За обедом в основном вспоминали славные дни крестового похода. Человеческая память – это довольно странный феномен, со временем она преобразует даже воспоминания о войнах и лишениях, в приятную, для вот таких дружеских посиделок, форму. Не всё конечно, но самое печальное и трагическое, человеческая память, обычно, старается спрятать на самом дне. Словом, посидели довольно весело, а после обеда перешли в рабочий кабинет герцога Ричардсбурга.
– Неплохо. Очень неплохо. – оценил Ричард подробную карту Южной Африки, с пометками о разведанных перспективных месторождениях – У вас здесь есть всё, чтобы развить самое передовое промышленное производство.
– Не всё, Сир. – осторожно возразил Гийом де Баскервиль – Людей очень мало, а образованных людей катастрофически мало.
– Не вы одни такие. И вы далеко не в самом бедственном положении. Людей у меня просят все, но люди – это не руда, не уголь и даже не золото, из земли их не выкопаешь. Создавайте условия, чтобы рожать было выгодно, а потом учите детей. Лет через двадцать, будет у вас их в достатке.
– Двадцать лет. – разочарованно повторил Жиль де Сольте, которому едва исполнилось двадцать пять – Мы к тому времени уже стариками будем.
– Именно так. – усмехнулся Принцепс – Точно такими же стариками, как я сейчас. Спешу вас успокоить, юноши. По моим личным ощущениям, сорок четыре года – это ещё не старость. Я назвал бы это возрастом зрелости. В любом случае, людьми я вам помочь не смогу. Войны в Европе закончились, беженцы, которых можно было переселять массово, тоже. Людей пока не хватает везде, даже в Европе. Наберитесь терпения и развивайтесь. Шаг за шагом. Земли у вас благодатные и относительно безопасные, завлечь сюда переселенцев не сложно, нужно только хорошо подумать – чем и как.
– Сир! – Гийом де Баскервиль раскатал поверх рассматриваемой карты новую и придавил её углы монетами – Разрешите нам перенести столицу. В Мапуто из Европы купцам приходится ходить через Суэцкий канал «Фараонов», а это очень дорого для переселенцев. Уже сейчас Мапуто торгует в основном с Басрой, немного с Индией, и совсем чуть-чуть с восточным берегом Африки. Зерно из Египта и Индии мы больше не закупаем, мешка пряностей хватает на год, основной товар там керосин. В то же время, западный берег буквально кишит купцами, и европейскими, и местными. Если мы устроим столицу вот здесь. – палец короля Южной Африки ткнулся в бухту, где в другой истории располагался Кейптаун – То свяжем себя с Европой гораздо крепче. Вдоль западного берега уже ходит вдвое больший торговый флот, чем вдоль восточного.
– Ну и устраивайте, раз это выгодно. Для чего вам моё разрешение, Сир?
– Это же земли Принципата, Сир.
– А ваши земли что, не Принципата? – усмехнулся Ричард, снял подробную карту юго-запада и прочертил на карте Южной Африки северную границу, прямую линию с запада на восток – Примерно так буш граничит с джунглями, это и есть ваше королевство Южная Африка, вассальное Принципату. Устраивайте свою столицу там, где сочтёте наиболее разумным, например я устроил её в Риме, хоть это и владение Святого престола. Одно у меня условие.
– Слушаю, Сир.
– Столицу в этой бухте вы назовёте Кейптауном. Ричардсбург переименуете в Йоханнесбург, а Изабеллабург в Кимберли.
– Почему, Сир?
– Мне так будет удобнее. – уклончиво ответил Ричард и посмотрел на Жиля де Сольте. Герцога, очевидно, переполняли эмоции, но, воспитанный на строгой субординации, он сдерживал их в себе – Говорите, Милорд.
– Сир! Вокруг ведь полно негров. Я не говорю про рабство, но если предоставить им подданство, они на все работы согласятся за вдвое меньшую плату.
– Я это знаю, Милорд. – кивнул Ричард и снова обратился к Гийому де Баскервиль – Сир! Разрешаю вам принимать в подданство негров, как только сочтёте их равными себе. И не на словах, а на деле. Когда выдадите за их вождей своих дочерей, а своих сыновей жените на их дочерях, можете начинать устраивать на своих землях смешанное общество. Дикси! А пока, давайте прогуляемся до будущего Кейптауна. Распорядитесь послать контр-адмиралу Готье де Фавру приказ встречать нас там. И я очень надеюсь, что мой трофей не протухнет, очень красивый слон, хотелось бы иметь его чучело в охотничьем зале музеума.
– Не протухнет, Сир! Такие специалисты у нас есть.
– Ну и славно. Тогда переночуем, а с утра в путь, братья мои.
– А индийцев, Сир? – не угомонился Жиль де Сольте – Их обещают привезти много, они работящие и послушные.
– И индийцев, сынок. Всех будет можно, и индийцев, и негров, но только тогда, когда вы сами с ними породнитесь. Наливайте, Жиль. Промочим горло, чтобы крепче спалось. Кстати, вам бы здесь свои виноградники развести. Есть хорошие сорта в Португалии, как раз для ваших условий. Ну, да будет хорошо хорошим и плохо плохим. Аминьнах!
Глава 8
Двадцать шестого августа 1201 года, посол Принципата, король Чехии и Польши, Филипп I Фальконбридж велел своей бригаде остановиться и разбить лагерь в месте слияния рек Идэр и Дэлгэр-Мурен. Разбить лагерь и каждый день его укреплять, а также разведать все окрестности.
То, что о его продвижении вглубь Монголии, всем причастным было давно известно, Принц-Бастард знал, дозоры постоянно замечали наблюдателей, но пока все племена предпочитали отходить с его пути. Двенадцать тысяч лошадей, хоть и мелких, степной породы, до сих пор внушали уважение всем встречным. Для кочевников это было огромное войско, они и представить себе не могли, что кто-то может отправить такую силу в посольство, с целью только поговорить. Не могли. И это к лучшему, никого не пришлось убивать по дороге. Это было бы не трудно сделать, но вдруг среди убитых окажется какой-нибудь небезразличный хану человек? Оправдаться, конечно, можно будет, имея под командой три тысячи мушкетов, девяносто тысяч выстрелов к ним и двадцать тысяч новых ручных бомб, оправдаться можно от чего угодно, но цели миссии это не соответствовало.
Лучшее место для резиденции посольства подсказал хан, перешедшего в подданство Спящего Леопарда, племени Татар. Полезный оказался хан, не дурак, не баламут и не трус. Да, он отступил от Орды, но стоит признать, что шансов в прямом военном столкновении у него не было никаких, и он не стал, подобно наглому, но глупому щенку искать личной славы, он поступил как настоящий вождь – спас своё племя от истребления. Филипп это понял и оценил. Оценил и пригласил Сульдже-хана поучаствовать в посольстве. Опасно? Конечно! Но хан Сульдже трусом не был, он просто был очень ответственным человеком, которому Судьба вверила будущее племени. Обеспечив будущее татар, комфортно расселившихся не землях Принципата, он снова стал бесстрашным воином и отличным командиром разведки. Его тысяча лёгкой конницы контролировала округу на три дневных перехода обозов Орды, поэтому внезапного нападения можно было не опасаться.
– Здесь нужно вставать, Сир.
– Здесь же никого нет, Сульдже. – хоть хана и крестили именем христианским именем Агафон, подходило оно ему не больше, чем корове седло – Нам нужно найти Тимуджина.
– С таким войском, ты его никогда не найдёшь, Сир. У тебя отважные воины, но в степи они слепые. Дальше идти нельзя, там нам нечем будет прокормить двенадцать тысяч лошадей и четыре тысячи воинов. Тут же высокая трава, а в реке есть рыба. И ты ошибаешься, что здесь никого нет, Тимуджин знает о нашем посольстве, будь в этом уверен, он контролирует каждый наш шаг.
– Почему же он до сих пор не прислал переговорщиков?
– Не знаю, Сир. Ходят слухи, что в Тимуджина ещё в детстве вселился тёмный дух, с тех пор его мысли и планы предугадать невозможно. Будь уверен, он всё про нас знает, и начнёт переговоры только тогда, когда будет удобно ему. Мы остановились в самом центре его владений. Эти реки сливаются и текут в великое северное море[26], на западном берегу которого уже заложен ваш город. Тимуджин не может этого не учитывать. Год мы продержимся, подъедая больных лошадей и рыбу из реки, а потом к нам придёт помощь по воде.
– Наш город, Сульдже. Наш. Привыкай. Только на одних мясе и рыбе мы не выживем. Цинга начнётся.
– Нет, Сир. Нужно вставать лагерем здесь и начинать готовить припас. Сейчас август, корешков можно много запасти, как и ягод. Будет не так вкусно, как в ресторане, но от цинги спасёмся. А вот если идти дальше – значит положиться только на милость Тимуджина. Вели ставить лагерь и укреплять его в город, а мы пока пошаримся по окрестностям.
– А корешки кто будет собирать?
– Вели создать команду. Все корешки от цинги годны, чем противнее на вкус, тем лучше, пусть перекапывают все поля, что уже объели лошади. Не сомневайся, Сир, как только Тимуджин увидит наши приготовления, он сразу пришлёт переговорщиков. Ставлю в залог свою бессмертную душу. – усмехнулся хан татар.
– Не кощунствуй, Агафон. Ты, конечно, в Христа всей душой не уверовал, но всё равно остерегись злить его в этой бесконечной степи. Он помогал мне в пустыне Святой земли, в Чехии, Польше и Прибалтике, поможет и здесь. Отправляй дозоры. Начинаем строить город.
– Извини, Сир. Я не кощунствовал и предложил в залог только свою душу.
– Езжай, Сульдже. Многого тебе не обещаю, но Сиру Кеннету обязательно понадобится герцог местных земель. А герцог – это уже сенатор.
– Что даст мне пост сенатора, Львиный Коготь?
– Если честно, то мне это даёт только деньги. Что они там всё время обсуждают – навевает тоску и сонливость. Зато доход от монополий покрывает мне треть бюджета, а тебе покроет три четверти. Впрочем, говорить об этом пока рано, для начала нам нужно постараться здесь не сдохнуть. Ступай, Сульдже, ты знаешь, что нужно делать, Бог в помощь!
За полгода подготовки и совместного похода, не только хан Татар научился говорить по-русски, но и Филипп I в достаточной мере освоил монгольский. Во всяком случае, Сульдже утверждал, что с Тимуджином король запросто сможет общаться без переводчика. Русский же стал официальным языком в королевстве Чехии и Польши, а также очень модным на остальной территории Принципата. На русском языке издавалось больше книг, чем на лингва-франка и латыни вместе взятых. Больше не по ассортименту, а по тиражам, причём они были гораздо дешевле. В основном это были сказки для детей, как указыва