— Хватит гундосить!
И другая бабушка, тоже посмотрев на Нику, мигом успокоилась.
— Вам помочь прибраться? — спросила Ника, глядя, как две бабульки и священник переминались, осматриваясь.
— Нет, нет, что ты, — разом заговорили все трое.
— Это земля дышит, — вдруг сказала вторая бабушка.
— Боженька чихнул, ничего страшного, — протараторила первая. И они дружно закивали, а отец Александр закатил глаза.
Ника, припомнив неуместное в церкви слово «дурдом», улыбнулась, кивнула и, пятясь, вышла наружу.
Почти бегом добралась до гостиницы и, борясь с сильным желанием запереть все двери на засовы, вошла в столовую, где уже был накрыт стол для ужина.
— Ты откуда такая растрёпанная? — спросила Женя, развалившаяся на стуле.
— Я так, гулять ходила. В церковь зашла. — Ника ополоснула руки из умывального кувшина в углу столовой.
— И как? — спросил кто-то из ребят, пока хозяйка гостиницы с вежливой улыбкой лила воду на руки Ники, чтобы та могла умыться.
— Земля дышит, а Боженька чихнул, — неожиданно для себя повторила Ника услышанное от бабушек.
— Чего? — хохотнула Женя.
— Это местный фольклор, — спокойно улыбнулась Бэлла Геннадьевна. Вытираясь мягким полотенцем, Ника украдкой глянула на её молодое, но какое-то безжизненное лицо. Могла она старухе язык отрезать? А если могла? — У нас тут глину когда-то добывали, — продолжала с пустой улыбкой хозяйка, — так в земле образовались полости. Теперь иногда бывает что-то вроде небольших землетрясений, когда карсты внутри рушатся. А богобоязненные старушки говорят, что это земля дышит. Они в чём-то правы, наверное.
— Не боитесь, что вся деревня провалится? — спросила Женя.
— Мы надеемся, что до этого не дойдёт. Ну, к столу. — И Бэлла Геннадьевна сделала приглашающий жест.
Утром во время сборов Ника снова вспомнила вчерашнее землетрясение. По крайней мере, для себя она обозначила это событие именно так. А про божий чих слышать от взрослых людей было как-то странно. Это мало похоже на чих. Да и Бог вроде как на небе обитает, а кто чихает под землёй, да ещё так громко, даже подумать страшно.
Упаковав вещи, Ника решила проверить, не забыла ли чего, и заглянула под кровать. У самой стены валялся небольшой предмет. Ника залезла под кровать, почти вслепую пошарила по полу рукой и вытащила ненавистную глиняную свистульку. Сначала хотела вернуть её на место и оставить в гостинице, но подумала, что это, наверное, будет неприлично. Решив выкинуть свистульку где-нибудь в лесу, засунула её в рюкзак, отряхнулась и пошла к остальным в столовую.
— То есть, вы уверены, что не хотите взять меня с собой в качестве проводника. — Бэлла Геннадьевна не спрашивала, а констатировала факт, упираясь руками в спинку стула.
— Ну, это всё-таки наш проект, — протянула Стася, потому Гордей вообще ничего не ответил — он за обе щёки уплетал пухлые золотистые сырники.
— После Воздвиженья вообще в лес ходить не надо, — тихо проговорила бабушка Аглая. Она заботливо и проворно продолжала выставлять на стол блинчики и вазочки с вареньем.
— Вашего мнения, Аглая Георгиевна, никто не спрашивал, — жёстко проговорила хозяйка, разделяя слова. — И потом — что за средневековье? Кто теперь верит в леших?
Женя засмеялась, стараясь не забрызгать чаем стол — она заедала ароматный настой принесённым с пасеки малиновым крем-мёдом. Старушка молча вышла из столовой, провожаемая грозным взглядом хозяйки. Интересно, чего такого ещё могла сказануть эта бабушка, что Бэлла Геннадьевна грозилась отрезать ей язык?
— А в посёлке есть детский сад? — спросила Ника, которой всю ночь снились маленькие дети. Во сне среди них потерялась её сестра, которую срочно нужно было куда-то отвести.
— Какой детсад, вы что, — улыбнулась хозяйка. — В посёлке, к сожалению, вообще нет детей.
— А мы вчера целую толпу видели, — сказала Стася, причмокивая из большой чашки.
— Где это? — удивлённо спросила хозяйка.
— Там, в лесу, — неопределённо махнула рукой Стася. — Полно маленьких детей. Может, лагерь рядом?
— Нет здесь никакого лагеря, — сжав зубы, процедила Бэлла Геннадьевна. Потом, уже мягче, добавила: — Это, наверное, дачники из соседних посёлков.
После завтрака ребята собрали вещи, договорились с хозяйкой о постое на обратном пути и вышли за ворота. У церкви священник в куртке поверх подрясника разговаривал с участковым.
— А, туристы. Решили всё-таки идти на Мещёру? — бодро спросил Новиков. — И без проводника?
— Да, сами как-нибудь справимся, — натянуто улыбнулся Гордей.
— Ну, удачи вам. А я вот приехал с иконой помочь, — зачем-то сообщил полицейский.
— А что с ней? — спросила Стася одновременно с Женей.
— Упала, — сухо ответил священник.
— А, это во время землетрясения, да? — Стасин звонкий голос иногда сильно раздражал.
— Угу, — коротко кивнул отец Александр.
— Это та, большая? — продолжала голосить Стася. — С монетками? А монетки-то на месте?
— Пока ещё не все нашли. — Казалось, священника этот разговор раздосадовал — он как-то странно блуждал взглядом по сторонам.
— Удачи в поисках, — весело сказала Женя, и ребята пошли дальше — по тропинке вдоль лесной кромки. — Я на их месте монеты бы себе взяла, а всем сказала, что они пропали.
У Ники от этого замечания голова закружилась. Ведь монетка с иконы до сих пор лежала во внутреннем кармане её куртки. Вот ведь простое решение — подбросить куда-нибудь под церковную лавку, чтобы её приняли за потеряшку. Но теперь уже поздно. Хотя это можно провернуть на обратном пути. Главное, не забыть.
— Нельзя красть из церкви, — тем временем заметила Стася.
— Подумаешь, — фыркнула Женя. — А что за звук?
Ребята приостановились. Прислушались. Откуда-то доносилось не то мычание, не то глухое завывание. Потом кто-то затянул песню, вроде бы женский голос. К нему присоединились ещё голоса, песня, слова которой разобрать не получалось, неслась над округой, отчего местные собаки затеяли громкий лай. Лай этот смешался с мычанием коров, разносившимся эхом по полям.
— А так и не скажешь, что здесь почти никого нет, — хихикнула Стася, снова включая музыку на телефоне.
Ника, уже давно привыкшая к собственным мыслям, лучше бы послушала осеннюю тишину леса, песню местных или хотя бы мычание коров. Оказалось, Женя тоже думала примерно так же.
— Выключи, а? — попросила Женя, шедшая впереди.
— А чего это — им можно орать на всю округу, а мне нельзя?
— Да выключи уже! — Женя остановилась, перекрыв собой тропинку.
— Ладно тебе. — Гордей погладил Стасю по плечу, но она скинула его руку.
— Опять ты ей поддакиваешь? Можно подумать, это она твоя девушка, а не я!
— Да ладно… ну чего ты? — Гордей поплёлся за Стасей, проскочившей мимо остальных.
Видимо, она из принципа решила не выключать музыку, так что некоторое время ребята шли по тропинке, сопровождаемые не шумом ветра в вышине и лесными шорохами, а разносящимися на всю округу битами и пристонами заграничных певиц.
— Треснула бы ей, — проскрипела Женя примерно через полчаса, когда узенькая тропинка повела ребят от леса в низину, где среди высокой травы серели крыши домиков.
Пока Ника с Женей осторожно спускались по крутому склону, певица в Стасином телефоне взвыла на очередной ноте и вдруг замолкла.
— Ну, слава Богу, — выдохнула Женя.
— У меня, кажется, телефон сел, — проговорила Стася, демонстрируя остальным чёрный экран.
— Вот и хорошо, — радостно произнесла Женя.
— Что?!
— Что слышала! — также радостно через плечо ответила Женя, ушедшая вперёд. Её конский хвостик с сине-фиолетовыми прядями колыхался из стороны в сторону, будто она шла вприпрыжку.
— Нет, ну чего она меня достаёт? — плачущим голосом спросила Стася.
— Ну, ладно тебе, малыш, иди сюда.
Чтобы не видеть, как Гордей обнимает якобы плачущую Стасю, и они с причавкиванием целуются, Ника прибавила шаг и поравнялась с Женей, остановившейся у забора.
— Иди сюда, — тихо позвала Женя с улыбкой. — Смотри.
Ника подошла и последовала примеру Жени — вытянула шею, заглядывая за изгородь. Двор дома полностью зарос высокими травами, кустами и раскидистыми плодовыми деревьями. Но поленья были сложены аккуратно, а на окнах висели белые тюлевые занавесочки.
— Наверное, просто двор запустили, — предположила Ника. — Может, старики здесь живут.
— Не-а, — помотала головой Женя. — Здесь вообще никто не живёт. Это брошенная деревня. От неё даже названия не осталось. Сама посмотри.
Женя показала Нике экран своего смартфона, где высветилась карта местности. Вокруг Красных Серпов, где были отмечены лишь церковь и гостевой дом, простиралось большое зелёное пятно, кое-где пересечённое синими изгибами рек.
— Здесь на десятки километров никаких жилых деревень нет, — сказала Женя, убирая телефон.
— Что вы там смотрите? — спросил Гордей, подходя. Он нежно вёл Стасю, обнимая за плечи.
— Карту, — ответила Женя. — Нет здесь никаких посёлков или деревень.
— А откуда тогда песни, коровы и дети? — спохватилась Ника.
— Хороший вопрос. — Женя хмыкнула и пошла вперёд.
Ребята останавливались ещё у нескольких дворов и везде находили то же самое — густая растительность за ровно стоявшими заборами и ухоженные пустые дома. Будто хозяева вышли минуту назад и сейчас вернутся.
— Как-то здесь мрачно, — тихо проговорила Ника. — С другой стороны, дорога-то есть. И она довольно ровная, вам не кажется?
Но никто не ответил — Женя ушла на несколько шагов вперёд, а Гордей со Стасей о чём-то шептались.
Ника отвернулась, и тут же раздался возглас Гордея.
— Где? — громко спросила Стася.
— Вон там, — неуверенно произнёс Гордей, вытягивая шею. — Блин, это точно он.
— Ты нормальный? Как он мог тут оказаться? Он же помер. — Стася размахивала руками, будто объясняла что-то маленькому ребёнку.
— Я тебе точно говорю, я его видел! — Гордей пинком открыл деревянную калитку одного из дворов и стал продираться сквозь заросли.