пес» не опознал руку хозяина.
Вспышка. Взрыв самоликвидатора…
В подвальном арсенале милвзводовского укреппункта было чему сдетонировать.
Еще вспышки, еще взрывы. Множество, сливающихся в одну вспышку и в один взрыв.
Последняя камера зомби-убийцы отключилась сразу. Блок-пост № 300 взлетел на воздух.
«Первое боевое испытание рабочего материала прошло успешно, — говорилось в бодром рапорте-резюме. — Результат превзошел самые смелые ожидания. Повторной атаки не потребовалось».
И еще:
«Оргские разведчики, привлеченные шумом боя, ликвидированы на подступах к блок-посту. Уцелевшие солдаты гарнизона уничтожены заградотрядом. Раненные — добиты. Как явствует из показаний детектора движения, утечки информации не произошло.»
И еще:
«Резервные экземпляры «рабочего материала», группы поддержки и прикрытия отведены на базу. Переход благополучно завершен».
«Посмотрите налево, — а экскурсия продолжалась, и экскурсовод был неутомим. — Гибель восьмого блок-поста возле третьего участка Северной границы Периметра».
… «Восьмерка» — небольшой и простенький, без хитростей, бетонный короб с замурованным внутри отделением охраны — не была похожа на брошенные посты-цитадели городских окраин. Возводить крупные крепости перед самым Периметром и рассеивать по их гарнизонам силы милвзводов не имело смысла. А вот малые форпосты-смертники, способные вовремя обнаружить группировщиков и подать сигнал тревоги, Периметру были нужны.
Только этот форпост сигнал не подал. Не успел. Ну, если не считать нескольких неубедительных выстрелов. Но ведь так стреляли часто, почти каждую ночь.
С «восьмеркой» — расправились еще быстрее. Милки, отобранные из элитных частей, слишком верили в свою крутизну. Или слишком жаждали продвижение по службе. В отличие от нервного гарнизона «трехсотого» эти ребята открывать огонь на поражение сразу не стали.
Собственно, и не было в том особой нужды. Нарушитель комендантского часа шел по хорошо освещенной Припериметровской улице. Шел один. Без оружия, без заточки. И под камуфляжем у него ничего не топорщилось.
Этот явно обкурившийся псих шел, как гулял. К блок-посту. Прямо в руки милков. На окрики и предупреждения не реагировал. Просто молча передвигал ноги, направляясь к бетонной коробке.
Ему позволили дойти.
А как же?! Легкая добыча! Ночной пленник! Источник ценной информации! Кандидат для Эшафота! Редкостная удача, в общем. Группировщика беспрепятственно впустили в бетонную коробку, окружили стволами автоматов и злыми глумливыми ухмылками. Полюбоваться на ходячее чудо вышли все. И вот это было ошибкой.
Неведомый оператор жал на «Делит» быстро. «Рабочий материал» действовал еще быстрее. Выстрелить в ночного гостя успел лишь один милвзводовец. Или двое. Наверное, даже попали. Скорее всего. Но это уже ничего не решало. Ровным счетом ничего.
Все закончилось в считанные секунды. Мертвый убийца покинул блок-пост и отправился дальше — к огням Периметра.
Камеры «рабочего материала» засекли вертушку, когда вынырнувший из темноты «Москит» уже вовсю плевался бортовым КПСТ. От пуль крупного калибра испуганно выл воздух. Вокруг брызгал, рассыпаясь осколками, вспаханный асфальт.
В мертвеца попали. Еще раз. Еще, еще, еще…
Сбилась фокусировка, а потом и вовсе произошло нечто странное. Камеры показывали одновременно и клочок неба, озаряемого всполохами выстрелов, и разбитый асфальт, по которому упрямо двигался мертвый гвардеец.
Это пулеметная очередь перебила, разорвала мертвое тело на части, напополам…
Совмещенная картинка была ужасного качества, и вскоре небо исчезло. Осталась асфальтированная улица. В каком-то искаженном ракурсе. Наверное, так видит мир среднего роста овчарка.
Это оператор отключил бесполезные верхние камеры, что неподвижно пятились в небо…
Теперь работала лишь одна — нижняя, коленная, камера ходячего покойника.
Но — ох, и крепкие же ребята летают на Периметровской «вертушке»! Таким нервам можно было только позавидовать. Пилоты не запаниковали при виде шаркающей к Периметру половинки человека. А если и запаниковали, то не подали виду.
Разворот, заход на очередную атаку. Правда, в этот раз «Москит» жахнул из автоматического гранатомета. «Кистенем» жахнул.
Первый разрыв еще можно было увидеть и услышать. Потом, видимо, микрофон задело осколком. Хрип, треск…
Поврежденная аппаратура отказывалась передавать звук. Будто невидимая рука вырубила аудиосигнал. В воцарившей тишине коленную камеру отшвырнуло назад. На миг объектив выхватил силуэт вертолета, все еще изрыгающего пламя.
Потом изображение пропало.
«Живучесть «рабочего материал» в экстремальных боевых условиях составляет…», — начинал комментарий к видеоотчету оператор разорванного в клочья зомби.
— Продолжим? Или достаточно того, что у Кожина и без нас имеются спецы по управлению жмурами? Может, не столь перспективные, но вполне способные выполнять поставленные боевые задачи.
Славкин голос звучал жестко, но где-то в глубине его безумных глаз бултыхалась тоска и безысходная жалость. Именно! Теперь не они — он их жалел. Потому что понимал: принять правду, порой, сложнее, чем найти ее.
— Валяй, — вздохнул Денис, — Продолжай. Раз уж пошла такая шокотерапия, чего останавливаться-то на полпути?
Юла только кивнула — молча, с видимым усилием. Не хотела, ох, не хотела Юлечка утвердительно опускать свой упрямый подбородочек. Куда проще было сейчас замотать головой, заорать «Нет!». Славке, впрочем, это уже по барабану. Славка продолжал.
Экскурсию…
— Файлы с записями убийств операторов. Пр-р-рошу!
Четыре значка видеовложений на экране: «Л-1», «Л-2», «Л-3», «Л-4». Таинство манипуляций Славкиных пальцев над клавиатурой.
«Факир, мать твою…», — зло подумал Денис. И — вздрогнул от страшной догадки. Какая запись?! Откуда?! Орги ведь не ведут видеохронику своих вылазок! Значит, не орги? Значит, операторов наружки мочили не они?
— «Л-1» — это гибель Игорька, «Л-2» — Влад, «Л-3» — твой, Юля, Двоечник, — продолжал Славка.
Скотина! Хоть бы из уважения к погибшим не бубнил этим «посмотрите-направо» тоном уставшего уже гида.
— А «Л-4»? — сухо спросила Юлька.
— Нападение на мою квартиру, — уголки Славкиного рта чуть дрогнули, — Ее ведь тоже посещали. Только никого там не нашли.
— Что значит литера «Л»? — спросил Денис.
— Разве не понятно? «Ликвидация»: первая, вторая, третья… Начнем по порядку?
Это было необязательно. Пугающе безупречный порядок заключался как раз в том, что все три убийства совершены по одной схеме: отмычка в замке, распахивающаяся дверь, вваливающиеся в квартиру маски и камуфляж… Удары, кровь…
Действия нападающих — жесткие, четкие продуманные. Судя по всему, группировщики — хотя какие они, на хрен, группировщики! — прекрасно знали и адреса своих жертв, и расположение комнат в квартирах, и блокирующие коды дверных замков.
Игорьку, у которого под рукой оказалась шоковая дубинка, хватило времени и решимости покончить с собой. Влад был пьян и, наверное, погиб, не успев понять, что происходит. А вот Юлькин друг умирал дольше всех. Но вообще-то тут ночные гости сами оплошали, замешкались: жертва успела запустить сигнал «SOS» и добежать до окна. О защитных решетках, которые не пробить головой, и не сорвать голыми руками, люди в подобных обстоятельствах вспоминают не всегда.
— Эти, в масках, рассчитывали увидеть тебя, Юль, а наткнулись на другого, — пояснил Славка, — Вот и подрастерялись малость.
Денис чуть скосил глаза. Можно представить, каково сейчас Юльке заново переживать этот кошмар. Но ничего, девчонка держится молодцом. «Мертвый рай» не только уродует, но и закаляет.
А Славка все наяривает своими тонкими, длинными, необычайно гибкими пальцами. Под щелканье клавиатуры Денису подумалось, что в прошлом с такими руками можно было бы сделать карьеру музыканта.
— Вот, полюбуйтесь, — Славкины пальцы прервали концерт.
Комментарий к просмотренным видеовложениям. Курсор уткнулся в…
«Ликвидация операторов службы наружного наблюдения осложнена непредвиденными обстоятельствами, — прочитал Денис, — В плане дальнейших действий возможны изменения…»
— Не понимаю, — пробормотала Юла.
— А все очень просто, — сказал Славка, — Федералы, прикидываясь ограми, уничтожали одних следаков, чтобы запугать и склонить к сотрудничеству других. Точнее другого. Тот, кто набирает рекордное количество баллов, будучи оператором наружки, тот покажет наилучшие результаты и в качестве оператора ходячих жмуров. Так считал Кожин. И именно этот чемпион нужен был Павлу Алексеевичу для «Мертвого рая». Только он. Один.
Ткач смотрел на Дениса. Юла — тоже. Неприятные у них были взгляды.
— Изначально ставка делалась на тебя, День, как на самого результативного следилу во всем районе и, знаешь — в городе тоже. Твои заслуги признал большой дядя. И с самого начала тебе было позволено жить. За наш счет. А Игоря, Влада и Юлькиного бойфренда просто принесли в жертву ради твоего добровольного согласия участвовать в проекте.
Денис отвернулся. «Мерзавец!» — промелькнуло в голове. Кто? Кому это адресовалось? Славке? Кожину? Наверное, обоим. А хуже всего то, что несправедливый упрек в глазах коллег цепляет за живое. Словно Денис, и правда, виновен в гибели Игоря, Влада и того… Двоечника.