— Ты ничего не слышала, когда поднялась к ротонде? — спросил Николай.
— Типа чего?
— Типа звука работавшей газонокосилки.
— Ночью? — усмехнулась Анна.
— Пожалуйста, вспомни…
— Какой-то рычащий звук был, но точно не газонокосилка… — Мимо них с чудовищным ревом проехал двухместный карт, и Анна заткнула уши. — Кошмар…
— Получше места не нашла? — поморщился Николай. — Здесь толком не поговорить, рядом — база картингистов.
— А я туда и приходила. — Она указала взглядом на сумку. — За шлемом для Соколова.
— Зачем ему шлем? — Словно что-то припоминая, Николай потер висок. — Ах, да… Он же был картингистом…
— Не просто картингистом, а тренером по картингу. Мне нужно идти… — Анна встала из-за стола и посмотрела на Софью: — Папку с рисунками заберешь?
— Заберу.
Оставшись наедине, Софья и Николай встретились взглядами и долго смотрели друг на друга, словно сверяясь мыслями. Наконец он проговорил:
— Думаешь о том же, о чем и я?
Она покачала головой и протянула:
— Не-е-е-ет. Он не мог.
— Мы не говорим о ком-то конкретном. Мы говорим, что той ночью к ротонде подъехал карт. Только для него ширины аллеи было достаточно.
— И тот, кто приехал на карте, увез Лену через парк к водолазной станции?
— Почему бы нет? Во всяком случае, это объясняет ее исчезновение и звук, который гаишник принял за шум газонокосилки. Мы только что слышали его, очень похоже. Подожди! — Николай вытащил из кармана телефон и коротко бросил: — Ну?!
Выслушав несколько слов, он дал отбой и поднял глаза на Софью.
— Что? — напряглась она.
— Пришел анализ ДНК. Это не Рыльков.
День седьмой
Еще никогда Софья не ждала телефонного звонка с таким нетерпением. К двум часам дня терпение исчерпалось, и она решилась позвонить Николаю. Но он позвонил сам, и не по телефону, а в дверь.
Они сели в гостиной, и Николай заговорил:
— Значит, так… Соколов действительно работал тренером по картингу в детской спортивной школе. Водолазная станция в то время неофициально использовалась, как склад секции картинга. Там хранили всякое барахло — то, что уже не было годно. У всех тренеров был туда доступ, любой мог взять ключ, в том числе Соколов. В день, когда умерла Лена Лейбман, у картингистов были турнирные гонки.
— Откуда знаешь?
— В городской архив заглянул. Затем поговорил с главным тренером, его фамилия Карпов. Он до сих пор работает. По окончании гонок они с Соколовым задержались в мастерской. Часов в девять Карпов ушел, а Соколов остался.
— Двадцать лет прошло, как можно такое помнить?
— Турнирные таблицы и журнал учета рабочего времени хранятся в архиве.
— Понимаю, к чему ты клонишь, — сказала Софья. — А вдруг это Карпов?
— Карпов в тот вечер в больницу загремел с инфарктом. К нему нет вопросов, выписка сохранилась.
— И что из этого следует? Какой делаем вывод?
Николай выставил перед собою ладонь, предупреждая ее возражения:
— Не будем спешить с выводами. Давай просто порассуждаем. Расскажи мне про Соколова.
— Он был нашим учителем географии. Все девчонки поголовно были в него влюблены.
— И ты? — улыбнулся Николай.
— Конечно. Ему не было тридцати, красавчик.
— Как вел себя Соколов?
— Ровно.
— Никого из учениц не выделял?
— Нет, никого. — Софья покачала головой, но вдруг оживилась. — Хотя подожди… Помню один случай, когда я вернулась в класс после урока и застала там Соколова и Лену Лейбман.
— Они были наедине?
— И это меня удивило. Павел Алексеевич сидел за учительским столом, а Лена стояла рядом, и у нее было заплаканное лицо. Я тогда подумала, что он отчитывает ее за оценки.
— Она плохо училась?
— Средненько. Так же, как я или Аня.
— Вероятнее всего, они были любовниками и в тот вечер договорились о встрече. Соколов заехал за Леной на карте, поэтому она так быстро исчезла. Потом он увез ее на водолазную станцию и там убил.
— Даже если у них была связь, для чего Соколову ее убивать?
— Я сказал: вероятнее всего. Не исключаю, что это версия ошибочна, но другой у меня пока нет. Будем работать с этой.
— А что тут мудрить? — пожала плечами Софья. — Взять у него волос и сравнить с тем, что нашли.
— У меня другой план. Надеюсь, ты мне поможешь?
— В чем?
— Сегодня в школе будет проходить мероприятие.
— Знаю. Буду там выступать.
— Пойдешь в школу с той самой папкой.
— С рисунками Лены? — удивилась Софья. — Зачем?
— Как только представится случай, покажешь папку Соколову и скажешь, что ее нашла у себя дома учитель рисования и она принадлежала Лене Лейбман. Потом скажешь, что собираешься отдать папку матери Лены, но сначала хочешь показать ее мне.
— Зачем?
— Затем, что в папке кроме рисунков лежит дневник Лены Лейбман.
— Павел Алексеевич умный человек и не поверит ни единому слову.
— Смотря как сказать. Говорить надо уверенно.
— Это какой-то бред!
— Послушай, Соня… — Николай ненадолго задумался, но потом все же продолжил: — Соколов уже знает, что по факту убийства возбуждено уголовное дело. Если он виноват, то обязательно попадется в ловушку. Если нет — я буду рад.
— Думаешь, он попытается стащить эту папку?
— Он не попытается. Он ее стащит. Тебе нужно только предоставить ему эту возможность.
— И что это даст?
— Основания для серьезных подозрений. Пока мы имеем только догадки.
— Ты будешь в школе?
— Конечно! И я не спущу с Соколова глаз.
Время подходило к семи. В актовый зал набилось полторы сотни старшеклассников. С минуты на минуту ожидалось начало мероприятия, но Соколов периодически уходил из зала по делам, потом возвращался.
Заметив в пустом коридоре одинокую Софью, он громко предупредил:
— Ты выступаешь второй!
— А в списке я третья, сразу после директора драмтеатра.
— Планировали, что будет Рыльков, но он уехал с Ильей Ефимовичем Лейбманом на охоту.
Решив, что наступил удобный момент, Софья подошла к Соколову:
— Я немного волнуюсь…
— Все пройдет хорошо. Но вот что странно: я видел здесь Николая Анохина. Он с тобой?
— Мы договорились с ним встретиться. Должна передать ему одну важную вещь.
— Какую, если не секрет? — спросил Павел Алексеевич.
— Учитель рисования Лены Лейбман нашла у себя ее папку с рисунками.
— Как грустно. Человека нет, а рисунки остались.
— Но здесь не только рисунки, — сказала Софья. — В папке лежит ее дневник.
— Уже читали? — живо поинтересовался Соколов.
— Нет, не успела.
— Вы правы, лучше, если это сделает сам Николай. — Соколов похлопал ее по руке, в которой была папка, и спросил: — Та самая?
— Да. А где, вы говорите, видели Николая?
— Только что был здесь. — Оглядываясь, Соколов покрутился на месте. — Да вот же он!
— Где? — Проследив за его взглядом, Софья посмотрела на лестницу, ведущую к тамбуру запасного выхода.
— Идем! — Соколов схватил ее за руку и потащил за собой.
Она не сразу поняла, что ей нужно кричать, но было уже поздно. Соколов втащил ее в тамбур, прислонил к побеленной стене и стукнул об нее головой.
Теряя сознание, Софья почувствовала, как он рвет из ее рук папку. Дальше была темнота…
Очнувшись, она поняла, что на ней кто-то сидит. Когда открыла глаза, увидела Соколова.
— Тварь… — прошипел он. — Ты меня обманула… Убью…
— Прошу вас… не надо…
Павел Алексеевич сдавил руками ее шею и начал душить, но вдруг его кто-то оттащил, и она увидела лицо Николая:
— Чуть не опоздал! Дура! Зачем ты с ним поперлась сюда?!
Хватая воздух, Софья села. Ей хотелось кричать, но она могла только сипеть.
— Сейчас это пройдет, — пообещал Николай и, подхватив ее под мышки, поставил на ноги.
Прислонившись к стене, Софья наблюдала за тем, как человек в полицейской форме надевает на Соколова наручники. Вдруг тот вырвался, обхватил голову руками и громко взвыл.
— Тихо! — приказал ему Николай, а потом обернулся к полицейскому: — Дай мне несколько минут. Хочу потолковать с ним один на один.
— А я? — прохрипела Софья.
— Тебя в расчет не беру. Стой и помалкивай.
Когда полицейский ушел, Николай схватил Соколова за грудки:
— Ты ее убил? Говори!
— Тебе это никогда не доказать… — проронил Павел Алексеевич.
— А вот здесь ты ошибаешься, дядя… — с усмешкой заметил Николай. — Ох как ошибаешься.
— У вас ничего на меня нет, кроме нападения на эту гражданку.
— Конечно, начнем с этого. Потом возьмем у тебя волосок. Все как положено, запротоколируем и пошлем на экспертизу ДНК.
— При чем тут ДНК? — зло усмехнулся Соколов. — Двадцать лет прошло. Ничего не докажете.
— Докажем, дядя, докажем… Ты, сволочь, волосок лобковый на девчонке оставил. Не выкрутиться теперь тебе.
— Что?!
— По волосу тому есть результаты экспертизы. Теперь дело за тобой, точнее, за твоим волосом. Найдем совпадение, и сидеть тебе долго и счастливо. А мы его найдем, ты это знаешь.
— Оформляйте явку с повинной! — крикнул Соколов. — Она шантажировала меня! А я в тот день узнал, что моя жена беременна. Мы шесть лет этого ждали! Мне предложили должность в городском отделе образования! Эта связь сломала бы всю мою жизнь! Что оставалось делать?
— Шиш, тебе дядя, а не явка с повинной. Никакого снисхождения. Ответишь за все по полной. — Николай крикнул полицейскому: — Забирай его и увози в отделение!
— Коля… — Софья вцепилась в плечо Николая и стала его трясти. — Рылькова увезли на охоту… Лейбман убьет его…
— Лейбману уже сообщили. Он знает.
— И матери Ленкиной нужно сообщить…
— Ей уже не нужно. — Николай опустил голову.
— Почему?
— Пила много. Сердце не выдержало.
— Илья Ефимович знает?
— Я же сказал: ему обо всем сообщили.
— Боже, какое горе!
— Давай отвезу тебя к тетке.
— Не хочу…
— Тогда куда?