Так и получилось, что обедать пришлось одной, и от расстройства она заказала себе только кофе с двумя пирожными.
Телефон в сумке зазвонил как раз в тот момент, когда официантка поставила перед ней чашку с двумя блюдцами, и Саша размышляла, не поиметь ли совесть и не заказать ли все-таки какой-нибудь нормальной еды, но понимала, что безнадежно проигрывает в этой войне за количество потребляемого сахара. Звонок вполне мог увеличить ее шансы на победу, если только это что-нибудь интересное, что поднимает уровень эндорфинов в организме и без вредных пирожных.
Звонил Максим. И даже если он звонил просто по работе или каким-то делам, есть надежда, что он где-нибудь рядом и составит ей компанию за обедом. Это было, наверное, несколько неправильно, особенно в отсутствие Войтеха. Тот не ревновал ее никогда и ни к кому, кроме Максима, что было вполне объяснимо, хоть и странно, на Сашин взгляд. Она ведь уже выбрала его, к Максиму не вернется, да тот никогда и не простит ей развод. Они сохранили дружеские отношения, но вместе уже не будут никогда. Проблема, скорее всего, состояла в патологической Сашиной честности, из-за которой Войтех прекрасно знал, как долго и трудно они расходились, сколько раз возвращались друг к другу, прежде чем расстаться окончательно. Зря Саша как-то об этом упомянула, но что уж теперь.
– Ты в Питере? – не здороваясь, спросил Максим, и голос его Саше показался странным. Она напряглась.
– Да, – осторожно ответила она.
– Можешь приехать?
– Куда?
– Ко мне.
– Что-то случилось?
Максим нервно хохотнул, и это было настолько на него не похоже, что Саша растерялась еще больше. Бывшего мужа довольно легко можно было вывести из себя, но тогда он начинал злиться, а вовсе не… Саша даже не знала, как правильно обозначить его нынешнее состояние.
– У нас тут сын внезапно объявился, – выдал он.
Если бы Саша пила кофе, она наверняка подавилась бы. На счастье, она только взяла чашку в руки, отпить еще не успела.
Какой еще сын? Если бы она знала Максима не двадцать два года, наверняка подумала бы, что он пьян. Но Максим пил редко, напивался еще реже и в любом состоянии не терял рассудка.
– Какой еще сын? – глупо спросила она.
– Обыкновенный. Маленький. Но уже вполне смышленый.
– Ты что, сделал кому-то ребенка, пока мы еще были женаты? Ты в своем уме теперь рассказывать мне об этом?
– Нет, ты не поняла. Это не мой сын, это наш сын, – снова хмыкнул Максим. – Ты – его мать.
Чайная ложечка со стуком упала на тарелку с пирожным.
– Макс, ты обкурился? – не выдержала Саша, хотя это предположение было не более вероятным, чем то, что он напился до галлюцинаций. – Какой сын? Если бы я родила от тебя ребенка, уж, наверное, запомнила бы.
– Саш, я серьезно. – Голос Максима и в самом деле стал серьезным, таким, как был всегда, когда он говорил о важных вещах. – Сегодня ночью мне позвонили из гатчинской больницы, сказали, что моего сына сбила машина. С ним все в порядке, но нужно, чтобы я забрал. Я сам сначала думал, что это какая-то ошибка, но когда увидел его, понял, что ошибки нет. Он очень похож на меня. Честно скажу, сначала решил, что его родила Вика, моя бывшая, помнишь ее? Но нет, он говорит, что его мать – ты. И что он из будущего.
Ронять было уже нечего, поэтому Саша просто откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, мысленно гадая, что такого принял ее бывший муж, что делает подобные заявления. И одновременно понимая, что ничего Макс не курил и не пил. И если он говорит подобное, значит, действительно в это верит.
– Я сейчас приеду, – наконец согласилась она. Ни одно из заказанных пирожных в горло уже не полезет.
Вот уж действительно – бойся своих желаний. Стоило ей пожелать, чтобы телефонный звонок принес с собой что-нибудь интересное, чтобы ей расхотелось есть пирожные, как это произошло. Вселенная та еще шутница.
– И Дворжака захвати с собой, – велел Максим. – Мне кажется, это дело как раз для вашего Института.
– Он в командировке, – отмахнулась Саша. – Так что я уж как-нибудь сама сначала попробую убедиться, что ты действительно не обкурился.
Максим снова хмыкнул и положил трубку.
Звонить Войтеху Саша не хотела не потому, что не доверяла словам Максима. В ней все еще теплилась надежда, что это какая-то ошибка, в которой она сможет разобраться самостоятельно. Она могла себе представить, как отнесется Войтех к заявлению, что у нее и Максима внезапно появился общий сын. Нет, на его лице едва ли проступят какие-то эмоции, но Саша слишком хорошо его знала.
И еще один вопрос волновал ее все то время, что она ехала к Максиму: каким образом у них в будущем может родиться сын? Что должно произойти, чтобы Саша не просто рассталась с Войтехом, но и чтобы Максим принял ее обратно? Варианты в голову лезли самые разные, и ни один из них ей не нравился. О том, что именно к Максиму она всегда приходила в поисках утешения, когда казалось, что мир рухнул, Саша старалась вообще не думать. В каком случае ее мир может рухнуть, Костя Долгов, наблюдающий опухоль Войтеха, давно перестал от нее скрывать.
«Да брось, – наконец велел внутренний голос, – ты еще не видела этого ребенка, не уверена на сто процентов, что он действительно из будущего, а уже заранее готовишься к похоронам».
Дорога к дому Максима, который два года назад был и ее домом, никогда еще не казалась такой длинной и такой короткой одновременно. Саша совершенно не помнила, как проезжала все перекрестки, линии и проспекты, но в то же время успела здорово себя накрутить. И хоть понимала, что маленький ребенок едва ли будет в курсе, что именно случилось в прошлом его матери, ей не терпелось увидеть его и узнать, как все произошло. Интересно, сколько ему лет вообще? Максим сказал, что небольшой, но смышленый. Что это значит? Раз сумел рассказать, что из будущего, едва ли ему года три. Впрочем, Саша абсолютно не разбиралась в детях, чтобы судить, в каком возрасте и как они осознают себя и окружающий мир.
Наверное, она выглядела очень взъерошенной и возбужденной, потому что Максим, встречавший ее на лестничной площадке, не торопился впустить в квартиру.
– Ты, пожалуйста, помни, что он ребенок, – громким шепотом предупредил он, придерживая дверную ручку. – И хоть кажется весьма рассудительным для своих лет, понимает, что мы о нем еще не знаем, ему всего семь лет. Поэтому, прошу тебя, сотри с лица это выражение. Да, я в таком же шоке, как и ты, но мы взрослые и не должны вести себя в этой ситуации хуже, чем ребенок.
Только после этих слов Саша поняла, что все это время даже дышала через раз. И могла себе представить выражение своего лица. А ведь Максим прав. Если все так, как он говорит, мальчику гораздо хуже, чем им. У них – у Саши, по крайней мере, – пока еще ничего не случилось, мир еще не рухнул, а вот ребенок уже очутился в чуждой для себя среде, где его родители пока вовсе даже не его родители. Саша глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Все, обещаю, я буду стараться из всех сил.
Максим еще несколько секунд изучал в тусклом свете длинного коридора ее лицо, а затем кивнул и ободряюще улыбнулся.
– Знаешь, его зовут Димка и он классный. Думаю, нам будет не так уж сложно продержаться все то время, что твоя контора будет разбираться в ситуации.
Саша рассеянно кивнула, чувствуя, что сердце внутри по-прежнему колотится как у плохо подготовленного марафонца. Тут уж дыши не дыши, а привести организм в порядок все равно не получится.
Димка ждал их в гостиной. Сидел в большом кресле, то и дело запускал руку в миску с виноградом и увлеченно щелкал пультом от телевизора, перескакивая с канала на канал. Услышав шум, он обернулся, и Саша, которая всегда считала, что не умеет определять, на кого из родителей больше похож ребенок и похож ли вообще, мгновенно узнала в нем Максима. Увидев ее, Димка сначала обрадовался, едва не вскочил с дивана, но тут же посерьезнел, поднялся медленно и кивнул ей, совсем как взрослый. И Саша вдруг поняла, что именно таким и должен быть их с Максимом сын: порывистый в первое мгновение, но быстро берущий себя в руки.
– Привет, – сказал он, глядя на нее немного настороженно, не зная, как поведет себя она. И Саша действительно не понимала, что говорить. Немного отрезвлял лишь взгляд Максима, молчаливо напоминающий ей слова, сказанные на лестничной площадке.
– Привет. – Она заставила себя улыбнуться, надеясь, что это получилось искренне. – Значит, ты и есть наш сын из будущего?
Мальчик несмело улыбнулся в ответ, а затем посмотрел на Максима.
– Не совсем из будущего, – ответил тот. – Я не стал вдаваться в подробности по телефону, но Димка говорит, что сейчас в его мире июль две тысячи двадцатого года, а родился он первого марта две тысячи тринадцатого.
Саша ошеломленно посмотрела на Максима, затем снова перевела взгляд на Димку и вернулась к Максиму.
– То есть он из какого-то альтернативного будущего, – закончил тот.
Саша окончательно растерялась, но при этом глубоко внутри выдохнула с облегчением. Димка уже должен был родиться, а раз он не родился, значит, в их мире что-то пошло не так. И Войтеху ничего не угрожает.
– Из параллельного мира? – уточнила она.
Димка и Максим переглянулись.
– Папа сказал, что ты в таких вещах понимаешь лучше, – сказал мальчик.
– Мы договорились, что он будет называть меня папой, – заметил Максим. – Но если ты хочешь, тебя он может звать просто Сашей.
Саша не знала, чего она хочет. Пожалуй, разве что доесть те пирожные, которые оставила в кафе, и проскучать весь день. А не вот это вот все. Однако она обещала быть взрослой, как бы тяжело это ни было.
– Так, давайте по порядку, – немного растерев ладонями щеки, попросила она.
– Если по порядку, то сначала следует пообедать, – невозмутимым тоном заявил Максим, сделав приглашающий жест в сторону кухни.
Саша только удивленно посмотрела на него. Ее бывший муж умел сохранять хладнокровие в экстренных ситуациях, но сейчас это не могло не удивлять ее. Как он может быть таким спокойным? Неужели его совсем не будоражит происходящее? Или… его это радует? Он всегда хотел детей, в том числе поэтому она и ушла, освободила его от себя, своего