– Нападением на вас вы здорово ввели всех в заблуждение, – не слушал его Слава. – Даже меня. Но! Вы же себя и подставили. Я засомневался, когда увидел порезы на руке. Догадки оказались настолько невероятными, что я не мог поверить, искал доводы в вашу пользу. К счастью, я записал оба повествования о нападении на диктофон – это привычка. Снял я швы, сел в машину и всю дорогу до города слушал ваш дивный голос. И вот что интересно: оба рассказа совершенно одинаковы, как будто выучены. Человеку же, пережившему страшный эпизод, свойственно при повторе менять повествование, что-то упустить, потом вернуться и пересказать, припомнить новые подробности, сменить эмоциональную окраску фраз, но не долдонить. Я заставил Саню караулить дачу дни и ночи напролет, разумеется, не поставив в известность Веру. Вчера в темноте кто-то полз по стене дома. Каково же было удивление Сани, когда он увидел, как наша Вера спускается по веревке из окна третьего этажа, как заправский альпинист, шагая ногами по кирпичной кладке и держась за веревку! Я бы так не смог. Она проследовала к лесочку, про который вешала нам лапшу на уши, села в авто Васкова (я выяснил) и скрылась в направлении города. Мой юный друг тоже сообразил, кто убил Симича, увидев рыжую машину, вмятину, цифру. Саня, пока добрался до авто Сергея, конечно, упустил ее из виду. Вера, транспорт необходимо было сменить.
– Учту, – сказала она.
– По городу искать ее было бесполезно, но она явно выбралась на дело. Вдруг мне звонят: застрелен Черемис. Пятый по счету! Если бы это были люди разных каст, я не сложил бы ребус, но они из одного узкого круга. Я стал вычислять, кто же тут в центре. Что я имел? Симича, случайно сгорел Тернов, а у вас был мотив убить и его, так как Тернов и Симич – один бес. Что я знал о пожаре? Только то, что вспыхнул он быстро, огонь горел мощный, эксперты уверяют, это был поджог. А могла поджечь Вера, так здорово убившая Симича? Конечно. Припомнив ваши потрясающие замашки альпиниста, я подумал о Бельзине, а ваша изобретательность запросто могла помочь и ему уйти из жизни. При последующем анализе одна фраза Веры подтвердила, что все случайности – дело ее ловких рук. Помните, я сообщил, что Васков разбился? Что вы ответили?
– Не помню.
– «Страшный был человек», – сказали вы с глубокой ненавистью. Без сожаления, без сочувствия. А ведь вы были его любовницей. Вас, я так думаю, никто силком не пихал в постель Васкова. Ненавидя его, вы могли ненавидеть и Черемиса по неизвестным мне причинам, после вашей вылазки застрелен именно он. Но это люди из окружения Сергея и его отца, так выстроилась цепочка не случайностей, а закономерностей, мои догадки стали собираться в одно. Теперь жертвы якобы маньяка, с которыми Сергей состоял в интимных отношениях. Если Вера умно, расчетливо, хладнокровно помогла отправиться пятерым мужчинам на тот свет, то с таким же чудовищным хладнокровием могла и женщин Сергея убивать. Логично?
– А цель? – вставил Сергей.
– Уничтожить тебя, – дал ответ Слава. Сергей без реакции поставил локти на колени и закрыл лицо ладонями, он не верил, не верил очевидным вещам. – Ты ведь сам об этом говорил мне, но тогда убийца был абстрактным. Опять же: Сергей вас бросил, Вера, хотя мотив слишком мелкий, но крышу сносит у всех по-разному. Вера, ваши порезы не соответствуют реальности. Это доказуемо. Видите ли, у вас они равномерные, ровненькие, явно нанесенные вашей же рукой. Понимаете, есть характерные особенности ножевых ран, они изучены вдоль и поперек, посему определить саморез несложно. Вы торопились и не просчитывали, как правильно нанести себе самой порезы, и это подвело вас. Далее. Вы женщина хрупкая, а нападал, по описанию, мужчина рослый. И не убил вас? Лапша для профанов. Это Сашка подсказал, мы с ним провели эксперимент нападения. Вера, маньяк, напавший «вдруг» и поваливший вас на асфальт, не стал бы размахивать ножом над головой, имея определенную цель – убить. Он бросил бы все силы и, уверяю, вы с ним не справились бы. Хотите, расскажу, как было на самом деле?
Сергей чуть приоткрыл лицо, выразительно посмотрел на Бакшарова, мол, надоел, и вновь закрылся. Вера упрямо молчала, не сводя с него глаз, буквально не мигая.
– Все равно расскажу, – разошелся Слава. – Из машины вышли вы с Тамарой, нанесли удар, тут-то и появился Дурнев. Не знаю, почему он очутился с вами в одном месте, может, был вашим поклонником, но Денис оказался невольным свидетелем и увидел Веру за делом. Она, недолго думая, решает устранить и его, бьет три раза ножом в живот, чтоб уж точно сразить наповал. Хорошо заточенный нож входит в тело, как в масло, главное, пробить одежду. Вы были забрызганы кровью, а раньше убивали «чисто». Кровь на одежде – серьезный недостаток. И еще: вы столько народу покосили, а Сережа все гулял на свободе. Мне Вера не рискнула описать приметы напавшего на нее маньяка, но и представить не могла, что я все-таки прочту протокол ее показаний. Сергей, там сплошняком твои приметы. Это тоже подтвердило мои догадки. Итак, она наносит себе ножевые раны, в результате из убийцы превращается в свидетеля. Теперь могу объяснить, почему убитых находили без следов насилия. Оружие в руках Веры – немыслимое дело, ей доверяли. Наконец, голова в багажнике. Сергей, кроме нее, подкинуть голову некому. Вера, где Зося?
– Здесь.
– Ты убила ее? – встрепенулся Сергей.
– Пока нет, – равнодушно пожала плечами Вера.
Сергей отрицательно качал головой, повторяя без конца:
– Невозможно… Почему? Невозможно…
– Где она? – встал Слава.
– Сиди, Бакшаров. И руки подними!
Сергей увидел свою Веру с пистолетом, направленным на них. Он машинально зашарил по карманам, забыв, что сегодня уже искал пистолет.
– Оба не двигайтесь! Пистолет я взяла утром, не ищи его, Сережа. Если кто-то из вас шевельнется, я выстрелю. Хотите протянуть дольше – сидите смирно. Почему улыбаешься, Слава? Не веришь, что застрелю тебя?
– Что ты! – перешел на «ты» и он, про себя думая: «Козел ты, козел! Обыскать ее не сообразил, упивался своим гением, дурачина! Теперь молись, Слава, чтобы эта кобра подползла поближе». – Для тебя это семечки. Но подожди. Убить успеешь, мы далеко от города, я приехал один, вызвать на подмогу мы не в состоянии. У тебя до фига времени. А умереть от руки красивой…
– Ой! – поморщилась Вера.
– Хорошо, не буду, – быстро согласился он. – Но ты не можешь отказать мне, профессионалу, в просьбе.
– Какой? – насторожилась она.
– В моих умозаключениях много белых пятен, пролей свет, умоляю. Невозможно поверить, что одна женщина косила людей…
– Просто мне помогал сатана.
– За что Черемиса? Как попало к тебе ружье? Как заставила Симича нести себя, он не узнал тебя? А Васков?.. Я лично видел в отеле «Старт», когда вас застукала жена Васкова, утонувшая в ванной. Ты ее утопила?
– Нет. Думаю, Илья утопил.
– А Тернов и Бельзин? Умереть и не узнать? Несправедливо. Вера, я тебе ничего плохого не сделал… (Она хохотнула.) Ну, извини, раскрыть преступление – дело чести.
Она колебалась, а Бакшаров намеренно тянул время. Добравшись к дачам, он оставил Сашку со строгим наказом: ждать полчаса, если Слава не подает признаков жизни, связаться с Кагалиным, который ждет звонка. Вот-вот должны подъехать… Если бы только он знал, как ошибался, а впрочем, что он мог сделать, ситуация сложилась не в его пользу.
26. И голова на блюде
Вера снизошла до просьб Бакшарова, но ведь ничего не предвещало перемен. И все же ее внимание концентрировалось только на нем, хотя обратилась она к Сергею:
– Когда ты меня бросил…
– Ты же знаешь… – с мольбой в голосе начал он.
– Лучше молчи! Я ждала, надеялась… два года не могли пройти бесследно. Ты не возвращался. Мне было… Теперь знаком с отчаянием и ты. Однажды не выдержала, открыла твою квартиру своим ключом, хотела дождаться тебя и спросить: почему? В ванной купалась женщина и пела. Лучше б ты меня убил! Побросав свои вещи в сумку, я вылетела пулей из квартиры, села под лестницу и ждала. Хотела посмотреть на мою замену. Твою танцовщицу у шеста и увидела, думала, умру на месте. Как видишь, не умерла. Не имела права. Есть разница между «хочу» и «надо», из двух слов ты, Сергей, выбираешь «хочу»! А у меня выбор пал на «надо», я ждала ребенка, моя мама без меня не выжила бы. НАДО было жить. Осталось вычеркнуть тебя из памяти. Но однажды пришел Илья, оставив в соседней комнате верного пса Черемиса. Помнишь, ты смеялся, подмечая его плотоядные взгляды в мой адрес? Бросив меня, ты дал ему повод обращаться со мной, как с тряпкой…
– Так вас избил и изнасиловал Васков? – догадался Слава.
– Фактически на глазах моей матери. Это скотство добило ее, результат – паралич, а я потеряла ребенка. Жить не хотелось, но меня заставили. Из больницы вышла мертвая. Дрожь била, стоило вспомнить дыхание Ильи в лицо, он снился ночами, я просыпалась с криком. А корень зла – Сережа. Я стала твоим капризом, ты попользовался мной и выбросил, а Илья растоптал. Детей мне не иметь, это был новый удар, а дома мама – живой труп. Не помню, спала ли я тогда, чисто механически выполняла работу, находясь в тисках Ильи и Черемиса. Мама умерла ночью. Я видела, как уходит из человека жизнь… Ты, Сергей, и Илья с Черемисом убили ее. Среди стен, где меня уничтожили, находиться не представлялось возможным, я надумала продать квартиру, хотела даже уехать. Обратилась к риелторам, тут-то и появился Симич, до этого мы с ним не встречались. Он предложил оформить куплю-продажу через государственную контору, а я только за надежность. Последние месяцы меня измотали, я плохо соображала, полностью доверилась ему, подписывала бумаги, мне объясняли их значимость, вроде все было понятно. Но однажды он налетел: «Что вы наделали? Вам не то подсунули. Следовало меня дождаться!» Ничего я не понимала: кто подсунул и что, почему в государственном учреждении могут подсунуть липу? И я же еще виновата! Шок оказался настолько сильным, я потом неделю хохотала, но крышу над головой потеряла. Случай свел со старушкой, подругой по несчастью. Она сидела у кабинета Тернова и горько плакала, такая чистенькая, маленькая, не дряхлая, хотя ей и много лет. Я постаралась ее утешить, отвела домой, откуда ей предстояло убраться. И вот о чем подумала: мне идти некуда и