Так возвестил будда. Засверкали огни, указывая путь в небо. В своих мыслях Сэнни мгновенно приблизилась к западным небесам.
После этого Сэнни прожила ещё тринадцать лет. В первый год Дзингокэйун[408] в двадцать третий день шестой луны, в час Курицы в её келье запахло нездешним благовонием, в верхушках деревьев зазвучала музыка, сошли двадцать пять бодхисаттв, Каннон склонился со свежего цветка лотоса, Сэйси приблизил к Сэнни драгоценный балдахин. Они взяли к себе Тюдзё. И тогда посыпались цветы, и лиловые облака наполнили небо. И вот, преодолев мириады дальних дорог, они достигли лотосовых сидений девятой ступени рая, и Тюдзё стала обитательницей Чистой земли.
Обет будды Амиды состоит в том, чтобы вести в рай тех, кто возносит молитву[409] — независимо от того, знатный это человек или простой. С твёрдостью в сердце произносите молитву, это нужно для того, чтобы в будущей жизни возродиться в раю.
Такова история возникновения мандалы храма Тайма.
ПРИНЦЕССА САДЗАРЭИСИ
Принцесса Садзарэиси [410]
Через двенадцать поколений после императора Дзимму[411] правил император по имени Сэйму[412]. Это было поистине блистательное царствование! У императора было тридцать восемь сыновей и дочерей. Самой младшей, тридцать восьмой была девочка по имени Садзарэиси, Маленький камешек. Садзарэиси была чудесной девочкой, самой талантливой из детей, все её любили. Время шло, и когда Садзарэиси исполнилось четырнадцать лет, она стала женой господина регента и переселилась в его дворец.
Муж Садзарэиси был замечательным человеком, но он рано умер, оставив по себе добрую память.
Принцесса Садзарэиси часто думала о причинах круговращений и изменений в природе, желая вступить на путь служения будде. Она знала, что Чистая земля располагается во всех десяти направлениях[413], но верила, что нет прекрасней Восточного чистого лазоревого мира, отчего она упорно повторяла имя будды Якуси: «Славься, Якуси, лазоревый, сияющий будда!»
Однажды вечером принцесса всматривалась в гребень горы, из-за которой появился месяц, она думала, что именно там находится Чистая земля, где ей предстоит возродиться. И вот, когда она стояла так, совсем одна, с неба к ней сошёл посланец в золотом венце и преподнёс принцессе Садзарэиси драгоценный сосуд.
— Я посланец будды Якуси, воитель Комбира[414]. В этом сосуде чудодейственное снадобье[415]. Это напиток молодости и бессмертия. Отведай его, и время больше не будет властно над тобой, исчезнут тревоги, не изменится твой облик, жизнь будет бесконечной, и бесконечной будет твоя молодость.
Сказав это, посланец пропал, будто растворился в воздухе. Принцесса взяла сосуд. «Как это прекрасно! — подумала она. — Ведь это ответ на мои постоянные молитвы!» Она трижды поклонилась и отведала чудодейственного снадобья. Невозможно описать, каким сладостным был его вкус!
На лазоревом сосуде были начертаны белые иероглифы. Принцесса прочла их, это оказалось стихотворение:
В государевом мире
За тысячи поколений
Превратится в скалу
Ивао, покрытую мхом,
Камешек Садзарэиси[416].
Так там было написано. Должно быть, это стихотворение сочинил сам будда Якуси. С этого дня принцесса изменила имя и стала зваться Ивао — Большая скала. Время шло, принцесса не знала печали даже в мелочах, облик её не менялся, она была по-прежнему свежей, как цветок. Так прошло восемьсот лет. Минули одиннадцать царствований, когда правили императоры Сэйму, Тюай, Дзингу, Одзин, Нинтоку, Ритю, Хансэй, Ингё, Анко, Юряку, Сэйнэй[417], и всё это время принцесса была молодой и цветущей.
Однажды, ночь напролёт с зажжённым светильником, принцесса Садзарэиси мысленно обращала молитвы к будде Якуси. Признательный будда Якуси предстал в торжественном обличье перед принцессой Ивао и обратился к ней с такими словами:
— Ты давно живёшь, но познала только радости мира людей. Чистая лазоревая земля, вот место истинного счастья. В Чистой земле, куда я перенесу тебя, на семи драгоценных лотосах стоит яшмовый дворец, в ряд располагаются золотые створчатые двери, бамбуковые шторы украшены яшмой, на полу разложены парчовые подушки для сидения. Обитатели носят пышные и тонкие одежды, десятки тысяч прислужниц заботятся о них, подносят чудесные напитки и яства. Тот, кто постоянно возносил ко мне молитвы, всегда перед моим взором, и если этот человек всем сердцем желает оказаться в раю, ему незачем оставаться в мире страданий!
Сказав это, будда перенёс принцессу Ивао в Восточную чистую лазоревую землю.
Стать буддой, сохранив свой облик[418], — случай редкостный и удивительный. Это величайшая радость и для прежних, и для будущих поколений. Сейчас, в эру конца закона, как бы люди ни просили, как бы ни молили богов и будд, им не удастся, наверное, этого достигнуть.
Славься, Якуси, лазоревый, сияющий будда!
Славься, Якуси, лазоревый, сияющий будда!
АД
Ад [419]
На шестой день шестого месяца одиннадцатого года Эйкё[420] я почувствовала себя ужасно. Меня одолела тоска, мне казалось, будто я падаю на дно, причём и в левом и в правом моих карманах лежат увесистые камни, и мне от этого тяжело. Когда же я оказалась на дне, то там оказалось так темно, что ночи этого мира показались мне светом. Мне казалось, что прямо у меня в голове раздаются какие-то звуки и дует страшный ветер. Сил не было, тоска снедала меня.
Тут появились два чёрта и сказали: «Мы посланцы царя Эммы, наши имена — Головобык и Головоконь. Мы приходим к умершему человеку и забираем его душу».
Их глаза были так страшны, что не передать словами. Один чёрт — зелёного цвета, другой — красного. Когти — длинные, глаза — как луна и солнце. Высотой они были в три человеческих роста. В руках они держали железные пруты. Собираясь меня схватить, черти зашли слева и справа. Я не в силах передать одолевшие меня страх и тоску. Тут появился Фудомёо[421] и стал бранить чертей: «Это не ваше дело! Пошли вон!» — он взялся за меч, прогоняя чертей, и они убрались восвояси.
Я оказалась одна в темноте. Доверившись ногам, я бросилась бежать, как стрела, выпущенная из лука, но тут сзади послышался неясный голос, зовущий меня. Я хотела вернуться, мне было так тоскливо — не передать. Я попыталась вернуться, но не могла сделать ни шагу назад, двигаться можно было только вперёд. Поскольку я была босой, в ступни мне впивались острые камни, страдания были непереносимы. Кругом слышалось множество плачущих, страдальческих голосов, но никого видно не было. Удивительное дело: в руке у меня оказался посох, хотя никто мне его не давал. Я присмотрелась — это был «алмазный посох», с какими отправляются в паломничество в Кумано. «Странно. Ведь я отдала этот посох на время одному человеку, а он опять у меня». Я обрадовалась, что могла теперь опираться на посох, на тёмной дороге. Впопыхах я пронеслась уже три ри, ноги болели так, что словами не сказать, и тут я увидела приближение какого-то света, это снова был Фудомёо. Он сказал: «Ты ведь знаешь, кто я такой? Я — главный из тех пяти Великих царей, которым ты поклоняешься. В конце дороги находится распутье из семи дорог, я пришёл сюда, чтобы ты не заблудилась. Так, как ты идёшь, идти нельзя. Держись за эту верёвку».
С благодарностью я взялась обеими руками за верёвку, которая была у него, и так мы отправилась дальше. Боль в ногах унялась, и мне стало так легко идти, будто мои ступни не касались земли. Стало немного светлее — будто забрезжил рассвет. Я обрадовалась. Потом стало светло — будто наступил полдень. Вдали я увидела сосновую рощу. Заслышались голоса трёх птиц: вороны, кукушки и нуэ[422] — страх, да и только. Вокруг — снег и иней, стужа и холод. Когда поднимался ветер, будто острые шипы втыкались в моё тело.
Когда мы миновали эту далёкую сосновую рощу, за ней оказались огромные горы. Фудомёо сказал: «Горы перед тобой — это те самые горы, которые преодолевают умершие на седьмой день после смерти. Ты тоже должна была бы перевалить через них, но поскольку поведу тебя я, ты сумеешь пройти другой дорогой».
Левее проходила широкая дорога, но черти-мучители заставляли грешников взбираться прямо по горам. Останавливаться им было нельзя, они ужасно страдали. Острые камни были подобны ножам. Тот, кто карабкался вверх, весь покрывался ранами, кто не мог перевалить через гору, кричал криком. От этих криков черти приходили в неистовство. Без всякого сострадания черти напоминали грешникам об их грехах. «Знайте все! Это воздаяние за совершённые вами дурные дела. Ну-ка помучайтесь!» — вопили черти и мучали грешников.
При этом каждый грешник кричал: «Я раскаиваюсь в своих грехах!»
Стоял такой крик — будто тысячу быков забивают. У тех, кого черти били железными прутьями, дробились кости, ноги — изранены в кровь, разодраны до самых кончиков пальцев.
Дальше протекала огромная река. Фудомёо показал мне на неё: «Вот это и есть река Сандзу».
Над рекой — три моста: золотой, медный и серебряный. По золотому мосту шли будды. Самые праведные из людей тоже переходили по этому мосту. По серебряному и медному мостам двигались добродетельные люди. Под золотым мостом цвели великолепные лотосы. Даже волны под этим мостом выглядяли спокойными и красивыми. Но если посмотреть вдаль, можно было увидеть ещё один мост — железный. Он был сделан из тонких цепей. Черти-мучители понукали и толкали грешников в спины: «Идите! Идите вперёд!»