Паоло и Винченцо переглянулись.
– Книгу… Не знаю, что скажет на это дед…
– Думаю, Лоренцо не станет возражать. До завтра, Паоло. Я зайду к тебе после утренней службы.
Войдя в отведенную ему комнату, Джон первым делом распахнул окно. В подоконник упиралась толстая ветка старого вяза, так что, когда Неро решит вздремнуть рядом с хозяином – или все-таки партнером? – ему не придется прилагать лишних усилий. Щелкнув пальцами, маг зажег фонарик и осмотрелся: нет, ничего в комнате не изменилось с тех пор, как он приезжал в Лукку в прошлый раз. Широкая кровать с балдахином на витых деревянных столбиках, письменный стол с резными львиными головами на боковых панелях, комод, украшенный резными перламутровыми вставками, кресло возле стола… Креслом Джон временно пренебрег, уселся на подоконник и, глядя на луну, стал размышлять.
Он не сказал друзьям, что в Лукку его привело не только и не столько письмо от отца Паоло; оно стало, скорее, последней каплей. Вот уже несколько месяцев коммандер Службы магической безопасности Союза Королевств Джон Уильям Довертон, барон Рексхэм, складывал картинку из разрозненных событий, происходящий то в одном, то в другом уголке подведомственной СБ обширной территории. И паззл выходил поганенький.
В Союзе королевств шестнадцать государств Старого света плюс империя Новый свет. Центральный офис Службы магбезопасности находится в Лютеции, а подразделения в каждой из столиц специализируются на чем-то своем. Ну, например, коллеги из Монакума расследуют магический промышленный шпионаж, а вот слишком любопытными гостями из Парса или Белуджистана займутся в Москве; дела тех, кто практикует запрещенную магию крови, оседают в Барсе; преступления на почве ксенофобии – в Кракове. Офис же в Люнденвике собирал все, что выламывалось из определенных рамок, чему нельзя было сразу дать определение.
Для начала эпизодами, привлекшими внимание Довертона и его коллег, были таинственные исчезновения невест. Первое из них произошло полгода назад в чинном, насквозь прозрачном Кембридже. Юная леди Селена, дочь профессора Грауэрмана, пропала из «часовни невест» в церкви Великой матери, где, по традиции, девушку оставили за пятнадцать минут до начала церемонии бракосочетания, чтобы она могла в последний раз взвесить все за и против грядущего брака. Когда взволнованный профессор выскочил из часовни с вытаращенными глазами, кое-кто решил, что леди Селена передумала и сбежала. Да-да, сбежала прямо в пышном белоснежном платье, фате с длинным шлейфом и жемчугах, подаренных женихом, а никто из собравшихся возле церкви её и не заметил. Грауэрман слёг, жених, несмотря на горе, потребовал возврата стоимости ожерелья, местные сплетницы пару недель ни о чем другом не говорили.
Вот только девушка так и не нашлась, несмотря на самый тщательный поиск по параметрам ауры и прочим.
Потом было еще несколько похожих случаев в разных местах и разных церквях; один из младших коллег Довертона, сержант Симпсон из городской Стражи Люнденвика, был родственником Селены Грауэрман, он-то и сумел провести аналогию. В вычерченной Симпсоном таблице все было предельно ясно: пропадали девушки из хороших и весьма обеспеченных семей, очень молоденькие (самой младшей из жертв было семнадцать, старшей – двадцать), имеющие в числе близких родственников магов, или же являющиеся носителями хотя бы четверти эльфийской крови.
Количество свадеб в Бритвальде резко сократилось.
Сотрудники Службы магбезопасности насторожились.
Следующая серия, выламывающаяся из любых рамок, оказалась столь же возмутительной. По всему Бритвальду, а также по Царству Польскому и Царству Русь прокатилась волна отравления… чаем. Известно, что из всех стран, входящих в Союз королевств, только в этих трех чай употребляют для утоления жажды и излечения от простуды, для разговора и удовольствия, вместо вина, кофе и лекарства от неприятностей. Когда Довертон и его коллеги отсеяли лишнее, оказалось, что ядовит был чайный лист, поступивший с чиньских плантаций в короткий период в середине марта. Специалисты СБ рыли, словно сумасшедшие кроты, но источник яда не находился. Один из молодых энтузиастов даже вырастил чайный куст, ускоренно, действуя поочередно магией смерти и воды… и чудом остался жив, когда попробовал заварить собственноручно ферментированные листья. Оказалось, что именно такое сочетание формул плюс ферментация дают в итоге ту самую искомую отраву.
По счастью, смертельных случаев оказалось немного, но и полтора десятка жизней разумных никто не может обрывать безнаказанно.
Третий комплекс странностей как раз позволил связать все случаи в некую несуразную цепочку. На сей раз снова был задет Бритвальд – плюс Лаций и Дойчланд. Во всех трех странах традиционно в июне проводятся выставки кошек, куда в неимоверном множестве съезжаются поклонники мурлыкающих домашних тиранов. Июнь 2185 года от Открытия Дорог ничем не отличался от любого из предыдущих, за тех исключением, что не удалось выявить победителей. Выставочные коты и кошки, холеные, обученные, любимые и благосклонно принимающие любовь, неожиданно сходили с ума и бросались на хозяев. Кое-кто из участников получил столь тяжелые травмы, что маги-медики с трудом вернули их к жизни.
Кстати, именно тогда Довертон свел знакомство с Неро, который после ряда совместных приключений милостиво согласился его сопровождать.
Джон ждал лишь нового витка странностей, и письмо отца Паоло послужило сигналом: началось.
Надо ли говорить, что совсем не все его коллеги по Службе магической безопасности готовы были согласиться с тем, что перечисленные происшествия представляют собой серию. Ерунда, твердили они, нет ничего общего между сбежавшими невестами в Бритвальде и сумасшедшими кошками в Лации. Но Джон упрямо складывал в толстеющую папочку новые и новые документы. Он никому не говорил, но каждый раз, когда попадался ему этакий несообразный случай, где-то за левым ухом он слышал гадкий, зловредный смешок – то ли Дар его срабатывал вот так неожиданно, то ли каким-то непостижимым образом лично Довертон был связан с магом, устраивающим все эти неприятности…
Лунный лик затянула маленькая тучка. Джон спрыгнул с подоконника, достал из резного высокого шкафа серебряную рюмку и графин с граппой. Той самой граппой семьи Арригони, которой больше не будет. Н-да… Со стороны окна раздалось короткое басовитое мурлыканье – Неро вернулся с прогулки.
– Ну как, попалось что-нибудь интересное? – спросил у него Джон, наливая себе граппы. – Тебе не предлагаю, извини.
Кот проигнорировал неостроумные, по его мнению, замечания и улегся на кровати. Залпом опустошив рюмку, человек последовал его примеру.
ГЛАВА 4
Со Стефанией мы долго беседовали, и я готова была бы взять девушку на работу, но останавливало лишь одно: сколько поняла я характер её матушки, боевой Франки Польпеттоне, с той станется запереть дочурку в комнате и не выпустить.
— Надо как-то договариваться, — сказала я. — Ничего не поделаешь…
— Последний раз мне удалось с ней договориться, когда мне было шесть лет, — мрачно ответила Стефания. — И то это касалось лишь цвета ленточек в косах… Вот разве что…
Тут глаза её загорелись мрачным огнем, стало сразу видно, что с Франкой они очень похожи.
— Ну-ну, — подбодрила я будущую пастайю. — Говори, что придумала, не ночевать же нам здесь…
— Мне же не показалось, у вас сегодня ужинал Винченцо Арригони? — имя молодого человека Стефания произнесла с придыханием, как мои подруги в монастырской школе выговаривали имена самых популярных актёров головидео.
— Не показалось.
— Ну, вот…
— Поясни, пожалуйста!
— Семья Арригони в Лукке самая главная, понимаете? Сам Лоренцо не управляет городом, не принимает решений и не собирает налоги, но все делается по его слову. А его любимый внук… Если Винченцо прикажет, камни из городской стены своим ходом пойдут на площадь!
— Стефания, но ведь твоя матушка вчера его видела, как раз, когда он пришел сюда, в ресторан.
— Госпожа Лиза, да мама вчера злая была, словно северный ветер! Она и не увидела, что это Винченцо, у нее в глазах красный туман был, как у быка.
— И что ты предлагаешь? Я не могу идти к синьору Арригони и просить его…
— Ой, ну, конечно, нет! Довольно будет, если я скажу маме, что он вас одобрил и что видел меня здесь.
— Ну… — сказала я неуверенно, — ну, давай попробуем. Но если так, Франка ведь и сама сможет вернуться!
— Не-а! — Стефания энергично покрутила головой. — Не может. Она свои слова назад не возьмет никогда, а я ж знаю, она вам тут наговорила…
Девушка убежала, окрыленная. Я покачала головой и отправилась запирать ресторан на ночь. Проверила кухню — столы протерты, скоропортящиеся продукты в холодильном агрегате или под стазисом, винный погреб заперт на первый замок… Добавив второе запирающее заклятье, уже моё, я закрыла кухню, замкнула входную дверь и повесила охранное заклинание. Поправила на плече сумку и шагнула к узкому проулку, что вел к виа Норте. Голос, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть…
— Доброй ночи, синьора фон Бекк! Не боитесь ночью ходить по городу?
Я резко развернулась и уставилась прямо в веселые зеленые глаза Винченцо Арригони.
— И вам доброй ночи, синьор Арригони. Не боюсь, привыкла. Кроме того…
Из кармана моей сумки вылетело давнее и привычное оружие, кийога, подаренная мне несколько лет назад Норбертом Редфилдом, другом и деловым партнером. Увесистый набалдашник закачался на крепкой пружине, и я договорила с улыбкой:
— Как видите, я вооружена!
— И очень опасна! — Арригони рассмеялся. — У нас тихий город, вообще-то, и все же мне бы хотелось проводить вас. Можно?
— Можно, — согласилась я без раздумий.
Да и почему я должны была бы отказываться от прогулки по старинному городку волшебной лунной ночью в компании весьма симпатичного мужчины?
— А может быть, прекрасная синьора согласится чуть-чуть пройтись в моей компании по нашим городским стенам? — вкрадчиво поинтересовался он.