— Здрасте, — и не дождавшись ответной редакции, добавил: — А кольца-то у меня и нет.
— Какого такого кольца? — раздалось после некоторой паузы из-под забрала.
— Ну этого, с которым заныкиваешься в уголок и такой… «моя прелесть» и гладишь, гладишь его. Или я ошибся? Не, антураж-то похож и доспехи, хотя глаза на башне всё-таки не хватает.
Мы все дружно посмотрели на торчащую словно перст башню, больше похожую на минарет.
— А зачем мне там глаз… Так, — воин с грохотом поставил булаву на землю. — Ты таки вообще кто?
— Кто? Я?
Я на всякий случай огляделся, вдруг тут кто еще присутствует, а я и не в курсе, однако площадь была пуста и лишь одинокий ветер мел по её камням всяческий мусор, да гремел костями скелетов, висящих на выступающих из стены балках. В щель между створками меж тем просунулась голова Батона, чуть выше голова Скрипача, но ребята быстро прочухали ситуацию и, послав мне воздушные знаки дружеской поддержки, скрылись. Вот всегда так, всё сам, да сам… я вздохнул.
— Что ж, разрешите представиться, господин Кощей, или кто вы там, — я нарочито медленно снял куртку и принялся закатывать рукава рубашки. — Ярослав Кроснов — учитель труда в магической академии Штабурга, прибыл в данный мир с целью спасти свою благоверную.
— Царевна чтоль, иль может королевна кака? — с уже знакомым акцентом и нотками презрительности донеслось из-под шлема.
— Да нет… хотя… — я на мгновение задумался, припомнив, что Эльфирин род вроде бы относился к древней драконьей знати. — Впрочем, наверное, всё же принцесса, только из драконьего рода.
— Серьезно, твоя любавница змеиного рода⁉ — Кощей аж присел, грохнув латными перчатками по закованным в броню коленям и глухо расхохотался, а отсмеявшись, спросил: — Вах, генацвале, и как же тебя так угораздило?
— Ну, — я смущенно почесал шею. — Долгая это история…
Кощей был высок ростом (где-то под метр девяносто), худ, жилист, а лицом напоминал того самого грузина, что летал на вертолете и постоянно хотел какую-то Ларису Ивановну. Он восседал на резном троне из тёмно-зеленого камня, что возвышался посреди огромного зала, а у его подножья лежала пара знакомых мне уже псов.
— Говоришь, генацвале Илья просил помочь?
Я молча кивнул, Батон тоже кивнул, а Скрипач согласно дунул в волынку, проиграв на ней короткий бравурный марш (так на пару минут), после которого я всё так же молча взял протянутую котом всю туже застарелую покрытую волосами (и местами уже плесенью) сосиску и, под одобрительные взгляды хозяина замка и его державшихся за уши собачек, засунул её в дудку. Наш гномо-хобит лишь вздохнул, шмыгнул носом и, мотнув своими шикарными волосами, обиженно отвернулся. Ну и ладно, не умеешь — не дуди, а то полное впечатление, что тут выступает хор напившихся валерианы мартовских котов; причем половина из них фальшивит, а другая явно уже побывала у «добренького» доктора и отчаянно мстит, вопя на разный манер.
— Значит это Илья послал вас ко мнэ? — снова спросил Кащей, привставая на троне и поплотнее запахивая свой цветастый байховый халат.
Кстати, вот вроде бы злодей и антураж вокруг соответственный, готичненький такой, с лепниной в виде горгулий, черепков ну и прочих ужастей, а сам хозяин в халате, тапочках и с кружкой чаю (нам, кстати, тоже налили, вкусный, с малиной и мятой и на стульчики посадили тоже каменные, неудобные жуть). Хотя будь я на его месте, тоже так бы ходил, ну а что, злодейство злодейством, а дома должно быть комфортно и уютно, а то посмотришь в кино на этих фэнтезийных злодеев и жалко их становится, вечно они в неудобных доспехах или каких-то задрипанных мантиях шастают. Ну сами посудите бред ведь; в доспехах неудобно, летом жарко, натирают иногда опять же, зимой змерзаешь словно цуцик, когда ешь крошки внутрь сыплются, а потом чешется всё, в мантии же порой выглядишь не столько злодеем сколько бомжом, особенно если ты её не снимал пару десятков лет. Не сначала красиво так, с рисунком, загадочными пентаграммами, но потом всё это засаливается, пятна там всякие появляются, дырки опять же (и ты Брут), ну и запах должен быть соответсвенный. Прям «+20» к атаке ядовитым облаком и «-30» к харизме. Поэтому если быть злодеем, то только таким — в удобном халате и тапочках, а еще я бы себе завел монокль, трубку, трость и обязательно любил бы пофилософствовать. А еще злобный смех ха-ха… Тьфу… Блин, о чем это я, опять отвлекся.
— Да, Илья посоветовал, — кивнул я, мысленно разгоняя рукой свой злобно закашлявшийся от смеха образ в чёрном халате с золотыми драконами. — А с этим какая-то проблема?
— Нэт, — костлявые пальца Кащея перестукнули по подлокотнику трона. — И змеи твоей у менэ нэт. Понимаэшь не люблю змей тем более в обличии юных прэлестниц.
— Я знаю, что её тут нет.
— Тогда зачем пришел?
— Мне в Мареву топь попасть надо, а Илья сказал, что вы можете указать дорогу.
— Дорогу в Мареву топь? — Кащей нахмурился. — Так значит твоя змея в полоне у новоявленного хозяина этих болот.
— Вы его знаете? — удивился я, отмечая про себя неожиданную пропажу акцента у хозяина замка.
— Виделись пару раз. Наведывался ко мне, дары странные приносил, дружбу предлагал.
Мы быстро переглянулись с котом.
— И?
— Чуждый он и нутро зело гнилое, — махнул пальцами Кащей, хмурясь. — Однако и сориться с ним мне смысла нет.
— Так вы мне не поможете?
— Я подумаю, — Кащей резко поднялся. — А пока, прошу, быть моими гостями. Проводите гостей в их комнаты.
Лежавшие у трона собаки вскочили на лапы и направились к двери из зала, но на самом выходе обернулись, явно предлагая следовать за ними. Пришлось повиноваться.
И вот значит прошли мы по длинному широченному коридору, сделали пару поворотов в какие-то ответвления и вот я прям копчиком (а также шустро взобравшимся мне на шею Батоном) чую, что собачки косятся на меня дюже плотоядно, судя по всему, решили взять реванш. Что ж. Я отодрал кота от своей шеи, посадил в уголок и, ободрительно похлопав по макушке, повернулся к собачкам, одновременно сделав причудливое движение руками, в попытке подражания любимым героям старых боевиков, после чего поманил животинок к себе одними пальцами. «Идите ко мне бандерлоги».
Утро началось с упорных позывов на посещение «комнаты великих раздумий о судьбах мира». До знаменитого «Пи-Пи» танца дело пока не дошло, но момент использования некоторых его «па» неуклонно приближался. Пришлось выбираться из-под тёплого одеяла и отправляться на поиски нужного мне кабинета. И тут возникла проблема. До спальни-то нас проводили, а вот сейчас помогать никто не спешил, мало того длиннющие коридоры замка были девственно пусты причем до такой степени, что в некоторых завывала пылевая позёмка и изредка мимо прокатывались паутинные шары перекати-поля. Батон на просьбу прогуляться со мной, лишь лениво отмахнулся лапой и спрятался под одеяло, Скрипача я не видел со вчерашнего дня, так что пришлось топать в одиночку, проверяя на открываемость все встречаемые на пути двери которых было не так уж и много, причем за большинством из них скрывались практически идентичные полупустые комнаты, так что на какое-то мгновение у меня даже создалось впечатление, что я вновь каким-то образом оказался в изнаночном мире. Я уже подумывал вернуться к себе и направится в другую сторону, ну или на крайний пожарный отыскать какой вазон побольше с «фикусом погуще», но тут коридор неожиданно кончился, упёршись в уходящую вверх винтовую лестницу. С утра думать особо не хотелось, а посему, зевнув и почесав на всякий случай копчик, я отправился на штурм неизведанных мне вершин. К счастью, восхождение особо не затянулось и буквально через пару витков я оказался на вершине высоченной башни. Ну в смысле, с одной стороны, она была не особо высокая, словно этажа с четвёртого смотришь на площадь перед воротами, а вот с другой… бездна, самая настоящая бездна в глубинах которой клубились чёрные как смоль тучи, изредка освещая свои невидимые нутра яркими вспышками неведомых разрядов. Не, ну а что бы вы сделали на моём месте? Да, да, большой мальчишка — знаю, а может просто уже потупел от диназёбровых ген. В любом случае я так бочком-бочком к краю, нагнулся и тьфу… Снизу в ответ взвыло и шваркнуло так, что волосы задымились, встали дыбом, а на кончике носа сплясал задорную джигу огонёк святого Эльма. Так, ясно, орошение пустынных полей с высокой башни отменяется, делаем ноги.
Быстро спустившись вниз, я осторожно выглянул за угол, удостоверился, что коридор все так же пустынен, заложил руки за спину и, насвистывая «в Багдаде всё спокойно», направился дальше, но почти сразу же наткнулся на знакомую мне собачку. Завидев меня, пес видимо почуял, что ему сча опять будут рвать пасть и скорей всего на ночной вазон, а посему спешно ретировался, припустив галопом в обратную сторону, причем даже не разворачиваясь, я даже ничего спросить-то не успел. Не, ну обидно, я ведь только спросить хотел… Я на всякий случай станцевал вышеупомянутый танец, ибо нужно было прям очень-очень и оглядевшись, распахнул первую попавшуюся дверь, обнаружив ведущую вниз лестницу и несколько ошалев от ударивших мне в нос аппетитных запахов.
Кухня, обычная такая кухня злодейских замков с засаленными котлами, огромными сковородами, где шкворчало и постанывало нечто непонятное, на стенах развешены ножи, мечи, пилы, вилы и все обязательно ржавые с подозрительными пятнами на рабочих поверхностях. А еще её хозяйка. Я аж икнул от неожиданности, ибо стоящая предо мной женщина была просто копией моей домоуправительницы (ну разве только лицо более суровое, обветренное, черная повязка через левый глаз, да вставленная в длинный медный мундштук дымящаяся сигарета) и точно также постукивала о свою широкую ладонь здоровенной чугунной сковородой, видимо в размышлении о тяжкой судьбе незваного гостя. Будь это Глафира подобный жест говорил бы о том что она далеко не в лучшем настроении, а учитывая силу её удара, которого опасалась даже моя благоверная… Я нервно сглотнул и оскалился в самой своей приветливой улыбке, одновременно кланяясь и метя пол пером несуществующей шляпы.