Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции — страница 9 из 34

28

При этом во Франции Месмера держали именно деньги, которыми его в изобилии снабжало Общество вселенской гармонии (Société de l’Harmonie Universelle), основанное философом, юристом и ипохондриком, выходцем из богатой лионской семьи Николя Бергассом и его другом Гийомом Корнманном – состоятельным банкиром из Страсбурга. Бергасс и Корнманн начали регулярно заряжаться флюидом от ванн Месмера весной 1781 года по стандартным расценкам, составлявшим 10 луидоров в месяц. В сентябре 1782 года, когда Делон открыл в Париже собственную практику (за что и был исторгнут из круга последователей Месмера), они остались верны своему немецкому учителю. В конце 1783‐го Делон было снова воссоединился с единомышленниками-месмеристами, однако спустя два с половиной месяца вновь откололся от них, поскольку Месмер отказался раскрыть ему секреты своего учения. Тогда Бергасс, полный решимости защитить Месмера от любых поползновений раскольника, а заодно и пополнить его финансы, организовал первое общество месмеристов со вступительным взносом в 100 луидоров, куда на первых порах вошли двенадцать самых первых адептов движения. После продолжительных препирательств Месмер все же согласился посвятить членов общества в секреты своего ремесла. По версии Бергасса, уговор состоял в том, что члены общества получали право обнародовать его секретный метод и тем самым сделать его достоянием всего человечества, предварительно заплатив Месмеру сумму в 2400 луидоров. Был ли Месмер шарлатаном или не был, очевидным остается одно: ему удалось извлечь максимум выгоды из своего учения. К июню 1785 года он уже роскошно устроился в усадьбе Коиньи на рю Кок-Эрон, разъезжал по Парижу в элегантной карете и, если верить записям казначея Общества гармонии, располагал капиталом в 343 764 ливра. Процветало и само общество. К 1789 году в одной только главной – парижской – его ячейке состояли членами 430 человек, а ведь были и другие, поменьше – в Страсбурге, Лионе, Бордо, Монпелье, Нанте, Байонне, Гренобле, Дижоне, Марселе, Кастре, Дуэ, Ниме и еще как минимум дюжине городов по всей Франции.

Расширение влияния общества сопровождалось ростом интереса публики к месмеризму, ибо при всей спорности своих целебных свойств он обладал несомненным развлекательным потенциалом. Общественность жадно набрасывалась на крохи информации о сути и принципах учения Месмера, просачивавшиеся в прессу стараниями месмеристов-ренегатов (вроде того же Галара де Монжуа, чьи письма на эту тему публиковались в «Journal de Paris» в феврале – марте 1784 года). Знаменитый химик Бертолле и вовсе попал в скандальную историю, выбежав с сеанса месмеризма и опубликовав затем громкие заявления о мнимом характере исцелений. Одновременно с этим газета «Courier de l’Europe» сообщала читателям, что эффективность месмерических сеансов объясняется использованием серы. Все эти сенсационные откровения лишь подогревали и усиливали ажиотаж вокруг фигуры Месмера. Те же, кому было не по карману постигать суть чудодейственной техники в изложении самого Мастера, могли по крайней мере ознакомиться с сопутствующей атрибутикой, ведь на улицах велась бойкая торговля поддельными месмерическими ваннами, их изображениями и чертежами. Судя по коллекции сатирических рисунков 1780‐х годов из фондов Национальной библиотеки, парижской публике той поры не было дела ни до чего, кроме месмеризма, воздухоплавания и блистательных проявлений героизма и просветительства. Игривый характер этих карикатур побуждал современников фантазировать на такие животрепещущие темы, как «что происходит в комнате кризов» или «почему женщин месмеризируют исключительно мужчины и отчего именно в ипохондрической области тела». Такого рода пикантным подробностям уделялось немало внимания и в популярных стишках и куплетах, где припевом звучало нечто вроде:

Que le charlatan Mesmer,

Avec un autre frater,

Guérisse mainte femelle,

Qu’il en tourney la cervelle,

En les tâtant ne sais où

C’est fou

Très fou

Et je n’y crois pas du tout.

Или

Vieilles, jeunes, laides, belles,

Toutes aiment le docteur,

Et toutes lui sont fidèles.

Что же до самой распространенной сатирической песенки тех времен, то «Petites Affiches» приводит следующий вариант ее концовки:

Si quelqu’ esprit original

Persiste encore dans son délire,

Il sera permis de lui dire:

Crois au magnétisme… animal.

В свою очередь, завсегдатаи «Café du Caveau» – этого средоточия новостей и сплетен – распространяли «промесмеристскую» версию той же песенки, заканчивавшуюся словами «Loin du magnétisme… animal». Литературные поденщики, подвизавшиеся на поприще прозы, распаляли воображение современников памфлетами вроде «La philosophie des vapeurs, ou correspondence d’ une jolie femme» («Философия паров, или Переписка одной красивой женщины») или «Le moraliste mesmérien» («Месмерист-моралист»). Последний, в частности, подводил читателя к следующему выводу: «В общем и целом известный изобретатель животного магнетизма сделал для науки любви ничуть не меньше, чем в свое время Ньютон – для теории космоса»29.

Расцвету популярности идей месмеризма немало способствовала череда ярких казусов, которые становились предметом обсуждения в кафе и салонах и освещались в «Mémoires secrets». Так, в декабре 1784 года в королевскую приемную прорвался некий молодой человек и, распластавшись у ног короля, принялся умолять его об избавлении от «демона, которым я одержим – этого мошенника Месмера, что меня околдовал». А один из самых ярых поседователей Месмера – отец Эрвье – как-то раз прервал проповедь в Бордо, чтобы месмеризировать прихожанку, с которой случились конвульсии. Это «чудо» породило настоящую сенсацию, разделив горожан на тех, кто счел Эрвье святым, и тех, кто начал подозревать его в колдовстве. В результате его отстранили от служения, но позднее восстановили в сане благодаря защите местного парламента30.

Еще больший резонанс вызвало открытие (а точнее, повторное открытие) техники наведенного гипноза братьями Шастене-де-Пюисегюр. Они наблюдали, как пастушок, которого они месмеризировали в своем поместье в Бюзанси, впал в некое странное подобие сна, затем, не просыпаясь, поднялся, начал ходить и отвечать на их вопросы. Вскоре братья научились добиваться удивительных результатов применением этой техники «месмерического сомнамбулизма». При помощи месмеризма им удалось оживить не подававшую никаких признаков жизни собаку и загипнотизировать большую группу привязанных к «намагниченному» дереву крестьян. Кроме того, они обнаружили, что, находясь в состоянии сомнамбулического транса, месмеризируемый способен видеть собственные внутренние органы, диагностировать свои недуги, предсказывать точную дату исцеления от них, а также вступать в контакт с духами умерших или здравствующих людей на больших расстояниях. К осени 1784 года маркиз де Пюисегюр уже вовсю практиковал месмеризм в Байонне при энергичной поддержке со стороны местных властей, а молва о его искусстве распространилась по всей стране наряду с историями о чудесных исцелениях методом классической месмеризации31.


Национальная библиотека Франции

Рис. 11. «Волшебный палец, или животный магнетизм. Simius semper simius [мартышка – всегда мартышка. – лат.]»

Шарлатан-магнетизер с набитым деньгами карманом погружает беззащитную красавицу в сомнамбулический транс. Широко бытовало мнение, что месмеризм – это вид сексуальной магии, тогда как составители секретного отчета королевской комиссии по изучению животного магнетизма предупреждали короля о тлетворном влиянии этого учения на общественную нравственность.


Национальная библиотека Франции

Рис. 12. Эффекты «животного» магнетизма

Еще одна карикатура, на сей раз выполненная по мотивам припева к популярной песенке. Здесь высмеивается «животная» сторона животного магнетизма: Месмер и его последователи представлены в виде собак. Жест собаки-«Месмера» в сочетании с игрой музыканта на скрипке усиливает атмосферу царящего хаоса. Плакаты рекламируют ярмарку месмеристского оборудования и представление антимесмеристской пьесы «Современные доктора» («Les Docteurs modernes»).


Сотни и сотни подобных тщательно задокументированных, а порой и нотариально засвидетельствованных случаев исцеления предавались широкой огласке. Это не могло не подорвать веру французов в целительную силу кровопускания и слабительных микстур, применявшихся докторами старой формации. Пожалуй, одним из наиболее типичных новообращенных месмеристов был граф де Монлозье – молодой дворянин из провинции. Получив азы образования у монахов-августинцев, он в пику их замшелому религиозному догматизму принялся жадно глотать модные философские труды, вследствие чего прослыл вольнодумцем и посвятил себя научным изысканиям. Он занимался опытами в области естественных наук в своем овернском поместье, когда из писем и газет узнал об ажиотаже, возникшем вокруг имени Месмера. Когда же один из учеников Делона приехал в Овернь и в кратчайшие сроки излечил некую женщину из местных от донимавшего ее на протяжении целых двух лет недуга, молодой граф решил попробовать себя в месмеризме. Вдохновленный успехом заезжего месмериста, он забросил свое мимолетное увлечение атеизмом и принялся колесить по окрестным деревням, попутно исцеляя всех страждущих без разбору – от крестьян до представительниц благородных семейств. Он открыл для себя новую, более глубокую и близкую сердцу науку – науку, оставлявшую достаточно места как его религиозным порывам, так и тяге к философии. В Месмере он нашел «нового Парацельса», великого мастера романтико-виталистических наук о природе, которого Дидро с д’ Аламбером заклинали поскорее явиться в мир со страниц «Энциклопедии». Монлозье полагал, что месмеризму суждено «в корне изменить весь мир». Следует заметить, что его пылкий энтузиазм ничуть не остыл даже по прошествии многих лет. «Ни одно событие – даже Революция – не приводило меня к столь ярким озарениям, как появление в моей жизни месмеризма», – писал он в 1830 году