ГЛАВА 15
Дрю
Святые угодники, Себастиан ударил Майкла так сильно, что тот буквально рухнул на пол как подкошенный. Майкл просто... отлетел. Вопреки тому, что показывают по телику и в кино, нужна недюжинная сила, чтобы кто-то улетел от одного удара в челюсть.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Майкл снова пошевелился, а сделав это, издал массу мучительных стонов. Продолжая стонать и корчиться, он, наконец, медленно и осторожно сел... и выплюнул зуб.
‒ Боже, ‒ пролепетал Майкл, ‒ что за варвар.
‒ Продолжай говорить в том же духе, и я позову его обратно, Майкл, ‒ сказала я. ‒ Себастиан сдержался ради меня, так что на твоем месте я бы следила за выражениями.
Я зашла за барную стойку, налила себе виски со льдом, облокотилась на столешницу и принялась ждать, пока Майкл соберется. Он встал, подобрал зуб, осмотрел его и выбросил в мусорный бак.
‒ Я могу присесть? ‒ указал он на стойку.
‒ Вперед, ‒ пожала я плечами, ‒ думаю, тебе не придется долго сидеть.
Отодвинув один из высоких барных стульев, он сел и размял челюсть.
‒ Как ты вообще связалась с этим парнем? ‒ нахмурился он. ‒ Или ты связалась со всеми ними?
Я поставила свой виски и наклонилась, чтобы заглянуть в лицо Майкла.
‒ Ты забыл, с кем разговариваешь, Майкл? Продолжай нести всякий бред, и добром это не кончится. Мне не нужна их помощь, чтобы показать тебе небо в алмазах.
Он потер виски указательным и средним пальцами.
‒ Боже правый, не так я себе это представлял.
‒ Не знаю, что ты там себе представлял, но тебе лучше выкинуть из головы все мысли о том, чтобы я тебя простила.
Он нахмурился и печально посмотрел на меня.
‒ Ну, да, я на это рассчитывал.
‒ Что ж, этого не случится даже через миллион лет, ‒ я почувствовала, как глаза защипало, но не стала этого показывать. ‒ Это был день нашей свадьбы, Майкл.
Он опустил голову.
‒ Я знаю, знаю, просто... ‒ и он замолчал.
‒ Что «просто»? Это то, что я хочу услышать. Что? И почему?
‒ Я не знаю, не знаю, Дрю, ‒ пожал он плечами, ‒ я сплоховал.
‒ Нееет, ‒ перебила я, ‒ ты трахал Тани Ховард.
‒ Знаю, но...
‒ В день свадьбы, меньше чем за десять минут до моего выхода, ублюдок, ‒ я чувствовала, как ярость и боль нарастают с каждым словом. ‒ Свадьба, за которую платила я... ‒ это заставило меня задуматься и прерваться на полуслове. ‒ Погоди минутку, мне казалось, что ты повез Тани на Гавайи... в мое свадебное путешествие, за которое я, в конце концов, заплатила.
‒ Вообще-то за него платил я, помнишь? Мы же договаривались: ты оплачиваешь место и церемонию, а я ‒ путешествие. Перелет был включен в стоимость, ‒ поднял он голову, ‒ я так и сделал, в смысле, она сейчас там, а я надеялся сперва найти тебя. Не мог все так оставить.
‒ Как ты вообще меня нашел?
‒ Оказалось не слишком сложно узнать, каким рейсом ты улетела, а дальше оставалось только найти номер пилота и задать ему пару вопросов. Все просто.
‒ Как бы то ни было, мне без разницы. Итак, ты оставил Тани на Гавайях и прилетел сюда чтобы... что? Какой в этом смысл? ‒ Я подняла свой виски и отпила, чтобы успокоить нервы. ‒ Я вот совсем-совсем не понимаю. Четыре года. Четыре года, Майкл.
Ты ведь сделал мне предложение, и не то чтобы я на что-то намекала. Да я даже не была уверена, готова ли я к помолвке, но ты... ты столько сил потратил на романтику, и все в ресторане смотрели, что я... у меня просто не осталось выбора, кроме как согласиться.
‒ Можно и мне один? ‒ указал Майкл на мой напиток.
‒ Нет, нельзя, ‒ помотала я головой. ‒ Объяснись, Майкл.
Он глубоко вдохнул, потом выдохнул.
‒ Это сложно объяснить. Я заботился о тебе. В смысле забочусь.
‒ Полная чушь, но продолжай.
‒ Клянусь, так и было. Как ты и сказала, мы провели вместе четыре года. Это было... не знаю. Я не был счастлив, ‒ он потер лицо обеими руками, ‒ я думал, если позову тебя замуж, это сделает нас счастливее. Мне казалось, ты никогда не была со мной счастлива, и я надеялся, что замужество поможет, в чем бы не заключалась проблема, знаешь... я никогда не мог сформулировать, почему ты несчастна.
‒ Но, тем не менее, ты упорно двигался к свадьбе. По крайней мере, до тех пор, пока я не застукала твой член в Тани. И это наводит на вопрос... если бы я тебя не поймала, ты бы на мне женился? Повез бы на Гавайи и трахал бы, все еще воняя Тани?
‒ Не знаю, боже, я не знаю!
‒ Прекрати говорить, что не знаешь, ты, ублюдок! ‒ выкрикнула я. ‒ Знаешь, просто ты слишком труслив, чтобы сказать то, что думаешь на самом деле.
‒ Хорошо! Я никогда тебя не любил! ‒ прокричал он в ответ. ‒ Я хотел любить тебя, пытался тебя полюбить, но никогда не любил. А ты была... ты всегда... даже не знаю, как сказать. Словно играла роль. Как будто пыталась быть кем-то другим, или... пыталась стать человеком, которым никогда не была. Словно неподходящая маска. Секс с тобой был... ну, это не было плохо, но... недостаточно. Когда я тебя встретил, ты была такой дикой, со всеми этими сумасшедшими историями, и первое время, когда мы спали вместе, ты была... честнее, наверно. А потом ты изменилась. Ты стала... скучной. И я не знал, как сделать тебя такой, как ты была, такой, какой ты должна была быть. Думал, если мы обручимся, ты раскроешься. Что ты... что мы... я думал, что-то изменится.
‒ Я стала скучной?! ‒ возмущенно прокричала я. ‒ Да это с тобой всегда все было одно и то же. Ты никогда не проявлял интереса ни к чему, кроме привычных вещей! А я пыталась быть такой, как ты хотел, вписаться в твою жизнь, втиснуться в коробку, в которую ты меня посадил!
‒ Да как, черт возьми, я мог посадить тебя в коробку? Я никогда не говорил тебе как себя вести и что делать, или что я хочу, чтобы ты изменилась. Ты сделала это сама. Я думал, ты... переросла свою дикую версию, наверно. Словно остепенилась, ‒ он встал, сейчас явно расстроенный, но в то же время выглядел более живым, чем я когда-либо видела. Он редко ругался, утверждая, что скандалы ‒ признак нехватки интеллекта. ‒ Мне всегда казалось, что я что-то упускаю, словно мне досталась разбавленная версия Дрю Коннолли, мне не хватало той веселой тебя, какой ты была прежде. Но я никогда не загонял тебя в коробку.
Я пошатнулась, руки задрожали.
Святые угодники... а ведь он был прав.
Мои глаза застилали слезы, которые я не посмела пролить. Я отвернулась, поставила стакан со льдом на заднюю стойку бара и попыталась взять себя в руки. Я вцепилась в край стойки и прислонилась к ней так, словно только она удерживала меня в вертикальном положении. Впрочем, наверно, в тот момент так оно и было.
Я изменилась для него... а он не хотел, чтобы я менялась. Ему нужен был человек, с которым он познакомился, а я залезла в ящик, в попытках стать такой, какой, как мне казалось, он хотел бы видеть меня рядом с собой.
Какая ирония.
‒ Дрю? ‒ голос Майкла был мягким и обеспокоенным.
Я задумалась на мгновение. Вспомнила то время, когда впервые встретила его, насколько весело нам было вместе, как все казалось просто. Он был среднячком, конечно, и никогда не заставлял мой пульс стучать громче, а ноги дрожать, но он был стабильным, легким в общении, приличным в постели и, самое главное, нормальным. Мне было так больно чувствовать себя лишней и одинокой, что я поселилась у того, кого никогда не любила, и в процессе изменилась сама, заставив себя стать какой-то жалкой пародией на «нормальную», которой никогда не была. Да и не могла быть. Я никогда не смогла бы влюбиться в кого-то вроде Майкла Моррисона. И я никогда не должна была даже пытаться.
Я подняла глаза и увидела зеркало за бутылками «Патрона», и «Саузы», и «Джонни», и «Джека», и «Бифайера», увидела название бара, матовыми буквами отпечатанное на верхней части зеркала: «Бэддз Бар энд Грилл». Увидела стол, на котором Себастиан делал со мной такие восхитительно грязные вещи, и дверь, где делал другие... а потом мои глаза поднялись к потолку, за которым находились семь невероятных мужчин, один из которых мог перевернуть мой мир до основания без малейших усилий. А если он постарается? Святые небеса.
Я знала, что никогда не вернусь к Майклу. Я не хотела, в первую очередь для себя. Не из-за Себастиана, или по любой другой причине, кроме той, что я больше не хотела такой жизни и той версии себя. Я хотела себя такую. Ту, у которой был шанс на другую жизнь с незнакомцем в баре Кетчикана на Аляске. Ту, которая не боится надрать пару задниц и трахается как тигрица, коей я и была, и никогда не пожалею ни об одном из своих острых углов. Дьявол, может, я даже набью татуировку. Возьму все эти острые грани и заострю еще сильнее. Выставлю их на всеобщее обозрение.
Я встала и выпрямила спину. Развернулась, сделала глубокий вдох и выдохнула, чувствуя, как спокойствие разливается по венам.
‒ Знаешь, а ты прав. Я действительно изменилась сама. Ты здесь ни при чем, это все я. И, пожалуй, я даже принесу тебе свои извинения. Это превратило наши отношения во что-то, чего никогда не было, в то, чего не могло быть. За это я прошу прощенья.
‒ Дрю, постой, просто послушай...
‒ Я еще не закончила, Майкл. Да, в этом ты был прав, я стала скучной версией самой себя. Пошла в колледж, получила степень, к которой никогда не стремилась, нашла работу, которую ненавидела, жила в городе, который никогда не был мне домом, потратила четыре года на попытки убедить себя в том, что люблю мужчину, которого никогда не смогла бы полюбить.
‒ Но это не объясняет того, что ты сделал! ‒ ткнула я в него пальцем, выплескивая все. ‒ Если ты не был счастлив, нужно было разорвать отношения! Если секс был скучным, нужно было... даже не знаю, как-то оживить его! Попробовать что-то новое! Связать меня, вставить в задницу, или еще что-то в этом роде! Что угодно! Но ты этого никогда не делал. Так что ты подразумеваешь, говоря, что тебе чего-то не хватало? Меня тебе было недостаточно? Хорошо, ладно, пусть так. Возможно, здесь мы оба ошиблись, или даже это моя вина, что я пыталась быть той, кем не являлась, но если дело было в этом, нужно было расстаться, а не делать предложение! И если меня не хватало, если я была не тем, что тебе было нужно, это не давало тебе право трахать всех и вся!