— Раз Маттео тебя вызвал, значит, оружие выбирал ты?
— Не совсем так. Он прислал вызов на магическую дуэль, значит, априори оружие — магия. Но я мог выбрать условия поединка, и выбрал — до невозможности продолжать бой.
— Ага, это мне знакомо, — снова вмешался Винченцо. — Только невозможность продолжать поединок все понимают по-своему. У одного это истраченный резерв, а у другого — законченная жизнь.
— Вот именно. — мрачно согласился Уго. — Так что в результате я прослыл убийцей младенцев, пришлось переводиться в Лютецию и защищаться там. Впрочем, это-то как раз было неплохо: в Лютеции я получил отличное предложение о работе и почти десять лет занимался продажей артефактов. Есть такой Столесон, крупный торговец новинками, вот я с ним ездил в качестве секретаря на аукционы всякие, по продавцам. Собственно, я и здесь хотел открыть что-то вроде филиала его магазина, даже с боссом всё согласовал. Если бы не Козима…
— А чем она тебе мешает? — удивился Довертон. — Торгуй, в Лукке магические амулеты и артефакты пойдут на ура, я думаю.
Они ещё долго разговаривали с Уго, так что, когда вышли из дверей башни Фортиджи, уже наступили сумерки.
— Ты ему веришь? — спросил Винченцо.
— В основном — да. Но всё буду проверять. И завтра поеду в тот дом, что числится за семьей Кватрокки. Посмотрю, есть ли там кто-то живой. Ты как, составишь компанию?
— Если получится… Дед велел с утра быть готовым пораньше и в приличном виде, какие-то у него на меня планы. Но если быстро вырвусь, то непременно присоединюсь!
— Договорились, — Довертон остановился и потянул носом. — Если чутьё меня не обманывает, то откуда-то пахнет жареным мясом.
— А мы не обедали! — подхватил догадливый Винченцо. — Пошли?
ГЛАВА 10
В бричку — коляску, ландо, фаэтон, словом, экипаж с довольно удобными сиденьями, влекомый симпатичной каурой лошадкой по кличке Фульмина — мы должны были сесть втроём: Франка, я и, разумеется, Марко Фонтерутоли, сомелье. Потому что какой смысл ехать, чтобы заказывать вино, без специалиста по этому напитку?
При встрече я скормила Фульмине яблоко и морковку, после чего та, решила, кажется, что меня можно принять в компанию. Даже боднула игриво лбом. Удержавшись на ногах, я сделала в уме пометку: желательно с лошадьми общаться опосредованно. Вон, Франка совершенно не смущается, осматривая упряжь.
В этот момент у меня засигналил коммуникатор.
— Лиза, — на экране появилось встревоженное лицо Марко. — Слушай, я… я не смогу сегодня поехать!
— Что-то случилось?
— Сестра… у неё преждевременные роды, а дома никого, кроме меня нет!
— Ты мага-медика вызвал? — спросила я, но тут Франка выхватила у меня коммуникатор.
— Первым делом вызывай старую Лючию, повитуху, с виа Баттисти, знаешь её? — сказала она деловым тоном. — И мага-медика, ясное дело. Как Джулия, время между схватками засекли?
И они погрузились в обсуждение того, что должен сделать бедолага Марко до прихода специалистов и после него. Я отошла в сторонку, погладила лошадь по шее и сказала ей:
— Похоже, Фульмина, зря тебя вывели утром из стойла. Никуда мы не поедем.
— Ерунда, — энергично возразила мне Франка, возвращая коммуникатор. — Прекрасно мы обойдёмся вдвоём. А он пусть занимается младшей сестрой, по крайней мере, пока муж её вернётся домой.
— Младшей? Сколько ж ей лет, шестнадцать? — удивилась я. Вот честное слово, мне казалось, что наш сомелье ещё не совсем вышел из щенячьего возраста.
— Да боги с тобой, дорогая моя, Джулии почти тридцать и это её третий ребёнок! — отмахнулась Франка, посмотрела на моё изумлённое лицо и засмеялась: — Чтоб ты знала, Марко тридцать два года. Он закончил факультет энологии в университете Медиоланума, получил магистерскую степень в Авиньоне и три года проработал в Лютеции, в каком-то очень знаменитом ресторане. У них в роду есть доля эльфийской крови, вот и выглядят все сущими детьми.
Мне оставалось только лишь со стыдом осознать, как мало мне известно о моих сотрудниках…
Меж тем Фульмина бодро стучала копытами по дороге, увозя нас из Лукки на северо-восток, по дороге, ведущей к Понте-Сан-Пьетро, Маджиано и далее в сторону шикарного, блещущего огнями Виареджо. Впрочем, винные хозяйства, которые мы собирались посетить, были куда ближе. Не прошло и получаса, как наша бричка свернула с главной дороги на просёлочную, справа и слева замелькали тёмные тела кипарисов и позолоченные шпалеры виноградников. Наконец, миновав мраморных львов на высоких столбах ворот, мы въехали в большой двор. Прямо перед нами возвышался хозяйский дом, Каза Фолонари, белоснежный с красной крышей; белые и красные розы на клумбе перед парадным входом оттеняли красоту постройки.
Франка передала подбежавшему мальчишке поводья и решительно повернула направо, к арке в высокой зеленой изгороди.
— Идём-идём, я точно знаю, что Гаэтано в лаборатории! — бросила она мне через плечо.
Я поплелась следом; ощущение было, будто меня несет куда-то неумолимый поток…
В следующем хозяйстве, у семьи Гревепеза, мы задержались перекусить вместе с хозяевами. В третьем пробовали не только вино, но и сыр, отличный, кстати. В четвертом… в общем, обратно к Лукке мы повернули уже в шестом часу вечера, когда солнце явственно стало клониться к горизонту. Видимо, я задремала на мягком сиденье, потому что пропустила момент, когда Фульмина свернула с главной дороги на боковую тропу. Из сонного состояния я вылетела, когда нашу бричку изрядно тряхнуло на большом камне. Рядом вскинулась Франка, натянула вожжи, и лошадь остановилась.
— Куда это нас занесло? — озадаченно спросила моя спутница.
— Лес какой-то? — предположила я, оглядываясь. — Роща? Темно как… Вроде до заката было ещё изрядно, а?
Мы посмотрели на часы и переглянулись: шесть часов, до захода солнца еще больше часа.
— Действительно, темно… Каштаны, они высокие, и кроны густые. Да как она вообще зашла сюда по этой тропочке, Тёмным клятая кобыла! — синьора Польпеттоне рассердилась. — Мы ж тут не развернёмся!
— Давай пробовать…
Через некоторое время стало понятно, что на узкой и явно пешеходной дорожке места явно мало. Опытная Франка отправилась обследовать окрестности, а я в отчаянии попыталась вести лошадь задним ходом. Несколько шагов она даже сделала, видимо, от изумления, но потом вырвала у меня поводья и заржала.
— Весело тебе, — сказала я с горечью. — А если тут водятся волки?
— Насчёт волков сомневаюсь, — ответила Франка, вынырнувшая из кустов. — Но вон там в ста метрах что-то вроде сарая. И в нём горит свет. Пойдём и посмотрим?
— Кто там может быть, какие-нибудь пастухи?
— Кто бы там ни был, лошади ему явно привычнее, чем нам!
С подозрением покосившись на Фульмину, я замотала повод вокруг низкой ветки дерева и шагнула следом за отважной первопроходицей.
Ну, и в самом деле, это был сарай, сложенный из серых булыжников. Через крохотное окно под крышей пробивался неяркий свет. Деревянная дверь была плотно закрыта, но Франка храбро подошла к ней, распахнула и… подавилась заготовленной фразой.
Заглянув ей через плечо, я ахнула и схватила её за руку, наверное, даже вцепилась в эту руку — и мы обе этого не заметили. В мягком свете пары толстых белых свечей мы увидели два старых кресла, стол между ними, на столе — бутылка вина и какая-то еда. Всё это было неважно, потому что главным в открывшейся картине были двое, юноша и женщина, раскинувшиеся в этих самых креслах.
— Они мёртвые, да? — спросила у меня Франка каким-то изменившимся голосом.
Крови или каких-то следов насилия видно не было, но живыми.
— Похоже на то, — я сглотнула. — Надо проверить.
— Не пойду! — моя спутница помотала головой, шагнула назад и села прямо в траву.
Глубоко вдохнув, я вошла в сарай, остановилась возле женщины и попыталась нащупать пульс. Рука её была ледяной и твёрдой, будто мраморной, и, конечно, никакого биения я не уловила. Рискнув взглянуть в лицо покойницы, я удивилась: на губах её играла довольная улыбка, словно вот только что, за мгновение до смерти, она сумела исполнить давнюю мечту.
Во втором кресле сидел… да какой там юноша, мальчик, лет четырнадцати, по-моему. Перед ним на столе лежала тетрадь, исписанная сложными формулами, пальцы левой руки остались сложенными в какой-то странный жест, похоже, активацию формулы заклинания.
Что же с ними произошло? Магия вырвалась из-под контроля? Ох, не знаю… конечно, всякое бывает, но чтобы вот так накрыло сразу двоих, это какой же энергией должен был обладать этот мальчик?
— Ну что там? — слабым голосом спросили из-за двери.
Вот Тьма, я и забыла, что там сидит Франка! Выйдя из сарая, я ответила относительно бодрым голосом:
— Предлагаю закрыть дверь, отойти к нашей телеге и попытаться вызвать Стражу. Интересно, сработает ли тут коммуникатор?
Сработать-то он сработал, но не было у меня уверенности в том, что ответивший на вызов сержант понял, что мы говорим и где находимся. Вздохнув, я полезла в карман за амулетом срочного вызова.
— Винченцо, прости, но, кажется, я опять влипла в неприятность.
— Оставь амулет активным, я сейчас поймаю направление. Северо-восток? Интересно… — в голосе его прозвучало изумление. — Стой на месте. Ты там не одна?
— С Франкой Польпеттоне.
— Вот обе на месте и стойте.
Честно говоря, мы не послушались. Держаться вертикально сил не оставалось, ноги были, словно ватные, и мы сели, привалившись к боку нашей брички. Лошадь стояла неподвижно, словно понимая сложность ситуации, а может быть, просто нашла особо вкусные листья.
— Как ты думаешь, долго нам ждать? Темнеет… — прошептала Франка.
— Всё равно нам самим отсюда не выбраться, — пожала я плечами. — Вот, кстати…
И щелкнула пальцами, зажигая над нами светильник.
К четырём часам дня Довертон был готов убить первого, кто попадётся ему по дороге. Желательно, конечно, чтобы попались искомые члены семьи Кватрокки, и тогда, может быть, убивать он не станет. Просто побьёт немного.