Это ещё и вера в единство Бога: «Господь, Бог наш, Господь един есть!»[80]
Это также значит принадлежать к людям Книги, то есть Ветхого Завета. В связи с этим я расскажу вам маленький анекдот, за который беру на себя полную ответственность. Очень благочестивый старый еврей, который при жизни не совершил и тени греха, умирает красивой смертью. Он тут же оказывается в раю. Там его принимает сам Бог – ставит его по правую руку от себя и осыпает почестями, поздравляя с тем, что он всю жизнь вёл себя как хороший еврей и, главное, как человек. Но старый еврей кажется грустным, ничто не может его развеселить. Время от времени Бог замечает, как тот утирает слезу. Поэтому он спрашивает его: «Что с тобой? У тебя обеспокоенный вид. Я твой извечный Господь, ты должен мне всё поведать». Но старый еврей качает головой… он явно не желает ничего говорить. Тогда Бог начинает настаивать и сердиться: «Ты должен сказать мне, что не так! Я твой Бог, и я могу всё поправить».
Кто может противостоять Богу? Тогда старый еврей говорит: «Слушай, Господи, я не смел тебе сказать, но у меня есть единственный сын, которого я пытался воспитать настоящим евреем. Но ничего не вышло. Он не последовал за мной в моей вере… и покрестился».
Тогда Бог разражается таким смехом, который слышно во всех концах нашей галактики. Затем он смотрит на старого еврея с нежностью и состраданием: «Могу тебя заверить, что это неважно: прости ему… мой-то тоже обратился!»
Старик набирается смелости, чтобы спросить: «И как ты отнёсся к этому? Как наказал своего сына?» – «О, очень просто. Составил новое завещание!»[81]
Быть евреем также означает иметь чувство юмора.
А ещё это означает неприятие того, что политик, каким бы великим он ни был, может назвать еврейский народ «высокомерным и властным»[82].
Это, конечно, означает и любить свою семью, уважать её, почитать отца и мать, как сказано в Десяти заповедях. Не забывать о своём происхождении, как бы высоко ты ни поднялся в жизни. В Субботу вечером не забывать накормить бедных. А ещё это, конечно, значит унаследовать тревоги и традиции, которым уже более пяти тысяч лет, и не пытаться откреститься от них, так как, несмотря ни на что, несмотря на гонения и геноцид, еврейскому народу удалось выжить.
Мне остаётся лишь ответить на вопросы, касающиеся меня как писателя.
Прежде всего эта книга не была для меня вопросом писательских амбиций. Речь шла о том, чтобы изгнать демонов, завладевших моим детством, чтобы отвести душу, если хотите. Из двух зол нужно выбирать меньшее: я предпочёл писательство психоанализу и считаю, что сделал правильный выбор.
Я также хотел оставить своим детям свидетельство очевидца и передать им опыт и ценности, которые считаю важными. Будьте смелыми, умейте выкручиваться, ни на кого не надейтесь; контролируйте свои эмоции, берите на себя ответственность; словом, постарайтесь стать неуязвимыми. Только так вы сможете справиться с жизнью и её ловушками.
В Библии написано, что мужчина должен сделать в своей жизни три вещи: жениться и завести детей, построить дом, оставить после себя что-то, способное пережить его. Этой третьей вещью и станет для меня моя книга. Я не был готов к такому большому начинанию и даже собирался издать книгу за счёт автора, то есть самостоятельно оплатив все расходы типографии. И успех, который она в конце концов снискала, застал меня врасплох – рукопись успели отклонить четыре издательства, пока её наконец не приняли Мишель-Клод Жалар и Жан-Клод Латтэ, а Клод Клоц[83] не оказал мне неоценимую помощь в корректуре и правке текста. Успех книги удивил и моих детей, которые столько раз слышали от меня эту историю.
Большинство авторов начинают с чего-то автобиографического. Это и мой случай, конечно. Моя вторая книга также была ещё очень близка мне, так как в ней я рассказал историю мамы. Впоследствии, читая многочисленные письма, которые мне присылали читатели, я заметил, что многим хотелось узнать, как сложилась моя жизнь после Освобождения. Так я написал Baby-foot, продолжение «Мешка с шариками». Это рассказ о моей жизни в удивительном, прекрасном и противоречивом Париже того времени. Из детства я сразу шагнул во взрослую жизнь, ценой невероятного опыта, который мне до сих пор иногда кажется сном, и я задаюсь вопросом, действительно ли это было со мной…
«Пожилая дама из Джербы», моя четвертая книга, была вызовом. Некоторые критики заявили, что, когда я больше не смогу черпать вдохновение в истории своей семьи и своём личном опыте, мне нечего будет сказать читателям. Мне же так совсем не казалось. «Пожилая дама из Джербы» появилась в результате одной встречи. Мне было тогда двадцать пять, и я никоим образом не помышлял о литературной карьере. Мы с несколькими друзьями отправились на тунисский остров Джерба, в царство бриджа. Приятный отель, ничегонеделание, пляж, сладость жизни… Однако, поскольку я не играл в бридж, мне было скучно. Однажды утром, когда я сидел у бассейна, ко мне подошёл управляющий отелем: «Вы, кажется, скучаете у нас, так почему бы вам не посетить остров? Там есть рынки и базары, а если вы любите старинную архитектуру, вас может заинтересовать синагога, которой более трех тысяч лет. Она доказывает, что евреи жили в Тунисе, и в частности на Джербе, задолго до падения Израильского царства и рассеяния евреев по миру».
Должен признаться, что управляющий сумел разбудить во мне любопытство. На следующий день я отправился исследовать остров. Утро я посвятил шопингу на базарах и в магазинах. В полдень съел традиционный обед: кускус, колбаски мергез и кофе по-турецки. В три часа пополудни я стоял перед синагогой. И там я действительно испытал шок: её легко было принять за мечеть. Как и в мусульманской традиции, перед входом в храм необходимо разуться. Это показывает, насколько великие монотеистические религии в некоторых отношениях близки друг к другу.
Внутри я обнаружил мозаики, созданные ещё до появления римлян, и витражи, которые ничем не уступали творениям Шагала. Раввин в чалме, повязанной на восточный манер, казался каким-то фольклорным персонажем; он показал мне Тору трёхтысячелетней давности.
Я был очень взволнован и впечатлён – для меня это было возвращением к истокам. Выйдя оттуда, я оказался под палящим солнцем в пёстрой толпе, состоявшей из нищих, арабов, похожих на евреев, и евреев, похожих на арабов… Чуть в стороне стояла старушка, с ног до головы одетая в чёрное, с прозрачными синими глазами и седыми волосами, которые доходили ей до середины спины. Поскольку я выходил из синагоги, то сказал себе: «Сделай своё ежегодное доброе дело». Я подошёл к ней и сунул банкноту в пять динаров в карман её джеллабы. Но она взяла меня за руку, заглянула мне в глаза и сказала: «Нет, твоих денег мне не надо, но если ты сможешь уделить мне несколько минут, я бы хотела многое тебе рассказать».
Я расхохотался и сказал ей: «Что же ты можешь сказать мне? Я тебя не знаю, ты меня не знаешь, возьми эти пять динаров и иди выпей чаю с мятой». – «А вот и нет, я тебя знаю, тебя зовут Жозеф Жоффо!»
По натуре я скептик. Я тут же подумал о своих друзьях в отеле и сказал себе, что ко мне отправили дежурную ясновидящую. Поэтому я ответил: «Ладно, ладно, не утруждай себя, я знаю множество людей, которые проделывают тот же номер в мюзик-холле, – им в конверт вкладывают чей-нибудь паспорт, а они называют его возраст!»
Старушка кивнула и прошептала: «Я знала, что ты мне не поверишь. Но я могу заглянуть и в более далёкое прошлое: я знала твою прабабушку в Кремарчаке в России, её звали Елизавета Тальчинки-Маркова!»
В этот миг мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног. Ни о каких хитростях больше не могло быть и речи: я один знал фамилию моей прабабушки и название её деревни. Поэтому я сделал то, что и вы бы сделали на моём месте: взял её за руку и повёл в кафе напротив синагоги выпить чаю за встречу. Лиза говорила очень долго. Она сказала мне, что жила на земле задолго до появления человека, тогда, когда деревья заговорили. И поведала вот эту странную историю: «Когда древо жизни впервые увидело, что в лес пришёл дровосек, а все другие деревья вокруг него плачут и причитают, оно сказало им: не будем плакать, братья – помните, что рукоятка топора – одна из наших!»
Затем Лиза провела параллель с евреями, во время войны ждавших у дверей со своими узлами, что нацисты придут и заберут их, говоря: «Нам нечего их бояться, они же люди…»
Я не буду рассказывать здесь все истории Лизы. Всё то время, что длилась наша беседа, я находился в плену её чар. Мы говорили о жизни, любви, детях и многом другом…
Честно говоря, я не думаю, что Лиза привиделась мне. В жизни бывают моменты, когда реальность встречается с вымыслом. Теперь Лиза – это часть меня, и я не думаю, что когда-нибудь снова смогу разыскать её, настолько она растворилась во мне…
Потом вышло «Нежное лето», которое я написал во время очень тяжёлой болезни. Я видел, как моя дочь Александра выросла и стала настоящей девушкой. Эта книга была смесью реального и воображаемого, и я заметил, что из всех моих произведений именно её предпочитают девочки-девятиклассницы. Наверное, причина в том, что Александр и Жан-Пьер, мои герои, напоминают им современных подростков.
«Рыцарь Земли обетованной» рассказывает о карьере одного молодого человека, который из царского офицера превращается в большевика, а потом после многих приключений становится пионером сионизма и, следуя собственным принципам, бежит в Палестину, побывав до этого агитатором, каторжником и изгоем. С этой книгой вы отправитесь в долгое, но прекрасное путешествие через Польшу, Россию, Турцию, Ближний Восток… чтобы в конце концов оказаться в Земле обетованной.
Затем был «Симон и дитя» – книга, развивавшая те же темы, что и «Мешок с шариками». Это история десятилетнего мальчика, который видит, как его мать сходится с человеком, который не является ему отцом. Он тут же вступает с ним в конфликт и начинает ненавидеть его за то, что тот крадёт у него любовь матери. И всё же они действительно станут отцом и сыном, но в драматических обстоятельствах… Действие происходит в 1942 году, маленький мальчик – христианин, а избранник его матери – еврей. Эта книга проведёт вас по всей свободной и оккупированной Франции, познакомит с лагерем Дранси и с историей его освобождения. Должен вам сказать, что эта книга пр