— И что у них разные родители, разный возраст и судьба, хоть и закончилось все для них одинаково, — понимающе ухмыльнулся старший опер. — Но то, что они были наркоманами, это точно. Правда, наркотики употребляли легкие, в основном заморскую отраву — кокаин, на героин еще не переключились. Итак, вы признаете, эти люди вам знакомы, и вчера вечером они приходили к вам?
— Да, мы встречались пару раз при крайне неприятных обстоятельствах, согласился я. — Но вчера им дверь не открыл, и они ушли очень этим недовольные…
— Точно ушли?
— А какое это имеет отношение ко мне?
— Есть у нас подозрение, что убили все троих вы, Максим Андреевич. Уж слишком как-то складно сходится все. Где вы находились вчера между тремя и пятью часами ночи? — У себя дома. Видите ли, в это время я, если не работаю, то сплю.
— Значит, алиби, как я понимаю, у вас нет, — ласково улыбнулся опер. — Вы же, как я понимаю, один живете без семьи?
— Алиби нет, семьи тоже…
— Очень хорошо, — майор взял в руки ручку и пододвинул к себе протокол допроса. —
Итак, не желаете ли нам что-то сообщить об этом убийстве, Максим? Может быть, что-то видели, или слышали?
— Сообщить ничего не желаю, потому что ничего не знаю. Данных лиц не убивал, находился дома, так как спал…
Тьфу! Даже языком каким-то казенным заговорил.
— А может, не стоит нам кота за хвост тянуть? — поинтересовался с доброй улыбкой майор. — Возьмете и сознайтесь, что всех троих замочили. Ну, зачем нам эти допросы, очные ставки? Чистосердечное признание, как известно, смягчает вину. А мы вам оформим явку с повинной. Поверьте, она уменьшает срок, ну, если не наполовину, то на треть точно.
Я поковырял лак на стуле, обдумывая ситуацию.
Я знал, как убили всех троих, потому что видел сон. Рассказать его? Старшему оперуполномоченному понравятся некоторые детали…
Только потом мне домой не вернуться, придется временно переселиться в следственный изолятор. А там кто знает, где окажусь — то ли на кладбище, то ли в больнице.
Кто мне поверит, что знание деталей преступления, связано лишь с моими вещими снами? А для подтверждения обвинения этот рассказ подойдет на все сто процентов. Правосудие только так называется, а на самом деле это уж кому, как повезет…
Недаром говорят, что справедлив только божий суд. Люди всегда ошибаются…
Я вздохнул. — Признаваться мне не в чем…
…Твоя воля выполнит свой долг, твой щит превратятся в стальной щит. Если ты не можешь проследить свой путь прямо, открытыми глазами, с умом, свободным от путаных мыслей, ты не избежишь ошибок.
Выполнение долга должно быть безукоризненным, а твое имя незапятнанным…
Так учит кодекс самураев.
Глава шестаяКаталажка
Сколько было врагов у тебя!
А теперь лишь засохшие мумии
Под увядшим ковром из цветов.
Смеющийся демон, рожденный проклятием ведьмы.
Наполнил весь город болью и страхом.
И не может уйти…
Я посмотрел на старшего опера, он закурил очередную сигарету, глядя в окно. Похоже, все, что сейчас будет мною сказано, ему совсем не интересно.
— Могу только сказать, названные вами господа действительно приходили ко мне этой ночью, но их не убивал, и они от меня ушли тихо и спокойно, живыми и невредимыми…
— Точное время их прихода и ухода можете назвать? — майор нехорошо прищурился. — Это было днем, вечером, или все-таки ночью?
— Точное время указано в рапорте вашего сержанта, — торжествующе улыбнулся я. —
Милицию вызвал кто-то из возмущенных жильцов. Близнецы-наркоманы, нецензурно ругаясь и угрожая мне физической расправой, били ногами в мою дверь, потому как звонок у меня приглушен.
— Почему приглушен звонок? — вяло поинтересовался Семенов. — С какой целью?
— Мне он не нужен, я пользуюсь ключом, а в гости ко мне не ходят уже много лет. А увеличивать громкость звонка специально для разных сволочей, желающих меня убить, не собираюсь.
— Убить? — ох и красиво они умеют поднимать брови. Похоже, в милиции этому все- таки учат, явно имеются специальные курсы.
Дядя Игорь умеет поднимать брови таким же ярким отточенным движением.
— Именно это они мне и рассказывали через дверь
— Вполне понятно объяснили, значит, можете, — хмыкнул старший оперуполномоченный. — Но слушаю вас дальше.
Итак, они постучали в вашу дверь, вас это очень обидело, вы расстроились, схватили кухонный нож, догнали их и убили на улице всех троих. Так?
На состояние аффекта не потянет, на самозащиту тоже, но можно списать кое-что на невменяемость. Они же, должно быть, оскорбляли вас? Ругали матом, использовали некоторые выражения, употребляемые в уголовной среде? Вы нам их все не перечислите?
Старший оперуполномоченный явно развлекался, им всем было хорошо, лейтенант при каждом моем ответе фыркал от смеха и наслаждения. А два паренька, которые незаметно присоединились к нам, тоже улыбались.
— Повторяю еще раз, я их и не убивал, несмотря на неформальную лексику, используемую ими, и на явные угрозы в свой адрес, — я хмуро усмехнулся. — Возможно, убил бы, но посмотрите на меня, может ли такой человек, как я, справиться с тремя бандитами?
Все в кабинете уставились на меня.
— А что вполне, — покивал лейтенант. —
Конечно, роста не богатырского, сложение не атлетическое, и силенки маловато, но у нас бывали случаи, когда старушки здоровых мужиков на тот свет одним ударом отправляли. Не скромничайте, Максим, ухмыльнулся майор. — Неужели вы думаете, что мы не знаем о том, что в свое время занимались каратэ? Это было еще в школе, в институте продолжали свои занятия. Конечно, черного пояса у вас нет, но в драке вы не столь беспомощны, как пытаетесь нам себя представить.
— Интересно, а кто-нибудь видел меня в драке? — задумчиво спросил я. — Я лично не припоминаю ни одного подобного случая.
— А вот этого не надо… — хмыкнул лейтенант. — В ночь после выпускного вечера ты избил пятерых крепких парней, которые не один год держали в страхе всю школу.
— Я не помню этого.
Это есть факт, причем запротоколированный, мы его в архивах нашли, а то, что ты не помнишь, ничего не меняет, — продолжил Семенов. — Кстати, эту байку о том, что когда ты выпьешь, то ничего не помнишь, мы уже слышали. Нам на это плевать! Если экспертиза признает тебя невменяемым, то окажешься в сумасшедшем доме, оттуда тоже не выпускают. А если признают вменяемым, то посадят в тюрьму! Вы вчера пили, Максим?
— Я не пил, и помню все достаточно хорошо. Те, кто так громко стучали в мою дверь, убежали, услышав милицейскую сирену, а мне пришлось объясняться с вашими сотрудниками.
Ушло на это минут пятнадцать, так что ваша версия о том, что я бросился их догонять и убивать, никуда не годится, а кухонный нож у меня настолько тупой, что им даже не порежешься. Мое алиби по времени мне создали ваши сотрудники, я думаю, это указано в рапорте…
Старший опер сделал знак лейтенанту, тот вышел за дверь. Я понял, сейчас они проверят по журналу в дежурной части, в какое время был вызов в наш дом.
Когда все сойдется, то меня может быть и отпустят. Шансы небольшие, операм позарез нужен подозреваемый в убийстве, иначе с них спросится за бездействие, а кроме меня у них никого нет. Если учитывать мои прошлые заслуги, меня вполне можно закрыть на трое суток до предъявления обвинения…
Старший опер посмотрел вслед лейтенанту, потом перевел рассеянный взгляд на меня. Я посмотрел в его глаза, и мне вдруг все стало ясно. Конечно, он не подозревает меня в этих убийствах, но ему нужен кто-то, на кого можно все списать. И майор еще до моего прихода решил меня закрыть в камеру, а сейчас просто играет в честно проводимое предварительное следствие.
— Ну, а если предположить, что после уезда патрульной машины вы все-таки отправились вслед за вашими обидчиками? —
Семенов закурил еще одну сигарету, тон у него стал скучающим. — Сейчас мы, конечно, сравним время вызова наряда со временем убийства, и тогда окажется, что совершить преступление все-таки могли, господин
Макаров…
— И где бы их искал, чтобы убить? — полюбопытствовал я. — Они же убежали, растворились в ночном городе. Ваша милиция их и вспугнула. А я давал объяснения вашему наряду. Но дело даже не в этом. Если бы я хотел замочить, то почему не открыл сразу дверь?
— Вполне возможно, что просто не хотели убивать в своей квартире. Боялись, что крики соседи услышат, да и не хотелось отмывать кровь. Вы знаете, как много ее находится в человеке? Бывает выезжаем на место преступления, а там даже потолок в крови…
— Интересно, сколько бы понадобилось времени, чтобы найти троих человек, да еще ночью, и убить их в укромном месте без свидетелей?
Зазвонил телефон. Майор поднял трубку, выслушал и вздохнул:
— Думаю, не так уж и много, чуть больше двух часов, если эксперты правильно определили время смерти. Вы, Максим, знали, где ваш бывший одноклассник ставит машину, поэтому отправились прямо туда. Скрытно перебрались через забор платной стоянки, подождали, когда гражданин Бирюлев заедет на своей машине на площадку, а после этого набросились на него и его друзей. — Старший опер посмотрел мне в глаза, потом скосил взгляд на мои руки. — Кстати, откуда у вас на руках свежие царапины?
Я тоже посмотрел, царапины действительно были свежими, из некоторых даже сочилась кровь, и нахмурился, вспоминая.
— А…это… когда меня засовывали в милицейскую семерку, ободрали руки об кирпичную стену, грубо так протащили. Вы же видите, царапины свежие, даже кровь еще сочится, значит, получены не так давно, при задержании…
— А если три сотрудника милиции напишут в рапортах, что они у вас были еще до этого момента? — Семенов усмехнулся. — А если экспертизу сделать не сегодня, а например, завтра? Вряд ли тогда, кому-нибудь придет в голову сомневаться, что ваши руки были повреждены в драке с убитыми. Так?