ребенок.
– Чтобы ты потом сбежала от меня и обыденной серости со мной к тому, кто снова предложит тебе приключения? – не удержался Войтех. – Или, еще хуже, жила со мной из-за ребенка, больше не любя?
– О, если ты действительно так считаешь, то нам не стоит даже пытаться строить дальше отношения, – снова улыбнулась Саша, но почти сразу поняла, что Войтех не шутит.
Она все еще ждала, что он сейчас рассмеется, поддержит шутку, и они закончат этот разговор на какой-нибудь позитивной ноте, но он молчал. И она понимала, что он сказал эти слова серьезно. Улыбка медленно сползла с ее лица.
– Ты поворачиваешь против меня мои же слова.
– Но ты сама их сказала, – напомнил Войтех.
– И я сказала еще, что нам не стоит строить отношения, если ты так считаешь.
– А ты считаешь так?
– Да. – Саша уверенно кивнула. – Я не могу и не хочу жить с человеком, который мне не доверяет. Я не представляю, как мы будем жить, если ты все время будешь ждать от меня подвоха.
Войтех снова промолчал, не попытался переубедить ее, не сказал, что она все поняла неправильно. И она сорвалась почти на крик:
– Черт тебя побери, Войта! Это нечестно! Нечестно попрекать меня поступками, которые я совершила ради тебя же! Да, я ушла от Максима, потому что влюбилась в тебя. Но нечестно думать, что я точно так же уйду от тебя!
– А ты можешь дать гарантии, что этого не случится?
Саша выдохнула и как-то разом растеряла весь запал кричать. Словно в ней не осталось больше сил. В глубине души она не верила, что все это происходит на самом деле.
– Не могу. – Она покачала головой и прислонилась к стене. – Как и ты не можешь дать гарантий, что не влюбишься в другую. Никто и никогда не может дать таких гарантий. Но когда люди живут вместе, когда здесь и сейчас они друг друга любят, они в первую очередь доверяют друг другу. И если ты мне не доверяешь, то уходи. Прямо сейчас уходи.
Войтех продолжал стоять в прихожей молчаливым изваянием, и Саша разозлилась:
– Ну, чего ты стоишь? Я ведь сказала, что гарантий не будет! Может быть, я прямо завтра влюблюсь в другого. Уходи!
– Что ж, и это ты тоже сама сказала, – констатировал Войтех, открывая дверь.
На улице было сыро и прохладно. Он поежился от дунувшего в лицо ледяного ветра. Дурацкая получилась ссора. Еще вчера он не собирался расставаться с Сашей. И уж точно не стал бы этого делать по такому поводу. Хоть и действительно боялся, что однажды она заскучает с ним, если он не сможет обеспечивать ее приключениями, в чем не так давно даже брату признавался. Но расставаться из-за этого было глупо.
Однажды Войтех уже высказывал ей подобные опасения, но, как потом выяснилось, все это происходило у него в голове. И у него в голове Саша сделала вид, что не услышала этих слов, проигнорировала их. Очевидно, реальная Саша несколько отличалась от его представлений о ней.
Однако сегодня утром кое-что выяснилось, что заставляло его сейчас уходить дальше от ее дома, вместо того чтобы вернуться и сгладить конфликт.
Вчера, пользуясь выходным, Войтех сходил в местную клинику на очередное обследование. Обычно их проводил Долгов лично, но Войтех не мог ждать. После возвращения из другого мира что-то изменилось. Если раньше опухоль проявляла себя лишь периодическими головными болями, то теперь Войтех внезапно понял, что чувствует ее. Нет, она не болела, он просто ощущал ее, как чувствуют руку или ногу. Ждать возвращения Долгова не смог, поэтому отослал ему снимки по электронной почте.
Утром Костя позвонил ему, чтобы поделиться своим экспертным мнением. И Войтех почему-то сразу понял, что ничего хорошего его не ждет.
– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Долгов, когда Войтех снял трубку. – Что ты с ней сделал?
– Она выросла?
– Если бы она выросла, мы бы сейчас не разговаривали, – хмыкнул Долгов. – Нет, у нее прежние размеры и очертания, но она… другая. Светится на снимках по-другому.
– Это хорошо или плохо? – настороженно уточнил Войтех.
– Сложно сказать. Едва ли хорошо. В том плане, что раньше мы хоть примерно понимали, чего от нее ждать. Сейчас я не знаю. Ни у кого из тех, кого я наблюдал раньше, она так не менялась. Поэтому я не знаю, что будет дальше. Нужно наблюдать. В таких вещах любые изменения настораживают.
– Я понял. Спасибо, Костя.
– Ты там заранее себя не хорони, – посоветовал Долгов. – Я вернусь, будем разбираться.
– Хорошо. Данные эти в мою карту пока не вноси. Не хочу, чтобы Саша знала.
Он действительно не хотел, чтобы она знала. По крайней мере, пока они не выяснят, хорошо это или плохо. Интуиция была солидарна с Долговым: любые изменения, кроме полного исчезновения, не к добру. И он все еще хотел оставить за собой право разбираться с этим самостоятельно.
В тех же его фантазиях Саша убеждала его, что раз они любят друг друга, то и все проблемы должны решать вместе. Но Войтех уже выяснил, что представлял себе ее по-другому, и те ее реакции отличались от настоящих. Нет, он не думал, что Саша бросит его в случае реальных проблем, но он не хотел, чтобы она тяготилась их отношениями и не видела для себя моральных возможностей их оборвать. Он не хотел, чтобы однажды она осталась с ним исключительно ради ребенка, и еще больше не хотел, чтобы осталась из жалости.
Тем более Войтех был почти уверен, что опухоль изменилась из-за его визитов в другой мир. Возможно, потому что он делал это слишком часто, возможно, потому что провел некоторое время там, где на самом деле был мертв. Нев ведь предупреждал, что мир будет стремиться уничтожить чужака. Похоже, это было действительно так. И это тоже Саше знать не стоит. Бо́льшую часть раз он ходил туда из-за нее. А потому не нужно вешать на нее такое чувство вины. Так что их ссора теперь была очень даже ко времени.