А девушка приободрилась, стащила со стола кружевное полотенчико и быстро опустила его в воду, чтобы почистить костюм влажной тряпкой. Снова потупившись, юноша застенчиво предложил помочь, и Тиль с готовностью протянула ему полотенце, подтвердив, что сзади вытирать неудобно, и в качестве ответной любезности предложила пока подержать яблочко нового приятеля.
Над ухом Тиль часто задышали, а брюки принялись оттирать кончиком мокрого полотенца очень-очень старательно, и девушка вновь перевела взгляд на танцующих дворян. Залюбовавшись кружением пар, она машинально сунула в рот чужое яблоко. Конечно, Тиль почти тут же опомнилась, покаялась и пообещала взять для пажа новое лакомство.
«Не надо, я твои брюки вытер, а яблоко и это доем», — поспешно заверил паж с пером и, забрав яблоко — его пальцы немного дрожали, когда соприкасались с пальцами Тиль, — осторожно отгрыз краешек именно там, где надкусила девушка.
«Ты тоже яблоки в карамели любишь?» — весело спросила Тиль.
«Очень, — конфузливо признался парень и робко спросил: — А почему ты не танцуешь?»
«Не люблю, — честно ответила девушка. — Мне больше сласти всякие нравятся и менестрелей слушать, чем плясать».
«А в соседней зале сейчас как раз странствующий Великий Нестоан будет „Легенду о Вигрине“ петь, — оживился собеседник. — Пойдем послушаем?»
«Пошли!» — обрадовалась Тиль и заспешила за новым приятелем.
Элия исправно вырисовывала все страстные попытки одного пажа приударить за другим и абсолютно непробиваемую наивную невосприимчивость Тиль ко всем обходным маневрам и толстым намекам. Публика хихикала и косилась на Отиса.
— Вместе Тиль и паж слушали баллады Нестоана, следом за ними еще несколько песен его ученика, потом снова лакомились сластями, перепробовав все самое вкусное, что нашли. Тиль опять перепачкалась, и новый знакомый снова старательно оттирал ее брючки. Оказалось, что им нравятся не только одинаковые сласти и песни, они обожали одни и те же книги и болели за одних и тех же рыцарей на турнире, и вообще казалось, что познакомились не пару часов назад, а знают друг друга целую жизнь. Тиль словно нашла третьего брата!
А ближе к полуночи был фейерверк, за которым новые друзья наблюдали с балкончика, куда предусмотрительно поспешила вернуться девушка, чтобы не пропустить времени явления крестного.
Они стояли бок о бок, смотрели на разноцветные огни, озарявшие парк, и восхищенно вздыхали, потом рука нового знакомца, Тиль так и не удосужилась спросить его имя, сжала руку девушки, а вторая двинулась куда-то вниз и погладила мягкую половинку.
«Чего? — не поняла Тиль. — Все-таки яблоко не оттерлось?»
«Агхм, нет… я хотел сказать… что я…» — вконец растерялся ее приятель, а тут как раз на балконе возник крестный.
«Ага, вот и ты! Пора домой!» — заявил он, очень торопясь на назначенное свидание, схватил девушку за свободную руку и дернул ее к себе, но в другую ее руку крепко вцепился паж в берете с пером. Девушка, шмякнулась о парапет балкона, пряжка угодила в металлическое крепление и намертво застряла там. Крестный дернул сильнее, крепление не выдержало, и телепортировался вместе с девчушкой домой. Тиль исчезла, оставив лишь пряжку от пояса. Ее новый приятель завопил что-то горестное и рухнул на колени перед пряжкой, лихорадочно выколупывая ее из креплений парапета.
Дома испорченный пояс от парадного костюма отца пришлось запрятать в самый дальний угол гардероба. Детишки и крестный заодно очень надеялись, что граф не скоро хватится этой части туалета. Тиль поделилась с братишками сластями, которые успела заначить в мешочек на поясе, и рассказала о том, как замечательно провела время.
Детишки еще успели вдоволь наговориться и лечь спать, прежде чем вернулся с бала уставший отец. А в следующее семидневье… В замок графа прибыл торжественный выезд принца Валентайна.
Юный принц изо всех сил делал вид, что заехал в поместье совершенно случайно, будучи на прогулке, но так отчаянно путался в словах, краснел и заикался, что даже доверчивый граф почувствовал, что дело нечисто, и, когда юный наследник престола выразил желание переговорить с подданным наедине, охотно повел юношу в свой кабинет. В голове графа каких только мыслей не было: об ужасном заговоре, о болезни родителей юноши, об убийцах, но такого… такого граф никак не ожидал. Едва Реборн закрыл дверь кабинета, принц взмолился: «Граф, умоляю, позвольте мне увидеть его!»
«Кого, ваше высочество?» — совершенно растерялся от такой постановки вопроса граф.
«Вашего сына», — жалобно дополнил просьбу Валентайн и потупился.
«Которого? Ильда или Дильда?» — озадачился Реборн, недоумевая, когда и где его шалопаи умудрились очаровать юношу, а заодно сменить ориентацию.
Слухов о предпочтениях младшего принца в королевстве ходило предостаточно и довольно давно, так что все уже успели вдоволь посплетничать, посмеяться и даже смириться. Народ только радовались тому, что в правящей династии имеются еще два старших отпрыска со вполне обычными вкусами, обеспечивающими непрерывность цепи наследования.
Теперь настала очередь растеряться принцу. Потупившись, незадачливый воздыхатель принялся изучать маникюр и признался, что на маскараде не расслышал имени своего обоже.
Граф нахмурился и принялся уверять принца в ошибке или намеренном заблуждении, ибо ни один из его сыновей не был на маскараде. Торопливо пошарив в нагрудном кармане камзола, юноша забормотал, что не мог ошибиться, и достал на свет шелковую тряпицу. Бережно развернул ее и продемонстрировал графу сломанную пряжку.
«Вот, здесь герб вашего рода! Это ведь не подделка! И я запомнил, на запястье у того вашего сына, которого я ищу, было родимое пятнышко в форме пера», — заявил принц.
Подлинность пряжки Реборн вынужден был признать. Графа начинали терзать серьезные подозрения касательно бала, родимых пятен и непослушных дочерей. Он как раз говорил юному собеседнику о том, что никого из своих отпрысков на маскарад не пускал, ни сыновей, ни…
Бенц! — раздалось в кабинете, и вместе с осколками стекла на стол между принцем и графом грохнулся увесистый камень.
Реборн обернулся к окну, Валентайн испуганно дернулся и тоже уставился через кованую узорчатую решетку на улицу, где стояли трое веселых и чуть-чуть виноватых сорванцов, за своими забавами пропустивших торжественный приезд младшего принца.
«Э-э-э, папа, ты извини, мы нечаянно. Только хотели проверить, долетит ли булыжник до третьего этажа!» — выпалила Тиль.
«Долетел!» — мрачно констатировал отец.
«Вот! Вот же он!» — горячечно воскликнул принц Валентайн, буквально пожирая взглядом юную хулиганку.
«Ваше высочество, — мягко поправил принца граф, предвидя закономерное разочарование, — это моя дочь Тиль. Она никак не может быть юношей».
«Дочь?!» — Звонкий голос Валентайна сел.
«Увы», — едва заметно улыбнулся Реборн.
«Но как же так?..» — разочарованно прошептал парень, продолжая неотрывно следить за тремя шкодниками, уяснившими, что нагоняя от отца ждать не приходится, и затеявшими игру в салки прямо под окном. Гибкая фигурка Тиль металась между братьями, они звонко хлопали ладонями по подвернувшимся частям тел и снова бросались бежать. Взгляд Валентайна продолжал неотрывно следить за девушкой.
«Почему же тогда я ее до сих пор?..» — Принц смешался и замолчал.
«Может, влюбились?» — предположил прямодушный граф, а юноша, подумав, печально, очень медленно и удивленно кивнул.
Что было дальше? Разумеется, пышная свадьба. Обрадованная сменой приоритетов отпрыска королевская семья не поскупилась на торжество. — (Элия напрягла фантазию, являя эффектную концовку истории.) — Тиль, посчитавшая, что лучшего друга, чем будущий муж, которому нравится все то, что нравится ей, не сыскать, охотно приняла предложение Валентайна. А он пообещал, что братья смогут приезжать во дворец и играть с сестрой когда пожелают… Вот так в одночасье из-за правильно подобранного малышкой Тиль костюма изменились пристрастия его высочества. Ведь иногда, чтобы вызвать обвал, хватает крохотного камешка, — завершил поучительную историю сказитель.
Рассказывая сказку, Джей время от времени бросал многозначительные взгляды на Отиса, ради «прекрасных глаз» которого и выбрал подобное вопиюще наивное произведение. Советник отвечал принцу развратной улыбкой. Элия, исправно отражавшая в откровенных и забавных иллюзиях все перипетии событий сказки, прекрасно успевала строить глазки трем царственным жертвам. Короче, все были счастливы, когда Джей закончил первую простенькую невинную сказку и завел историю погорячее о разбитной девице, заплутавшей в горах и найденной семью троллями… Разомлевший от невинного внимания сказительницы король совсем уже было собрался пригласить ее для «важного разговора об иллюзиях» в свой кабинет, как…
— Хороший день, леди Ведьма! Я хочу вернуть тебе старый долг, — сработало заклинание связи. В связи с нахождением абонента на более высоком Уровне и блокировкой в заклинание пришлось вложить чрезвычайно большое количество силы, в результате чего оно громыхнуло на весь зал.
Почувствовав вспышку силы с низкого Уровня, Кальтис мгновенно метнул сгусток сырой энергии в ее источник, притягивая к себе создателя заклинания зова, одновременно бог магически блокировал зал. На пол шлепнулся высокий худощавый мужчина в черном. Ослепленный ударом силы, он помотал лохматой черноволосой головой и попытался встать. Король тут же поставил на него блок, отрезающий от любых Источников Силы и препятствующий всем проявлениям магии.
Затем Кальтис вонзил в мозг мужчины острый ментальный щуп, сбивающий все преграды и заслоны, буквально вспарывая память «гостя» для мгновенной считки. Поднявшийся было на ноги незнакомец вновь тяжело осел на пол. Из резко очерченного прямого носа потекла тонкая струйка крови. Король побелел от гнева, переваривая полученную информацию, легко сорвал слой ложной памяти, маскирующей «сказителей», и обрушил отрезающие силу блоки на Элию и Джея, так же безжалостно кромсая их память. Принц подхватил пошатнувшуюся сестру.