— Слушай, я не понимаю, почему её блог не заблокировали? На неё что, никто заявление не писал?
— Писали, конечно, — закивала Стася. — Но ей ничего не было из-за малолетки. Ну, только на учёт поставили. И блог, конечно же, блокировали. Но она просто всё копировала и заводила новую страницу.
— Ты не боишься? — наконец решилась спросить Ника.
— А чего мне бояться? — Стася повернулась и хлопала длиннющими ресницами, глядя на Нику круглыми синими глазами. Точно, Ника не ошиблась. Её подруга, и правда, не понимала, чего стоит опасаться.
— А если она и с тобой так поступит?
— Как? — И тут до Стаси, кажется, дошло. — Ой, точно. Ну, если что, ты меня выручишь, да? И ты же следишь за ней, как я тебя просила?
Ника в ответ только угукнула. Как будто ей больше заняться нечем — только за Стасиной конкуренткой следить. У Ники, между прочим, здесь свой интерес — научный. Ей ещё в университет поступать. В отличие от некоторых.
Когда солнце склонилось к горизонту, скрытому густым чернореченским лесом, и стало так холодно, что изо рта пошёл пар, Гордей объявил привал. К счастью, холмистые рощи изобиловали родниками, и найти струю с чистой водой оказалось несложно. После общего ужина, состоявшего из супа-полуфабриката, ребята стали расходиться по палаткам. Гордей и Стася в одну, Женя и Ника — в другую.
Ника, как обычно, переживала, что не сможет уснуть в непривычной обстановке. Стоило об этом подумать, как она тут же провалилась в сон.
«Никому их не сыскать. Никогда. Ни в этом веке, ни в будущем. Кто сыщет, того и погубит. Мать Сыра Земля то место сохранит».
Ника открыла глаза. Ну что за люди, поспать не дадут, надо обязательно под окнами горлопанить. Окна. Краем глаза Ника успела заметить, как кто-то, уже пролезший было в «дверь» палатки, спешно вылез наружу. Раздались мягкие быстрые шаги. Это что, Гордей решил нанести Жене ночной визит? Или Стася что-то вынюхивает про конкурентку?
Ника приподнялась на локтях. Женино спальное место пустовало. Подождав пару минут, Ника всё-таки решилась выйти наружу. Действительно, вход, который они совершенно точно закрыли вечером, оказался открыт. Ясное дело, Женя же как-то выбралась. Не сквозь швы же она просочилась.
Кляня себя за тупость, Ника выбралась наконец на свежий воздух. Ёжась и приплясывая от холода, обошла лагерь — затушенное кострище и две палатки. Ничего особенного, только Жени нигде нет. От громкого глубокого «угу» прямо над головой Ника чуть не взвизгнула. Ноги сами собой подкосились, и Ника шлёпнулась на мягкий мох, только успев пригнуться, чтобы огромная крылатая тень её не зацепила.
«Он и филином оборачивается. Стукнется об землю, кувыркнётся чрез нож, взмахнёт крылами и был таков».
Ника обернулась на голос, но никого не увидела. Она что, умудряется теперь спать в движении? Или это галлюцинации?
Между деревьями мелькнул огонёк. Ника хотела было разбудить ребят, но заставила себя замолчать и притаиться. Если она спит, и всё это ей только снится… И что будет?
Небольшой светящийся шар подплыл ближе, тонким серпиком проявившись из-за тёмного ствола дерева. Потом снова немного сместился назад, будто опасаясь полностью показаться. Ника поманила его к себе и даже зачем-то раскинула руки, показывая, что не причинит шарику вреда. Но огонёк дёрнулся и метнулся прочь, туда, где между частыми переплетёнными ветвями летела целая вереница таких шаров. Медленно и плавно шары уплыли, подсвечивая белым ярким светом ночные стволы сосен.
— Ты чего здесь?
Ника в который раз подпрыгнула от неожиданности. Перед ней стояла Женя в пижамном спортивном костюме.
— А… а ты где была?
— В кустики ходила, а что?
— Никого не видела? — задала глупейший вопрос Ника.
— Нет, — как бы удивлённо ответила Женя. — Слышала, как сова кричала.
— А, да. Она прямо тут была.
— Да ладно?
— Серьёзно. Я тоже пойду.
— Куда это?
— Ну, в кустики. — Ника только теперь ощутила, что ей просто необходимо туда сходить. И вообще, странно, что она прямо на месте трико не обмочила.
Уже утром, после завтрака, во время сбора Женя вдруг спросила:
— Ночью никто ничего не слышал?
— А что? — переспросил Гордей, тщательно заливая кострище.
— Вроде сова кричала. Ника говорит, прямо здесь.
— Серьёзно? — обернулся Гордей.
— Да, она прямо тут сидела. — Ника указала на огромное вековое дерево посреди полянки, где был разбит лагерь.
— Так себе примета, — пробормотал Гордей.
— Ты что, в приметы веришь? — улыбнулась Стася.
— Все кладоискатели суеверные, — произнесла Женя, когда Гордей только пожал плечами.
— А ещё я светящиеся шары видела. — Поняв по взглядам ребят, что это произнесла она сама, Ника почувствовала, как щёки обдало жаром.
— Где? — резко спросил Гордей, когда Стася звонко хохотнула.
— Светящиеся шары? — сквозь смех спросила Стася. — Ты, может, грибов поела на ночь?
— Заткнись! — гаркнул Гордей. — Где шары были?
Ника, опешив от такой грубости, только указала направление рукой.
— Идём туда! — скомандовал Гордей и взвалил на плечи свой рюкзак.
— Но по карте нам в другую сторону, — с сомнением проговорила Женя.
— Ничего, успеем вернуться. Ты, — Гордей кивнул Нике, — давай, показывай дорогу.
Ника, надев рюкзак, пошла между соснами туда, где видела шары. Оглянувшись, заметила, что Гордей шёл следом с выпученными глазами и бледным лицом помешанного. Женя шла, чуть отставая, Стася, видимо, дуясь на своего парня, нарочито смотрела по сторонам.
— Всё, дальше я не знаю, куда они уплыли. — Ника остановилась на том месте, где ночью исчез светящийся «хвост» веерницы шаров.
— Почему мы вообще туда идём? — Стася так и держалась поодаль, капризно скрестив руки на груди.
— Летающие огни указывают путь к кладу, — не оборачиваясь, сказала Женя. — Ты что, совсем неграмотная?
— Сама ты дура, — прошептала Стася, когда Гордей и Женя пошли вперёд.
Ника не горела желанием следовать туда, куда уплыли шары. По-честному, она даже не была до конца уверена, что они ей не приснились. И странно, что никто об этом прямо не спросил. С чего они так легко ей поверили, что шары взаправду были?
— Опа!
Ника и Стася с разных сторон пошли на голос Гордея и увидели, как он победно поднял вверх монетку.
— Золотая, — протянула Женя со смесью уважения и зависти.
— А то! — Гордей даже не дал никому рассмотреть денежку, только быстро спрятал её в один из внутренних карманов.
— И я нашла! — звонко сообщила всем Женя, тоже подняв монетку. Секунду подержав её на ладони, быстренько убрала.
— Подумаешь, — фыркнула Стася.
Ребята резво двинулись вперёд, хотя Ника отнюдь не была уверена, что шары уплыли именно туда. Может, они свернули. Но по факту, именно здесь оказались разбросаны монеты из клада Еремея. Гордей достал свой металлоискатель и то и дело падал на колени, неистово принимался ковыряться в земле, только что зубами не вгрызался. В этот раз он не просил никого копать лопатами, а сам прямо голыми руками разгребал участок за участком, разбрасывая во все стороны дерн, куски мягкого мха, сосновые шишки и иголки.
Женя, поняв, что металлоискателем Гордей не поделится, выбрала другую стратегию — отошла от него метров на десять и шла параллельно. Она тоже почти ползла на четвереньках, словно волк, идущий по следу добычи, кажется, даже принюхивалась, время от времени садилась на корточки, что-то поднимала, отряхивала и прятала по карманам.
Ника старалась держаться с другой стороны от Гордея. Хотя куда ей против металлоискателя. Вообще — разве это честно, что шары показались ей, а монеты разбирают другие? Краем глаза Ника увидела, как Стася вдруг метнулась вниз, села на колени, что-то спешно подняла, очистила и сунула за пазуху.
Под стопой оказалось что-то твёрдое. Убрав ногу, Ника увидела, что из густого подсохшего мха торчало что-то маленькое и узкое. Присев, Ника осторожно, двумя пальцами вытащила монету, ребром увязшую в мягком мхе. С частым пульсом, аккуратно подула на денежку, протёрла рукавом.
С желтоватой, потемневшей от времени поверхности на неё смотрел рельефный двуглавый орёл с короной, заключенный в несколько рельефных кругов. Перевернув монету, Ника провела пальцами по выпуклой цифре 1 и надписи «копейка». Внизу стояла дата — 1805.
Даже скудных знаний о русских монетах, которые Ника спешно почерпнула прямо перед походом, ей хватило, чтобы распознать копейку-кольцевик. Ну а даты читать она и так умела. Но 1805-й год никак не вязался с легендами о Еремее, промышлявшем в этих местах в семнадцатом веке. Ну, допустим, он жил на рубеже веков. Но 1805-й год…
Убрав монету в карман, Ника выпрямилась. Она оказалась в густом лесу совершенно одна. Кругом только гнутые молчаливые сосны, витые облетающие берёзы и тонике осины. Прибавив шаг, Ника почувствовала, как разогнался пульс, но почти сразу рассмотрела между деревьями синий костюм Стаси, сосредоточенно смотревшей под ноги, и Женину косу с разноцветными прядями.
Деревья стали редеть и открыли пустое пространство. Ребята вышли к заболоченной речушке, медленно несущей красные воды сквозь седые кочки и корявый сухостой.
— То самое болото? — равнодушно спросила Стася.
— Значит, где-то рядом родник, — деловито осмотрелся Гордей. — Воды надо набрать.
— Вон там, наверное. — Ника направилась к сваленным в кучу доскам. Хотя приблизившись, рассмотрела потемневшую от времени резную деревянную крышу, когда-то крепившуюся на фигурных столбах, теперь прогнивших и изъеденных древоточцами.
Пнув балясину, Гордей спустился по отлогому песчаному склону к чистейшему озерцу, прозрачными волнами покрывающему дно из мелких камешков. Ника засмотрелась на солнечные отсветы, играющие в ряби волн, когда кто-то толкнул её в плечо. Оглянулась — кто здесь?
Но рядом никого не оказалось. Все ребята уже спустились вниз, Ника стояла наверху, у сваленной крыши одна. С другой стороны озерца к воде спустила густые кудрявые ветви большая плакучая ветла. Жёлтые загнутые листочки доставали до глади, качаясь на слабом ветру, и с лёгким шорохом поглаживали огромный красный валун.