«– Ты чего?»
«– Ногу подвернула», – отвечаю, морщась от боли.
«– Дай посмотрю».
Протянула ногу, он осматривает, как будто понимает в вывихах, сам же щупает гораздо выше. Я прошу помочь мне добраться к лодке, Симич ружье – на плечо, меня – на руки, несколько шагов сделал и остановился.
«– Тяжело?» – спрашиваю, прижимаясь к нему.
«– Нет, просто не могу… Хочу… Такая женщина в руках, голая…»
Не рассчитала. Собственно, ночь с Ильей провела – не умерла, почему бы не исполнить последнюю волю приговоренного? Но не отказалась от попытки убедить его повременить. Сделала вид, будто тоже не прочь, но везде стреляли, охотники могли выйти на нас и помешать, я предложила оторваться на другом берегу. Врала, что там у меня надувной матрац в багажнике, вино, еда – мол, время проведем классно, и уж точно никто не помешает. К реке этот дурак нес меня почти бегом, расточая пошлые комплименты. Посадил в лодку, вернулся за ружьем и рюкзаком, которые сбросил, когда входил в реку, а я достаю ружье, направляю дуло в него.
«– Повернись ко мне, тварь!» – кричу.
Симич поворачивается и – глаза из орбит. Я ему называю себя, передаю привет от старушки, которую он угробил, и стреляю. Он упал… Но я подплыла поближе на лодке, боялась, что жив. Куда там! Ружье я тщательно вытерла и бросила к Симичу, оно мне больше не нужно было. На этот раз, застрелив его, я получила колоссальное наслаждение… Корова проклятая, откуда она взялась… Вам не кажется, гарью пахнет?
Она шумно втянула носом воздух, Сергей не реагировал – ему все равно, что и где горит, а Слава принюхался, догадавшись, откуда гарь:
– Костры, скорей всего, жгут на дачах, осень. Дверь открыта, вот и заходит дымок… А потом, Вера, что было?
Он давно опустил руки, но под пристальным взглядом Веры осторожно положил их на колени, дескать, дурного не замышляю.
– Потом? Досадная случайность, – вздохнула она. – Однажды попалась на глаза Сергею в трамвае и, чего не ожидала, он стал добиваться встречи. Но я уже достаточно натворила, чтобы дать задний ход. В день похорон Симича, после свидания с Ильей, я заскочила к Надежде. В подъезде надела тапочки, а мокрые туфли бросила в сумку – шел сильный ливень, мне не хотелось оставить следы. Родители ее уехали на фазенду, я знала, и вряд ли рискнут вернуться в такую погоду. Не семейка, а сплошное сквернословие и мордобои. Надя и отец-пяньчуга потчевали друг дружку тумаками, потом от обоих доставалось матери. Мы покурили под лестницей, якобы я «ждала», пока утихомирится ливень… Одной дрянью меньше стало.
– Могли же появиться жильцы, не боялась?
– Очень поздно было – нет, не боялась. Я всегда изучала обстановку, прежде чем приступить. На том решила остановиться. Три женщины и Симич вполне достаточно, чтобы Сергею попасть в переплет. Я вплотную занялась игрой в любовь с Ильей, а на очереди стоял Тернов.
– Ты сожгла его.
– Как скорпиона. Мой отец бывал в Средней Азии, там есть забава. Вокруг скорпиона кладут смоченный бензином жгут и поджигают. Скорпион мечется, из кольца пламени не выбирается, тогда ударяет жалом себя в голову и умирает. Считай, Тернов обрек себя на смерть в огне, Симич-то выполнял его задания.
– А подробней?
– Он заехал в гараж, а я следом юркнула, из газового баллончика прыснула ему в глаза, потом еще и по голове стукнула битой – это модный инвентарь. Потом связала его, заткнула рот, чтоб своими воплями не беспокоил народ, выкатила машину, чтоб не рвануло – кругом ведь люди живут. После облила внутри бензином, бросила горящую зажигалку и ушла. Все.
– Мда… – протянул Бакшаров, растягивая ворот свитера, ему даже дышать стало трудновато. – И ни разу не попался случайный свидетель?
– Тот, Дурнев, не случайный оказался. Тамарка осела у стенки, а я действительно услышала: «Ты что делаешь?» На меня бежал здоровенный детина, замахиваясь сумкой, позже выяснилось – кинокамерой. В панике я выбросила руку с ножом вперед, а что было делать? Ты прав, нож вошел легко. Пойми, Бакшаров, он не оставил мне выбора. Я была заляпана кровью – Тамаркиной и его, это могло меня выдать. Пришлось выйти из подполья. Тем же ножом я нанесла себе раны, сбегала к мусорным бакам и спрятала сумку и нож, затем бросилась бежать с криком о помощи.
– Не понял, сумка или кинокамера?
Слава нервничал, изредка косился на вход, время-то вышло – где же группа захвата? Войдя в дом, он сознательно не закрыл двери, постепенно холод становился хозяином в доме. Да, Вера и холод хозяйничали, а два мужика сидели перед ней, как два лоха. Без движений коченели ноги, мерзли руки.
– Камера, – тем временем ответила она. – Я понимала, что нож и камеру в сумке следует забрать до утра, и упросила дежурную медсестру отпустить меня, мол, бабушка дома больна. Моя машина стояла у больницы, ее пригнал сердобольный полицейский. Я переоделась в брюки и куртку, всегда вожу запасную одежду, отогнала машину, чтобы никто не засек, и пешком добралась до места. Позже, уже дома подключила камеру к телевизору и просмотрела запись. Честно скажу, похолодела – не ожидала увидеть себя. Он снимал почти каждый мой шаг, даже драку с Ильей. Я поняла, что нахожусь в опасности. Кто он, Слава? Почему следил за мной?
– Знаю не больше тебя, клянусь.
– Жаль… Ну, и рыжеволосая красавица…
– Подожди, – перебил Слава, – а Бельзин? Можно мне?
– Ваша беседа превращается в светскую, – подал недовольный голос Сергей. – Воркуете о зверствах, как о сортах чая.
Отмахнувшись, Бакшаров кратко обрисовал ситуацию в доме Бельзина, Вера подала знак одобрения:
– В общих чертах верно, ты очень умный. Но есть неточности. Бельзин меня не ждал, иначе не получилось бы эффекта. Наступил срок возврата денег, а мне не хотелось отдавать. Вошла я через открытый балкон, вышла через форточку по описанному тобой пути. Он задремал в кресле, а я напугала его диким воплем, это было нечто вроде шутки. Выживет, думала, посмеемся, а нет… Не выжил.
– Ничего себе шутки! – буркнул Слава. – А что в шкатулке было?
– Доллары, евро, фунты, золотые монеты.
– Я так и думал. Куда дела?
– Ты как маленький, Слава. Забрала, конечно.
– Так. Ирина.
– Спала с ректором и деканом одновременно, – выкладывала досье Вера. – Попутно охмуряла нашего Казанову. Интриганка. За место в институте уложила с инсультом коллегу, выжила двух преподавателей, вымогала взятки у студентов во время экзаменов. Это неполный список подвигов. Мне давала уроки английского.
– Я предупреждал ее, просил не выходить… – сокрушался Сергей.
– Меня выписали, а вечером я была на уроке, после пригласила Иру на набережную в кафе. Не собиралась ее кончать, это был запасной вариант. Сережа, что она о тебе несла… Ее распирало, большие надежды возлагала на тебя. Имени не называла, но я-то знала, о ком идет речь. Мы гуляли, хлынул холодный дождь, забежали в заброшенный дом. Получилось удачное стечение обстоятельств. Лужу крови я забросала штукатуркой и щебнем. Фрагмент предполагаемой невесты подбросила Сергею в багажник.
– И вчера застрелила Черемиса. А Марга?
– Какая Марга?
– Проститутка из отеля «Старт», убита за старым кладбищем.
– Я не любитель прогулок по кладбищам. Чужих подвигов мне не нужно.
– Зося жива? (Вера утвердительно кивнула.) Зачем она тебе?
– Когда Сергей по телефону заявил, что мы уедем, я была вне себя. Столько жертв, улики на него указывают, а его не хватают наши органы. Ну, уж если Зосю найдут здесь, ее отец сроду не поверит Сергею и не простит, начнется война друзей. Я позвонила ей на работу, сказала, что Сергей в беде, нуждается в помощи, ждет ее, чтобы отдать важные документы. Она же девушка исполнительная и ответственная. А дальше – дело техники.
Бакшарову показалось, кто-то мелькнул в дверном проеме, он чуть не подпрыгнул от радости. Значит, Сашка дозвонился, будут брать Веру. Стыдоба, с бабой не справился. Нет, сам справился бы, но в кого первого станет стрелять эта ненормальная? Если в него, попробует увернуться и выхватить пушку, а если в Сергея? Выхватит все равно, но она ведь попадет, эта убийственная дамочка. Сейчас те, снаружи, отвлекут ее, а Слава попробует…
– Еще вопросы есть. Голова Ирины хорошо сохранилась, как хранила?
– Сначала в морозильной камере, а вчера привезла сюда.
– Ужас… – прошептал Сергей.
– Скажи, – отвлекал ее Бакшаров, ожидая штурма, – ты была уверена, что не попадешься? (Когда же эти козлы начнут?) На сто процентов?
– Если бы не ты… Но для себя я все решила. Я давно не живу.
– Насчет нас как?..
– Слава, мне очень жаль, но у нас война.
– Ага, меня сначала убьешь. Думаешь, я дамся?
– Посмотрим, – сказала она, пожав плечами.
Сейчас умалишенная начнет стрелять. Да что ж они там возятся?!
– А потом? Сергея прикончишь? – тянул Слава.
– На него у меня другие виды, хочется увидеть его под конвоем. Представь, Слава, сын главы города – маньяк-убийца, сколько шуму будет… Сергей попадет в историю преступлений века.
– Уверена, что получится, что не попадешься?
– Ты имеешь в виду своего помощника, который тоже знает обо мне и расскажет? Я, Слава, как всегда, буду импровизировать.
Вопросы иссякли, и так задал слишком много лишнего, ведь для него ясность наступила давно, а детали не имели значения. Неожиданно…
– Руки!!! Стоять!!!
Вера резко развернулась. Выстрел. Еще два, но сделал их Бакшаров. Вера и Сашка упали.
Сашку подвела самостоятельность. Он пробрался к открытым дверям и подслушивал, выяснив, что девушка Зося жива, времени зря не терял, а подключил аналитическое мышление, заработавшее на спасение несчастной жертвы кровожадной убийцы. О Бакшарове не волновался, вывернется из-под дула. И вообще, два здоровых мужика сидят перед куклой, как два истукана, несолидно на помощь звать.
Он проверил гаражи (три!) и хозяйственные постройки, в простонародье именуемые сараями (в таких сараях жить можно). Если девушки там нет, ее следует искать в доме. Но! Зося исчезла вчера,