Он подумал, поморщился, потом все-таки высказался:
– Ладно. Я посмотрю еще раз то дело. Про этого жмурика-актера. Свяжусь с тем, кто ведет дело по нападению на эту вашу Лизу. Может, с прокуратурой получится. И буду разрабатывать этого актера. Кто он и что он. А… что с этой вашей Прасковьей-то делать?
– По-моему, – опять впала в ироничный тон Полина, – это нам вы с братом платите, чтобы мы с ней что-то сделали.
– А вы сделать-то сможете? – вновь в тон отозвался Сергей. – Вы же сейчас ко мне пришли?
– И да, и нет, – устало ответил ему Стас. – И можем, и не можем. Для того чтобы упокоить дух Прасковьи, надо вернуть на место останки ее сына. Только не думайте, что это просто. Это очень неприятно и…
– Страшно, – честно высказалась Ксюша.
– Но прежде, – подхватила деловая Полина, – эти останки надо найти. Нам всем очень повезет, если этот погибший актер не передал их Незнакомцу. Если же это произошло…
– Я понял, – кивнул Сергей. – Давайте так. Идите отсюда. Я подниму то дело. Посмотрю, что еще нашли в квартире. Посмотрю, может, есть данные, может, кто видел, не приходил ли кто к этому жмурику. Позвоню. Разберемся. Если все-таки повезет, дело за вами. Упокойте ее. А там уже… Опять же, разберемся.
Он помолчал, а потом, видя, как ребята начинают собираться, уже в прежнем более благодушном тоне заметил:
– Вообще это правильно. Конечно, если найдем останки, это улика. Но по закону, идентифицировав их, мы обязаны их захоронить. Так что все выгорит. Да и я пару дел закрою!
Последняя мысль его очень порадовала.
На этот раз мозговой штурм ребята устроили с утра. Накануне вечером было решено временно оставить дела в покое. Слишком много информации и потрясений. После поездки на кладбище и разговора с Сергеем Ксюша чувствовала себя не очень хорошо. Кости ломило, чуть кружилась голова, подташнивало, и вообще было какое-то общее болезненное состояние. А еще почему-то ухудшилось настроение – было как-то тоскливо, хотелось плакать.
Стас решил порадовать ее, устроил дома просмотр любимых мистических фильмов, заказал на дом пиццу. Полина уехала вечером к Арсению, а Митька сидел в своей комнате, что-то выясняя в Сети, а на ночь тоже поехал к своей девушке.
Ожидание новостей давило на всех. Впервые их расследование зависело от других, и вынужденная пауза нервировала всю команду. Ксюша утром позвонила Быстрову, чтобы поделиться новостями, но он отсутствовал в городе и не брал трубку.
После завтрака все собрались в гостиной, не зная, чем себя занять.
– Давайте хотя бы наше большое дело обсудим, – почти взмолился Митька. – Я так с ума сойду. А ведь это дело растет! Сколько у нас уже эпизодов?
– Ох, Митька, – не удержалась Ксюша от поддразнивания. – Какой ты у нас грамотный стал. Эпизоды! Прямо как настоящий детектив говоришь.
– Но если позабыть о его жаргоне, – чуть иронично вступила Полина в разговор, – то он прав. Что у нас получается на сегодняшний день? Призрак в опере, привидение под фонарем, Лиза и ее дочь, теперь еще дама в коттедже и этот кладбищенский ужас.
– Всего пять случаев, – посчитал Стас. – И все они разбросаны по всему городу. И даже по дальним его районам. Нет никаких коммерческих интересов в этом деле, нет географической логики. Если что-то и связывает жертв, то… мы не смогли это вычислить.
– Зато мы точно знаем, – напомнила Ксюша, – что нет и других случаев. Мы проверили всех призраков в нашем городе, появившихся в тот же период. Злой умысел был только в этих пяти делах.
– Злой умысел? – Полина усмехнулась. – Мы все превращаемся в персонажей детективных романов, которые вы, Ксюша и Стас, так любите. И все же. Что-то эти случаи объединяет. Вернее, кто-то. Незнакомец, который за всем этим стоит. И его подельник. Ныне мертвый. Этот Актер – буду пока использовать этот псевдоним для него – засветился в деле с Лизой, в коттедже и тут, на кладбище.
– А убили его, я думаю, – сказал Митька, – той же дрянью, что тогда дали Лизе. Помните? Сергей сказал, что, если бы кто-то был рядом, может, откачали бы. Лизе повезло, а Актеру нет.
– Меня беспокоит один момент, – задумчиво заметил Стас. – Мы потратили более трех месяцев на поиск не в том направлении. И за это время созрело еще два дела. Это как-то напрягает. Как будто…
Он недоговорил. Но ребята его поняли. Полина нахмурилась, Ксюша просто испугалась. Митька закивал.
– Очень может быть, – сказал он, – Незнакомец о нас знает. Он уже пытался нам помешать. Может, у него и еще наняты люди, которые следят и за нами. Потому он, наверное, и Актера убил. Мы же уже о нем знаем.
– Но при этом, – Ксюша чуть нахмурилась, – Незнакомец не мешает нам упокаивать призраков, которые уже кого-то убили. А это наводит на странную мысль… Возможно, эти привидения ему уже не нужны. Они выполнили свою миссию.
– Похоже на то! – согласилась с ней Полина, подумав. – Он ни разу больше не пытался нас остановить. Он ничего против нас больше не предпринимал. Но… Послушайте, опять нестыковка!
– Опять? – переспросил Стас удивленно.
– Да, – ответила ему Ксюша. – Мы с Полиной тут на днях уже занимались изучением Незнакомца. Его действиями, психологическим портретом. И там как-то многое не сходится.
– Что, например? – Митька так заинтересовался темой, что весь подался вперед, в кои-то веки забыв о своем вечном планшете.
– Мы начали с того самого ножа ритуального, – стала рассказывать Полина. – Просто по давности – это его первое преступление.
– Кража в музее, – вспомнил Стас. – Пять лет назад. А основные события у нас только в последний год начались. Ох, девчонки. Вот вы правы. Это уже нестыковка.
– Кстати, да, – закивал Митька. – Я это тоже проверял. Никаких агрессивных призраков, странных жертв нападений и прочего до этого не было. Ну, до тех случаев, которые нам известны. То есть и нападали призраки раньше, конечно, но… не так. Это были реальные, а неподстроенные истории.
– Ну, вот, – Полина продолжила, – вернемся к краже. Нож этот вообще не вписывается в картину. Он называется Туми, и использовали его инки. Конечно, для убийств ритуальных. Но… Никаких там зверств не было. И нож – это мост к миру богов. Он передает жертву сразу богам. То есть, как заметила Ксюша, нож упокаивает души. А не наоборот.
– Странно, – удивился Стас. – Это как-то совсем в нашу историю не вписывается. Да и использовал он его, как мы пока знаем, всего раз, и то не для убийства. Тогда зачем вообще этот нож?
– Что и непонятно, – развела Ксюша руками. – Да и сам психологический портрет… Тут тоже не сходится. Если наш Незнакомец, как описывает это дело психотерапевт, страдает чем-то вроде мании величия, то… Он никого лично не убил. Он сам ничего не сделал, чтобы как-то активировать призраков. Он даже не отслеживал лично процессы создания или убийства. Так в чем власть?
– А он не отслеживал? – переспросил Митька.
– Ну… – Ксюша переглянулась с Полиной и пожала плечами. – Я хотела попросить Митьку попробовать посмотреть в Сети. Может, по каким-нибудь камерам или селфи… Например, загнать адрес в поисковик с картинками и…
– Это я могу, – кивнул блогер, явно заинтересовавшийся темой. – А как… Да там разберусь. Вообще согласен с вами. Все моменты появления или активизации призрака… Он должен был контролировать это. А иначе какой смысл?
– Вот это, Митька, – улыбнулся ему Стас, – самый главный наш вопрос. В чем вообще смысл действий этого Незнакомца? Все равно у него должна быть цель. Зачем создавать призраков? Зачем допускать убийства?
– В тех самых детективах, – напомнила ему Ксюша, – часто даже у серийных маньяков бывает какая-то особая цель. Вернее, особая жертва.
– Это даже я знаю, – усмехнулась Полина. – Важна смерть либо первой, либо последней жертвы. Если, как уверяет психолог, который составлял портрет Незнакомца, наш маньяк мечтает о власти и равенстве с богами, считает, что управляет жизнью и смертью, то… С чего? И как? Создавая случайные ситуации, когда привидение начинает нападать? Неважно на кого и неважно зачем? Так и где та самая логика?
– И таких дыр в нашем деле слишком много, – посетовал Стас.
– Вот мне тема про жертвы запала, – признался серьезно Митька. – Стас умную вещь сказал на кладбище. В каждом из эпизодов есть погибшие, кроме филармонии. Я попросил свою девушку узнать, кто должен был на фестивале занять ту ложу, где появлялся призрак.
– Отличная мысль! – обрадовалась Полина. – Потому что пока мы можем привести лишь одно общее правило касательно выбора жертв. Мы с Ксюшей об этом говорили уже. В каждом случае это либо дети, либо женщины.
– Что, опять же, странно, – закончила за нее подруга. – Если он хочет власти, то должен покушаться на равных. На мужчин. А тут все жертвы явно слабее его.
– Вот это как раз классика, – не согласился Стас. – Всегда маньяки охотятся на слабых. И чаще всего именно на женщин.
– Но мотив-то у книжных маньяков другой, – напомнила ему журналистка. – Там чаще всего серийный убийца мстит за детские обиды. Матери, сестре, мачехе или на крайний случай отцу. Но тогда он убивает женщин, потому что до сих пор считает себя слабее отца. А именно женщин тех своих врагов, кто сильнее его на данный момент, чтобы так причинить мужьям боль и ослабить их.
– Вообще, – вновь заметил Митька, – вот это больше всего похоже на наш случай. Может, психолог ошибся? А жертвы… Вот еще один момент. Мы с вами знакомы не со всеми семьями погибших. Надо вообще все о жертвах узнать. Сами же говорите, вдруг среди них есть та самая, которая ему важна.
– В чем-то это очень правильно, – подумав, кивнула Полина. – Но я бы предложила сделать еще более широкий поиск. Как это делают в сериалах про полицию. Я бы изучила всех, кто связан с нашими эпизодами. Семьи, жертвы, свидетели… На предмет пересечений, как говорят в сериалах в таких случаях.
– Гениально! – воодушевилась Ксюша. – Это на самом деле правильный старый способ. Так мы сможем найти то, что все-таки связывает эти эпизоды. По-настоящему связывает. И тогда мы сможем понять мотив!