Здесь, в парке, неухоженная красота заброшенных уголков обладала успокаивающими свойствами. Перестал корежить душу эпизод с Маргой, уже не с позиции максималиста он вспоминал о субтильном мужчинке, собирающем досье на сослуживцев, – это мелочь по сравнению с жизнью. Жить-то здорово! Хотя бы вот так сидеть в парке, ничего не делая, щуриться на солнце, вдыхать осенний воздух, вертеть в руках полузасохший лист.
В контору вернулся вечером, довольный проведенным наедине с собой днем, и тут же забыл о великой любви к жизни. Открыв дверь кабинета, он заорал благим матом:
– Вы что делаете?! Кто просил?! Какого черта!
– Ты визжишь, как истеричная девица, – невозмутимо сказала Лада.
– Как посмели? Кто здесь хозяин? – бормотал Слава, озираясь по сторонам. – Все. Теперь ничего не найду. Конец…
Кабинет представлял собой огромный мусорник, разгрести этот бедламище под названием «генеральная уборка» не представлялось возможным. Сашка возил веником по потолку, стоя на столе, Лада мыла мокрой тряпкой внутренности шкафов, предварительно вынув из них содержимое, все ведь перепуталось!
– Хочешь привезти элегантную технику в наш сарай? – улыбалась Лада. – Она же убежит. Мы еще обои переклеим…
– Да к черту вашу технику! Кстати, где она? Разобью!
– Отдыхай, – «успокоила» Лада. – Мы же не карточкой расплачивались, а платежками, пока то да се… Короче, привезут в понедельник, и твоя контора приобретет слегка современный вид.
Слава взял стул, поставил в угол комнаты, сел демонстративно, скрестив на груди руки, и пробурчал:
– Кругом одни бюрократы. Одни чистоплюи кругом! Каждому нужно построить окружающих под себя, не считаясь с противоположным мнением. Все норовят воспитывать. Поздно меня воспитывать! Я зачем бабку нанял? Мыть полы через день! И она моет. Ничего не трогает. Даже если лист бумаги на полу лежит, она его не тронет, вокруг обмоет и уйдет. Вот отношение к делу.
– Да лентяйка твоя бабка, – вставила Лада. – Чем нудеть в углу, помог бы лучше.
– Нет уж, нет уж. Продолжайте хозяйничать, не стесняйтесь, я тут посижу, если не помешаю, конечно.
– Кстати, шеф, – спрыгнул со стола Сашка, – обмыть полагается, мы, можно сказать, ремонт делаем. Ты бы сбегал…
Слава не удостоил ответом предложение Сашки, презрительно фыркнул и отвернулся. Но постепенно негодование проходило, Бакшаров не умел долго сердиться, через час он подключился к повествованию анекдотов, еще через час выполнял мелкие поручения Лады, часов в одиннадцать отвез ее домой. Когда вернулся в контору. Слава окинул взглядом отмытый кабинет, и ему понравилось. Но ребятам он этого не скажет. Не скажет, и точка.
15. А ведь здесь еще кто-то был
Слава осматривал окрестности, пока Сергей открывал дачный домик Бельзина – ключ он получил от дочери почившего.
– Чей дворец Тюильри рядом? – поинтересовался он.
– Наша дача, – ответил Сергей, смутился и прибавил: – Отца.
Внутри дом выглядел наспех покинутым. Отпечатки многочисленных ног на полу, неряшливо сдвинутый в сторону ковер, стулья снесены в одно место и стояли в беспорядке. Два больших кресла – у камина, поодаль диван. На столике опрокинутая бутылка, горлышко которой находилось над краем. Внизу, на полу, высохшая темная лужа, залившая край цигейкового ковра. Разбитый стакан в бордовых пятнах лежал сбоку кресла, там же стояла резная шкатулка.
Сергей задержался у входа, не решаясь войти, заметил гримасу недовольства на лице сыщика и догадался, о чем тот думает:
– Они сказали, все осталось как было.
– Угу, особенно много топтались в момент смерти, – скептически заметил Слава. Он присел, потрогал пальцем пятно, поднес к носу. – Вино. Кто нашел Бельзина?
– Жена. Он не приехал на работу, ей позвонили. Довольно странно было, Бельзин даже не опаздывал, единственное замечательное качество имел – так это пунктуальность. Я приехал сразу после звонка дочери, «скорая» уже была на месте.
– Выкладывай личные впечатления.
– Личные? – задумался Сергей, вспоминая виденную картину. – Ну, на том диване сидела врач, писала, рядом с ней были дочь и жена, санитар и водитель раскладывали носилки. Бельзин неестественно лежал в кресле.
– Неестественно? – заострил внимание Слава.
– Да. Вытянувшись. Таращил остекленевшие глаза, на лице – не то ужас, не то боль… Может, мне так показалось? Он обмочился, сказали.
– Нет ничего удивительного, – прохаживаясь по гостиной, говорил Слава. – В момент смерти бывает, тело сводит судорога, тем более при сердечном приступе, человек вытягивается и мочится.
– Все же что-то тут не так, я вошел и почувствовал это. Стакан разбитый, бутылка опрокинута… Женщины ничего не трогали, врач тоже. У меня и возникло ощущение, что здесь кто-то побывал. Похоже на борьбу…
– Это эмоции, Сергей, а фактов нет. Что вскрытие?
– Аорта лопнула. Мгновенная смерть. Хотя, я думаю, нет ничего мгновенного.
Сергей подошел к креслу, где лежал Бельзин, оно притянуло его. И голос изменился, в нем обозначились нотки человека, которому плохо:
– Его вынесли на воздух… за считаные минуты он почернел, зрелище отвратительное. Человек живет и никому, ему в частности, не приходит в голову, что когда он умрет, будет представлять собой вонючий кусок быстро гниющего мяса.
«Он точно не убивал», – решил Слава и осведомился:
– А полиция была?
– Не заметил. Меня потряс Бельзин, я не видел ничего вокруг.
Слава начал осмотр. Первый этаж: решетки на окнах прочные, железная дверь была закрыта изнутри. Мансарда заделана наглухо и давно, о чем свидетельствовал ровный слой пыли. На второй этаж, где расположены два балкона, Слава потратил больше времени, однако это ничего не дало. Если здесь и находился некто при кончине Бельзина, то вопрос вполне законный: как он вышел? Не в каминную же трубу вылетел. Один балкон закрыт наглухо. Так же выглядел и второй. Для очистки совести Бакшаров тронул шпингалеты и машинально, не думая уже о Бельзине, стал на носки, потянул на себя форточку… Та поддалась.
– Принеси стул! – крикнул он Сергею.
И что увидел Слава, в конце концов открыв форточку и повернув задвижку?
– Сергей, смотри.
К задвижке привязан кусок тонкого шнура. Слава вышел на балкон, долго изучал стену, перила, окно. Вернулся, забрался на подоконник, высунул голову в форточку, наконец, спрыгнул и задумчиво произнес:
– Вполне. Но очень рискованно.
– Я прав? Скажи, прав? – ожил Сергей. – Здесь кто-то был, да?
Бакшаров пожал плечами и отправился на улицу осматривать виноградник, обвивающий балкон. Он трогал лозы, изучал землю, потом снова стоял на балконе. Сергей не мешал, а лишь прослеживал за взглядом Бакшарова и пытался понять, что в данный момент могло заинтересовать его. Но вот Слава, вернувшись в дом, упал в кресло и поинтересовался:
– В мансарде холсты, палитра. Бельзин занимался живописью?
– Это его внучка, художник от слова «худо». Лучше скажи, был здесь кто?
Бакшаров повертел в руках шкатулку и, казалось, не слышал.
– Что здесь хранил Бельзин? – спросил, открыв крышку.
– Понятия не имею. А мы сейчас узнаем. (Сергей набрал номер.) Неля?.. Привет. Слушай, мы тут нашли шкатулку резную, что в ней хранилось?.. Так… Понял… Спасибо. – Он опустил руку с трубкой, докладывая Славе: – Шкатулку Бельзин держал в шкафу всегда закрытой, о содержимом никто не знает, да и не интересовались, считали блажью. Когда на зиму он переезжал в город, брал шкатулку с собой. Нелька подозревает, что там отец хранил письма дамы сердца втайне от матери. А из-за писем могли убить?
– Убить могут из-за чего угодно, даже просто так или ради удовольствия. Люди разные есть. Но Бельзина не убили.
– Значит, здесь никого не было?
– Был. Был у него гость. Я не знаю, вошел ли он через дверь, но как вышел, могу сказать. Даже могу описать гостя.
У Сергея, видимо, на лице появился ужас, потому что Бакшаров рассмеялся, глядя на него:
– Я не ясновидящий, в точности описать происходившие здесь события не берусь. Но смотри, дом закрыт наглухо, открыта одна форточка, за задвижку которой привязан кусок шнура. Кому и зачем понадобилось привязать шнур? Давай порассуждаем. Ты обратил внимание на идеальный порядок? Даже в этой комнате, несмотря на сдвинутые ковер и стулья, суперпорядок, я не видел более ухоженного дома. Лишь в мансарде не прибрано, да то, как я понял, вотчина его внучки-художницы. Хозяин любил дачный дом. Такой человек не станет привязывать шнур к шпингалету, да и с какой целью ему это делать? Привязал тот, кому надо было закрыть форточку снаружи. Дернул за веревочку, она и закрылась, понял? Мало того, шпагат должен был развязаться, он завязан спецузлом, но когда его тянули, оборвался. Следовательно, можно утверждать, что здесь был гость, который вышел через форточку.
– Я бы никогда не додумался.
– Теперь пофантазируем, как выглядел гость. Пролезть в форточку мог худой человек, ловкий, молодой. Представь, перила балкона, на которые надо встать, находятся рядом с окном. Лезть следовало через форточку ногами вперед, встать сначала на узкий подоконник с внешней стороны, а уж потом пробраться к балкону. Чувствуешь, как смело? Высота, прямо скажу, достаточная, чтоб в случае неудачи шею свернуть. Это тренированный человек, любой другой с задачей не справится. Теперь о винограднике. Не будем брать во внимание ободранные листья, они могли опасть в том месте, где, я предполагаю, слезал гость. Но! Натянутая проволока, поперечная, в местах, где привязана к трубам, съехала немного вниз. Бельзин был педант. Трубы аккуратно выкрашены краской, так вот краска содрана и на одной, и на другой трубе. От чего? От трения, то есть от тяжести. На проволоку становились, слезая с балкона, понял? Будь гость таким, как ты или я, поломал бы виноградник.
– Что же здесь произошло?
– Не могу знать. Гостю понадобился Бельзин или что-то от него. Была ли тут борьба, не было – не знаю. – Бакшаров рассматривал шкатулку, даже нюхал. – А шкатулка дорогая. Никто не знает, что здесь хранилось… Может, все дело в ней? Тут лежало что-то очень дорогое для Бельзина. Но у нас в руках пустая шкатулка, скорее всего, гость унес содержимое с собой. Предположим, Бельзин умер неожиданно для гостя. Его действия, если явился сюда без задней мысли?