– Однако не по правилам, – высказался вслух Бакшаров.
– Ты о чем? – спросила Лада.
– Так, сам с собой. Одна вещь осталась для меня закрытой. Дурнев. Что он хотел, почему выслеживал Веру, как оказался на месте убийства, кому служил? Теперь никогда не узнаю. Дурнев никого не интересует, так, случайный свидетель.
– Славик, – тронула Лада его за плечо, – то, что произошло… мучительно?
Он, приподняв плечо и наклонив голову, поцеловал руку Лады, вздохнул:
– Немного, самую малость.
– Она на самом деле невменяемая была?
– Вера? Не уверен. С одной стороны, такие зверства и жестокость проявляют люди с больной психикой. Рассказывала она об убийствах как вполне разумный человек, обосновывая. Но количество… Невероятно. Для преступной группировки много, а тут одна женщина! В черепной коробке не укладывается. Была ли она невменяемая – теперь никто не узнает. Одно очевидно, Вера надломилась, а надлом запустил программу зверя.
– Тебе жаль ее?
– В какой-то степени.
– Славка, Славка… Ты состоишь из сплошных противоречий, за то и люблю тебя, с тобой не соскучишься.
Он крутил руль и посмеивался.
– Ух, ты! Нынче всех так содержат или только избранных?
Это первое, что произнес Слава, ворвавшись в палату. Расхаживая по унылому «номеру» больницы, заглянул в допотопный холодильник, хлопнул ладонью по телевизору, тронул занавески, а Сашки будто вовсе не было.
– Шеф, ты бы здоровьем моим поинтересовался, – слабо произнес он.
– А чего им интересоваться? Вижу – бегать пора, а ты разлегся.
– Сашенька, пошли его к черту! – Лада расцеловала парня в обе щеки. – Он же у нас с придурью. Господи, худющий какой… И желтый.
– Лада, – заулыбался Сашка. – Помирились?
Зося стояла у окошка, ей к лицу белый халатик, оценил Слава и спросил у девушки:
– Зося, ему положительные эмоции можно?
– Конечно.
– Тогда… – начал торжественно Слава.
– Лучше я, – перебила Лада. – Бакшаров неправильно может преподнести, в его черепной коробке события преломляются. Саша, я-таки заставила его сделать мне предложение (Бакшаров фыркнул) и приняла его.
– Иди ты! – искренне удивился тот. – И не сопротивлялся?
– Что ты! Он скрежетал зубами, метал молнии, а когда узнал, что станет отцом, чуть в обморок не упал.
– Иди ты! Когда вы успели? Слава – отец…
Из горла Сашки вырывался звук, похожий на квохтанье, но он почти сразу сморщился от боли.
– Положительные эмоции резко перешли в отрицательные, – констатировал Бакшаров.
– Саша, ты не устал? – очутилась у изголовья юноши Зося.
– От чего?! – насупился тот. – Я лежать устал. Ну, и когда свадьба?
– Сашенька, о какой свадьбе ты говоришь? – продолжала в ироничном ключе Лада. – Я же сразу переехала к нему. При слове «свадьба» у мужчин типа Бакшарова появляются аллергические симптомы и желание улететь в иную галактику. Мы просто скромно распишемся.
– Давай, мать, не тяни, – советовал Сашка, – а то мало ли, стукнет кто его по коробке, сдвинет чего-нибудь, и увидишь привет от Бакшарова.
Обидам не было места в душе Славы, он был через край переполнен счастьем, потому хихикал вместе со всеми. Потом неожиданно все замолчали, зорко наблюдая за Зосей, хлопотавшей у стола, она собиралась напоить гостей чаем. Бакшарова уже давно заинтересовала самоотверженность девушки: три недели сидит взаперти у постели совершенно незнакомого парня, из одной благодарности или тут кроется другой мотив?
– Шеф, наклонись, – попросил Саша и что-то прошептал тому на ухо.
– Девчонки, погуляйте, нам по секрету надо, – обратился Слава к девушкам, те без возражений удалились, болтая о какой-то ерунде.
– Слав, скажи ей, пусть уйдет, – заявил Сашка.
– Почему это?
– Я тут лежу… Она ухаживает… Скажи, пусть уйдет.
– Не понимаю.
– Ты совсем того? Я же, блин, вставать не могу. Опять не доходит? Она выносит… Представляешь?
– Ах, вон ты про что! – рассмеялся Слава. – Ну, ей, наверное, нравится ухаживать за доходягой, в особенности за тобой.
– Да иди ты!.. Думаешь, приятно, когда красивая девчонка судно подставляет? Просил ведь уйти, не уходит. Скажи теперь ты, тебя послушает.
– Не могу. Не имею права. А вдруг она без ума от твоих достоинств, которые рассмотрела под одеялом. Не могу я лишить девушку…
– Слава! – Сашка закатил глаза к потолку, запыхтел, потом безнадежным тоном сказал: – С тобой разговаривать невозможно. Все пользуются моим положением, игрушку нашли. Она мне мешает. Нервы и все такое…
– Какое? Конкретно.
– Представь, недавно вечером думала, что я сплю. Принялась переодеваться в ночное платье у меня прямо под носом. Я всю ночь и не спал. Как выздоравливать в такой обстановке?
Бакшаров закатился от смеха:
– Ну, Сашка, ну, даешь… Ты не влюблен в нее? Вот это дает тяжело раненный…
– Ерунду ты, Слава, плетешь. Я ведь мужчина. Реакция нормального мужика… И вообще, она старше меня на год и три месяца. И две недели. Мне в конце декабря будет двадцать два, а ей уже двадцать три.
– Возраст нам не помеха. А слабо ради такой классной девушки прыгнуть с Ниагарского водопада? – подловил его Бакшаров.
– Не слабо. Но она же не захочет моей смерти! Когда мама придет?
– Никогда. Я сообщил ей, что командировку продлили, теперь ты проходишь стажировку. Забрал вещи с обещанием отвезти тебе, чтобы выглядело правдоподобно. Можешь накатать письмо, я передам.
– Ты не сказал?!
– И не скажу. Она меня убьет. А своя рубашка, как известно, ближе к телу, так что коротай дни и ночи с Зосей.
– Вот ты гад, шеф, – вздохнул Сашка, задумался. – В следующий раз принеси сигареты, понял?
– Никогда. Что я, враг себе? Зося меня убьет.
– Ты, шеф, теряешь в моих глазах авторитет, всех боишься.
Помолчали, глядя друг на друга, Сашка сжал руку Бакшарова:
– А здорово мы поработали? Что дальше?
– Не знаю. Кагалин зовет к себе… Сложно.
– Закроешь контору? – испугался Сашка.
– Да нет. Но, понимаешь, я сейчас не один, появится третий, я должен думать о них. Там стабильность, а у нас – сегодня есть клиенты, завтра их нет. Не волнуйся. Выплывем. В учебку тебя решили сдать, чтобы научился под пули не прыгать.
– Иди ты! Ну, я подумаю, – делано ломался Сашка.
– Думай, вдруг получится.
– Шеф, ты никогда за словом в карман не лезешь. Как собираешься стать в строй? Ты же привык к независимости. Придется наступать на горло собственной песне.
– Да не решил я еще. Если бы все было по правилам…
«А жить здорово!» – думал Бакшаров, глядя на Сашку, который, как ни странно, думал о том же.
Перестановки в администрации озадачили, особенно назначение на пост первого зама мэра Вадима Остина. Люди годами карабкаются по служебной лестнице, вырывают себе места, а этот без году неделя в аппарате – и такой головокружительный скачок. Павел Сергеевич мотивировал тем, что Вадим молодой и перспективный, с новыми идеями, мол, хватит подавать надежды до старости, пора молодым делать дело.
– Кто такой, откуда взялся? – спрашивали друг друга белодомовцы.
Но даже партия противников Павла Сергеевича не посмела открыто выступить с разгромом, ибо не понимали расклада.
Декабрьским утром Вадим Остин, бывший помощник Сергея, осторожный и осмотрительный, скромный и услужливый, ехал в трамвае – это же очень демократично, открывая новую страницу в своей карьере. Сегодня ему предстояло вступить в должность, познакомиться с подчиненными, он был полон сил и планов. Смотрел он в окно, а внутри поднималось горячей волной ликование: «Я возьмусь за дело по-новому, обставлю всех этих тупых зомби. Это все мое! Мое! Это все будет принадлежать мне!»