Марэна не смотрела на толпу соратников своего собеседника — в этом не было смысла. Все они изумленно молчали, опустив оружие и, кажется, даже забыли, где находятся, и кто перед ними. Крушение идеалов, оно такое. Глаза вожака от удивления перешли в шок и от шока — к ярости, а от ярости — к страху. Он закричал, что есть сил:
— Убейте ее! Убейте!
— Нет! — взвыл приглянувшийся юноша, но не успел сделать и шага.
В тело вамп вонзилось больше десятка осиновых стрел и болтов с серебряными наконечниками. Взор снова закрыла розовая пелена, а лицо помимо воли изменилось. Мышцы растянулись, опуская нижнюю челюсть намного ниже, чем может обычный человек, а из верхних челюстей выдвинулись, пока что, только два клыка. Ничто из этого не могло убить высшего вампира, но боль застила сознание и мешала контролировать инстинкты. Внезапно в нос ударил приятный запах, и кто-то обнял ее за плечи. Титаническим усилием воли она сдержала себя и заставила сфокусировать взгляд.
В опасной близости от обезумевшего от потери крови вампира, находилась шея юноши. Он прикрыл ее собой. Тепло и даже нежно взял руками за плечи и с жалостью всматривался в покрасневшие зрачки. Удивление от его поступка настолько ошеломило вамп, что трансформация пропала, а лицо стало прежним за мгновение.
— Что вы стоите? Стреляйте! Хочет сдохнуть за трупову подстилку — пусть так и будет! — завопил за спиной брюнета вожак.
Юноша с радостью и явным облегчением глянул в глаза Марэне и прошептал.
— Не все люди такие… — последнее слово человек произнес запнувшись и дернувшись всем телом, а жадные ноздри вамп защекотал приторно пьянящий аромат девственной крови.
Они оба повалились мешками на землю. В них еще несколько раз неуверенно выстрелили, но первородная легко уводила стрелы в сторону. Хватит для героя и одной в хребтину, чтобы усвоить урок. Лицо юноши стремительно бледнело и приобретало заостренность черт, он беззвучно шевелил губами и явно хотел что-то сказать. Вамп пододвинулась чуть ближе и ахнула. Он просил прощения. Она не знала у кого и зачем, но просил простить. Жадно, неиствуя, взывая к кому-то. Как хрупка человеческая плоть и смешны по размаху порывы его души.
— Выживи, дружок, — тихо шепнула она на ухо брюнету и молнией метнулась в сторону самого темного угла. Дальше по кладке вверх, на крышу, вонзая в пыльные камни свои печально знаменитые когти. Оказавшись наверху рыжая одним резким движением сломала выпирающие перья болтов и стрел. На гомонящую толпу посыпались остатки сломанной осины, а до недоумевающих и все еще шокированных охотников стало доходить, что они имеют дело не с простым кровососом.
Любезно выглянула луна и освятила Изящную Агонию во всей своей красоте и неистовстве. Женщина больше не выглядела красивой замарашкой или, как предположил капитан 'проституткой', она даже не выглядела, как вампир. Рыжие пряди засветились изнутри и задвигались, словно живые. Наряд окутал темный туман, превращая тело в размытую фигуру. Глаза пропали, а на их место встали два бездонных провала, на дне которых сияло красно-оранжевое пламя ее сути. Лицо приобрело сизый оттенок окоченевшего тела. А челюсти увеличились и опустились, давая возможность блеснуть четырем длинным и узким клыкам.
— Это не вампир! — неожиданно заорали снизу. — Это демон или ведьма! У вампиров два клыка!
Говоруна было не сложно опознать. Вожак взял себя в руки и уже стоял с мечом на изготовку. Марэна метнулась к нему с почти неуловимой для глаза скоростью. От испуга и удивления от него отпрянули все охотники. Она по птичьи резко склонила голову на бок.
— А вот и не угадал, — почти ласково прошипела она, с мясом, одним рывком, вырывая из доспеха кольчужную перчатку с мечом. Естественно, кисть осталась в ней. Человек завопил и повалился на землю. Остальные, как по-команде, бросились к ней с мечами и прочим железом. Нельзя сказать, что двадцать пять наемников не умели делать свое дело. Умели, конечно. Они не раз попадали по ее телу, раза три им удалось зацепить ее, но это только потому что сама вамп отвыкла от ближнего боя с большим количеством противников. За века она привыкла убивать врага еще на подходе к ее телу.
Бой был коротким и зрелищным. Но только для других вампиров, потому что человек мог различить только размытую тень где-то рядом с человеком, который через миг расцветал фонтаном крови или просто пропадал в ночи. Она с наслаждением отрывала ноги и руки, крошила головы и разрывала глотки. Убийство, как процесс, уже давно не приносил радости или удовлетворения, но израненное тело — пусть и не слишком опасно — стремилось восполнить запасы утерянной крови.
Магия вампирской сути такова, что вамп способен насытить тело, как очень малым количеством крови, например: будет довольно и полкружки крови высшего вампира, чтобы неделю не вспоминать о голоде, так и очень большим ее количеством. Вампир способен впитать в себя и переработать живительную жидкость в энергию очень большими объемами. Именно по этой причине большинство низших умирает в первые годы. Их жажда не просто не обуздана — она бездонна. Любой низший способен истреблять людей, зверей, оборотней — да всех, кто встретится, кроме своего создателя и первородных вампиров, пока его не остановят. Губить десятками, сотнями за раз.
Марэна уже давно не испытывала подобной жажды, сейчас ей просто хотелось убить охотников с помпой, чтобы об этом говорили, шептались по углам и распускали слухи, а потому увечий и крови должно быть много. Тела этих «героев» должны быть так изуродованы, чтобы селяне брезговали их трогать, а после долго отплевывались и молились, чтобы никогда не встретиться с тем, что убило таких бойцов.
Еще когда шла к таверне она предусмотрительно погрузила деревню в сон, а тем, кто был в таверне, внушила, что идти на крики не нужно. Внушение, эмпатия, магия разума — первое, чем овладевает любой первородный вампир. Более того, они и есть источники этой магии. Пользоваться ею все равно, что дышать. Если остальные вампиры пользуются именно внушением, то есть, как только действие внушения пройдет, то человек вспомнит, что что-то было не так, то первородные другие — они не внушают, они формируют новую реальность в голове жертвы, и она воспринимает приказ, как собственное решение и черту характера. На пустыре она и охотники были одни. Рыжая выбирала только тех, чья кровь казалась ей приятной. Таких набралось не больше пяти, остальные же просто превращались в обрубки и умирали от боли и потери крови, истошно вопя, пока глаза не застывали, а лица не превращались в маски.
На десерт Изящная Агония оставила вожака — и не прогадала. Когда она подошла к отползающему телу, залитому чужой и своей кровью, тот не раздумывая попытался вогнать небольшой кол ей в грудь. Рука провалилась в мерцающую мглу вместо грудной клетки. И бледное испуганное лицо наемника переменилось, сменилось суеверным ужасом, на грани сумасшествия.
— Что… что же ты такое?!
Вамп не стала отвечать, а просто вырвала двумя пальцами у него кадык. Зачем утруждать себя ответами и беседой с тем, кто вызывает столько отвращения? Тело убийцы конвульсивно дернулось и обмякло. Вамп брезгливо отшвырнула его в сторону и осмотрелась. В общем и целом картинка ей понравилось. Если в этом мире так сильны суеверия, как выглядит, то уже через неделю это место станет проклятым, а люди в нем — великими грешниками. Можно было бы подвесить тела, написать послание кровью или еще как-то обозначить предупреждение и обещание, но дешевая патетика чужда холодной сути вампирской души.
Она направилась к тупику, где оставила истекающего кровью юношу. Настроение было отличным. Она оставила выбор будущей судьбы за ним, и если он решит жить, то так и будет, а решит умереть — то и она уже не поможет. У Антуана было достаточно птенцов, зачем плодить новых?
Юноша лежал на спине и тихо постанывал, глядя в небо мутным взглядом. Первородная не смогла сдержать усмешки. Она опустилась на землю, приподняла голову юноши, устроив у себя на коленях. Он вскрикнул и закашлялся, но не сопротивлялся.
— А ты меня приятно удивил, — призналась она.
— Они мертвы? — еле шевеля губами спросил он.
— Разумеется, — кивнула вамп и погладила его по голове. — Ты на перекрестке, юный рыцарь! Ты можешь уйти в покой, я не стану мешать. Можешь стать сильным, как мечтал наемник и легко убивать своих врагов, можешь стать низшим. Я могу дать тебе своей крови и каплю силы — тогда ты станешь высшим из нас и сможешь создавать своих детей, я отпущу тебя и не стану приказывать никогда. А можешь стать моим слугой, моим братом и учеником, мы можем вместе гулять по вечности, но ты навсегда останешься рабом первородного вампира. Каков твой выбор?
Брюнет закрыл глаза. Зрачки под веками быстро забегали, руки забила мелкая дрожь, а на губах появилась алая пена. Ее незадачливый защитник умирал.
— Говори, герой. Иначе выбор сделает судьба. Ты желаешь, чтобы выбрала она? — вкрадчиво прошептала вамп.
Лицо юноши исказила невыносимая боль он распахнул глаза и вцепился похолодевшими пальцами ей в руку и потянул к себе. Она послушно наклонилось к его губам. Единственное слово, больше похожее на шелест осенней листвы. «Ты…'»- решило многие вопросы.
Марэна неверище посмотрела на него, ведь уже больше трех тысяч лет у нее не было ученика, не было того, кто всей душой желал рабства. Те, кто способен пережить перерождение, обладают сильной волей и непоколебимым характером, пусть и каждый в своей вариации, а такие не желают быть рабами. Они хотят свободы, власти, силы. Но она чувствовала, что юноша не оговорился в бреду, он действительно выбрал ученичество. Изящная Агония была поражена. Даже невесты вампиров, которые были влюблены в них до умопомрачения, не желали рабства. Даже в жизни Антуана, а он мог обольщать куда лучше нее самой, было всего три ученика и все погибли, прикрывая создателя. Дело в том, что ученик первородного — это единственный вампир, который не станет повиноваться приказу и не уйдет, спасая себя. Сила обряда будет требовать, чтобы он отдал всего себя за своего творца. Вамп знала и пару примеров того, как ученики через несколько веков сходили с ума и молили о смерти, потому что связь ученика и создателя неимоверно близкая и неразрывная. Именно поэтому принято называть учеников рабами. Для вампиров такие не живут, а лишь отыгрывают роль тени своего творца.